Си Ши не спрашивали о согласии. Её жизнь не принадлежала ей с того дня, как девичьи щёки рассветились “проклятой” красотой. Миф превратился в приговор.
Сначала — роскошь. Длинные коридоры, дорогие ткани, драгоценные заколки — сцена для новой актрисы. Девочка из деревни становится исчадием золотого плена, где ходить приходится не как хочется, а как велено.
— Улыбайся!
— Не седлай взглядом!
— Танцуй для царя, танцуй для победы!
Кто она теперь?
Не соседская дочка. Не деревенская красавица. А посылка войны, дар, который может погубить одно царство ради спасения другого.
Раньше цветок ловил на себе луч солнца. Теперь — мечется между двух ножей.
Первые балы, первые тайные допросы… Си Ши чувствует себя чужой, и всё вокруг — чужие. Главная роль — быть желанной; зачем разбирать закулисье, если её задача всего одна — потерять всё своё “детское”, чтобы подарить будущему Юэ мучительную победу.
Смех по расписанию, слёзы — только если это добавляет таинственности, заколки — слишком тяжёлые, диалекты — чужие…
Где-то внутри всё ещё жива девочка, но снаружи вырастает новая, непрошеная женщина.
И главное — впервые зарождается страх. Нет, не за себя. А за то, что красота — уже не радость… а сама судьба, и никакого выбора нет.
— Может ли быть опасным то, что считалось благословением?
— Может. Особенно если это начертано твоей кровью.
Так Си Ши становится пешкой, даже не зная всех правил игры.
И только отголоски предупреждения — “дитя, красота бывает опасна” — теперь звучат как пророчество.
3. Любовь или приговор: личная цена красоты
Где искать счастье, если все пути ведут только к чужим дверям?
Си Ши оказалась во дворце царя У – Фучая. Нет, это не была сказка о золоте и шелках, хоть и поверхности блестели, а на стенах висели картины невиданной прелести. Это было… испытание на выживание. Или на притворство? Всё сразу.
Скоро она поняла: красивая женщина на троне чужого государства — всегда под прицелом. Не только взглядов, куда опаснее — умысла. Каждый шаг, каждый взгляд оценивали, обсуждали, а за спинами рассыпались шёпоты:
— Это она…
— “Дары” Юэ… ты думаешь, волк прячется за румянцем?
Зависть, ревность, подозрение — среди женщин, страх и жадность — среди мужчин.
Си Ши не принадлежит ни себе, ни царю У, ни даже своему прошлому. Она — середина затянувшейся интриги, она — украшение, загадка, соблазн, подозрение. Кажется, только её отражение ещё помнит прежнюю девочку, но и оно мутнеет с каждым днём.
Говорят, Фучай действительно был ею очарован… Он одаривал Си Ши невиданными украшениями, водил её за руку во внутренние сады, любил слушать её тихий смех. Ему казалось, что с этой женщиной даже усталость войны становится забытым сном. Прекрасная победа над скукой — так думал царь.
Но вот только… счастье было иллюзией. Как соль, рассыпанная в воду.
Счастье Си Ши (если оно вообще случалось) было размыто враждебностью. Женщины двора смотрели с завистью, словно ожидая, когда она оступится. Мужчины обсуждали её не как человека — как феномен, инструмент, игру. Даже Фучай – царь, самый могущественный мужчина царства – видел в ней символ, не женщину.
Время шло. Никакая улыбка не помогала согреться. Сквозь роскошь и праздники просачивалась ледяная пустота. Иногда, ночью, Си Ши слышала собственное дыхание — и ему вторила эхо попытки понять: кто я? Марионетка или кукловод? Заложница или охотница?
— Быть декорацией чужой амбиции… или стать самой собой, несмотря ни на что?
Внутри вскипал бунт, но снаружи — всё те же поклоны, всё то же ожидание.
Может ли красота быть счастьем, когда она становится твоей тюрьмой? Может ли любовь возникнуть из безысходности, или это тоже только часть спектакля?
Поговаривают, что в сердце Си Ши была любовь к советнику Фань Ли — тому самому, что однажды принёс ей “судебный вызов”. Одни легенды говорят, что они тайком встречались, другие — что всё это только фантазии тех, кому так хотелось бы найти простое объяснение в сломанной судьбе.
Но разве любовь спасает, если весь твой мир — клетка, пусть даже и золотая?
В какой-то момент осознание оглушило: невидимые стены, густой яд зависти, вечное одиночество — и некуда убежать.
Красота стала клеткой. Тонкой, хрустальной.
А за её прозрачными стенами, как в пруду, где замирают карпы, — ни звука, ни течения… Только неясное, тревожное ожидание чего-то страшного.
— И вот главный вопрос: сколько ещё остаётся времени, пока декорация не обернётся приговором?