Ольга только что закончила мыть посуду после ужина, когда зазвонил телефон. Восемь вечера в пятницу — странное время для звонков.
— Олечка, дорогая, не отвлекаю? — голос свекрови Раисы Михайловны звучал подозрительно заботливо.
— Не отвлекаете, — ответила Ольга, вытирая руки полотенцем. — Что случилось?
— Ничего особенного, милая. Просто завтра утром к тебе зайдёт один замечательный человек. Григорий Иванович, очень опытный специалист. Он оценит твою квартирку.
У Ольги что-то екнуло в груди.
— Оценит? А зачем?
— Ну как же, доченька! Мы с Женечкой решили, что пора всё правильно оформить. Нехорошо, когда недвижимость записана только на одного человека. А если что случится? Лучше перестраховаться.
«Мы с Женечкой» — эти слова Ольга слышала постоянно. Свекровь всегда так говорила, когда собиралась что-то предпринять. Как будто её тридцативосьмилетний сын не мог самостоятельно принять ни одного решения.
— А где Евгений? Почему он мне сам не сказал?
— Да он к друзьям поехал, в гараж. Машину чинят. Я ему говорю: «Женечка, позвони Оле», а он: «Мама, ты лучше сам позвони, у тебя получается деликатнее».
Деликатнее. Ольга чуть не фыркнула. За шесть лет замужества она успела изучить все раисины способы «деликатного» общения. Обычно они начинались с ласковых слов и заканчивались тем, что Ольга делала то, что нужно было свекрови.
— Во сколько этот Григорий Иванович? — спросила она настороженно.
— В десять утра. Не беспокойся, он всё быстро сделает. Посмотрит документы, измерит площадь — и готово!
После того как Раиса Михайловна повесила трубку, Ольга долго стояла на кухне, глядя в окно на вечерние огни города. Что за история? Зачем вдруг понадобилось оценивать квартиру? Эту самую квартиру, которую она покупала на наследство от бабушки. Эту квартиру, где только она была указана собственником в документах.
Евгений вернулся поздно, около одиннадцати, пахнущий машинным маслом и сигаретами. Ольга сразу заметила его виноватое выражение лица — она научилась читать его как открытую книгу.
— Привет, — буркнул он, направляясь в ванную. — Мама звонила?
— Звонила. Объясняй, что за спектакль.
Евгений замер в дверях.
— Какой спектакль?
— С оценщиком. И почему я узнаю об этом от твоей мамы, а не от тебя.
— А, это... — Евгений почесал затылок. — Ну, мы с мамой тут подумали...
— Стоп, — Ольга подняла руку. — «Мы с мамой». Женя, тебе почти сорок лет.
— Оль, не начинай, пожалуйста. Мама просто считает, что было бы честнее переоформить квартиру на нас обоих. Чтобы по справедливости.
— По справедливости? — Ольга присела на край дивана. — Переоформить МОЮ квартиру, которую Я покупала на деньги от МОЕЙ бабушки, на твоё имя — это справедливо?
— Не на моё имя. На наши имена. Поровну.
— А твоя мама тут причём?
Евгений вздохнул и сел напротив жены.
— Мама беспокоится за нашу семью. Она думает о перспективе.
— О чьей перспективе, Женя? О нашей или о вашей с мамой?
Он промолчал, и этого молчания было достаточно.
В десять утра раздался звонок в дверь. Ольга открыла и увидела седого мужчину с портфелем и деловым видом.
— Григорий Иванович Петров, оценщик недвижимости, — представился он. — Раиса Михайловна заказывала оценку квартиры.
— Проходите, — сказала Ольга, хотя внутри всё протестовало.
Вслед за оценщиком в квартиру вошла сама Раиса Михайловна. Она была нарядно одета и явно настроена решительно.
— Олечка, золотая! — воскликнула она, целуя невестку. — Как спалось, как самочувствие? А где наш Женечка?
— Евгений дома, — сухо ответила Ольга. — Но прежде чем господин Петров начнёт работать, мне нужно кое-что уточнить.
Раиса Михайловна напряглась.
— Что именно, дорогая?
— А то, что никто не спрашивал моего разрешения на оценку. И я не понимаю, зачем она нужна.
— Олечка, не будь такой мнительной, — начала свекровь, но Ольга её перебила:
— И ещё я не понимаю, почему мой муж обсуждает вопросы МОЕЙ собственности с вами, а не со мной.
Григорий Иванович неловко переступил с ноги на ногу.
— Может, мне стоит прийти в другое время? — предложил он. — Когда вопрос будет решён...
— Нет-нет, Григорий Иванович, всё отлично! — Раиса Михайловна замахала руками. — Ольга просто ещё не знает всех подробностей. Женя! — крикнула она. — Иди сюда, расскажи жене!
Евгений появился в спортивных штанах и с растрёпанными волосами.
— Что рассказать? — спросил он сонно.
— Про оценку, — сказала мать. — Объясни Оле, зачем это нужно.
— Мам, может, не надо... — начал Евгений, но свекровь его оборвала:
— Григорий Иванович, работайте. А мы тут всё обсудим.
Оценщик пожал плечами и прошёл в зал, доставая рулетку.
— Ну, — Ольга скрестила руки на груди, — рассказывайте. И только правду.
Раиса Михайловна приняла торжественную позу.
— Дорогая моя, — начала она поучающим тоном, — семья — это основа всего. А в семье должно быть равенство. Неправильно, когда один владеет всем, а другой — ничем.
— Каким другим? — спросила Ольга. — Тем, который не потратил ни копейки на покупку этой квартиры?
— Как это ни копейки? — возмутилась Раиса Михайловна. — Женя — твой муж! Он шесть лет работает, содержит семью!
— Работает и тратит зарплату на свои нужды. На рыбалку, на машину, на подарки маме. А квартиру я покупала на наследство от бабушки.
— И что с того? — Раиса Михайловна махнула рукой. — В семье всё общее. Что твоё, то и мужа. Это закон жизни!
— А что мужа, то и моё? — уточнила Ольга.
— Естественно!
— Тогда почему мне никто не предлагает записать его машину на меня?
Раиса Михайловна на мгновение растерялась, но быстро нашлась.
— Машина — это ерунда! А квартира — это серьёзное дело. Это основа семьи.
— Моя основа, — поправила Ольга.
— Наша! — вскинулась свекровь. — Неужели тебе не стыдно быть такой эгоистичной?
— Эгоистичной? — Ольга почувствовала, как закипает кровь. — Я эгоистична, когда не хочу отдавать половину того, что купила на свои деньги?
— Олечка, — Раиса Михайловна сменила тон на примирительный, — подумай здравомысленно: вы с Женей шесть лет живёте вместе. Неужели справедливо, что всё оформлено только на тебя?
— Справедливо. Потому что я за это заплатила. Я получила наследство от бабушки и потратила каждый рубль на эту квартиру.
— А Женя что, не супруг тебе? — Раиса Михайловна повысила голос.
— Супруг. И пусть им остаётся. Но это не даёт ему права на мою собственность.
— Какая собственность между мужем и женой! — всплеснула руками свекровь. — Что вы, посторонние?
— Судя по тому, что важные решения принимаются без меня, именно так.
Из зала вышел Григорий Иванович с блокнотом.
— Извините, что прерываю, — сказал он осторожно, — но мне понадобятся документы на квартиру. Для составления отчёта.
— Конечно, — Ольга пошла к шкафу и достала папку с документами.
Оценщик внимательно просмотрел бумаги, затем поднял глаза.
— Собственник — Ольга Петровна Васильева. Единоличная собственность. Для переоформления потребуется её письменное нотариальное согласие.
— Вот видишь! — обрадовалась Раиса Михайловна. — Всё очень просто! Едем к нотариусу — и дело в шляпе!
— Нет, — тихо сказала Ольга.
— Что нет?
— Нет, я не дам согласие.
Повисла гробовая тишина. Даже Григорий Иванович замер с документами в руках.
— Ольга, — Раиса Михайловна приблизилась к невестке, — ты же не можешь так поступить с родными людьми.
— Могу. И поступлю.
— Но за что? — в голосе свекрови звучало искреннее недоумение. — Мы же не враги!
— Потому что вы всё планировали тайком. Потому что лгали мне. Потому что считаете, что я должна отдать половину своего имущества.
— Мы же родня! — воскликнула Раиса Михайловна.
— Родня? — Ольга повернулась к Евгению. — Скажи честно, это твоя идея или мамина?
Евгений молчал, уставившись в пол.
— Говори, — потребовала Ольга.
— Мы... мы обсуждали это вместе, — пробормотал он.
— Вместе. — Ольга кивнула. — Понятно. Григорий Иванович, — обратилась она к оценщику, — простите, что впустую потратили время. Оценка не потребуется.
— Но я уже произвёл все измерения! — растерянно сказал мужчина.
— Раиса Михайловна компенсирует ваши расходы. Ведь компенсируете? — Ольга посмотрела на свекровь.
— Как это не потребуется? — ошалело спросила Раиса Михайловна. — Мы же всё решили!
— Вы решили. Без меня. А теперь я отменяю ваши решения.
— Ты что, совершенно обезумела? — прошипела свекровь. — Женя тебе что, чужой человек?
— Евгений мне не чужой. Но и не соучастник. Соучастники советуются друг с другом.
— Женя! — Раиса Михайловна повернулась к сыну. — Скажи ей что-нибудь! Она твоё счастье рушит!
Евгений поднял глаза на жену.
— Оля, — сказал он жалобно, — может, всё-таки поговорим? Мама правда хочет нам добра.
— Нам? — переспросила Ольга. — Или себе?
— Семье...
— Женя, отвечай прямо: ты сам захотел переоформить квартиру или это мамин план?
Евгений помедлил, потом признался:
— Мама предложила, и мне показалось, что она права...
— Мама предложила, — повторила Ольга. — Значит, не твоя инициатива.
— В принципе, да...
— Всё ясно. Григорий Иванович, всего доброго. Раиса Михайловна, тоже до свидания. А вы, Евгений...
Она долго смотрела на мужа.
— Собирайте вещи.
— Что значит? — не понял Евгений.
— Собирайте вещи и уезжайте. Из этой квартиры.
— Ты рехнулась! — завопила Раиса Михайловна. — Куда он поедет?
— К вам, — спокойно ответила Ольга. — Вы так прекрасно за него решаете. Будете и дальше.
— Оля, — Евгений сделал шаг к ней, — не неси чушь. Мы же можем всё уладить...
— Уладить? Как ты уладил со мной вызов оценщика?
— Я хотел поговорить...
— Когда? После оформления всех документов?
— Олечка, — вмешалась Раиса Михайловна, — не принимай скоропалительных решений! Подумай о годах, которые вы прожили!
— Думаю. И понимаю, что прожили их неправильно. В вашей семье я всегда была третьей лишней.
— Не лишней! — Евгений наконец заговорил громче. — Ты моя жена!
— Жена? — Ольга усмехнулась. — Женя, жёны участвуют в принятии семейных решений. А я узнаю о ваших планах случайно.
— Мы хотели сделать хорошо...
— Хорошо? Попыткой забрать половину моей квартиры?
— Не забрать! Разделить по-честному!
— По-честному было бы посоветоваться со мной.
Григорий Иванович тактично откашлялся.
— Может, мне действительно стоит уйти? Пока вы не решите...
— Да, уходите, — согласилась Ольга. — И извините за неудобства.
Когда оценщик ушёл, в квартире стало очень тихо.
— Ольга Петровна, — Раиса Михайловна взяла официальный тон, — вы же разумная женщина. Неужели не видите, что разваливаете семью?
— Я? — удивилась Ольга. — Это я тайно планировала переоформление квартиры?
— Мы хотели преподнести сюрприз!
— Преподнесли. Теперь мой сюрприз.
— Но это неправильно! Семья — святое дело!
— Святое. Только в вашем понимании семья — это когда я подчиняюсь вашим решениям.
— Мы никого не заставляем!
— Нет? А что тогда происходило? Вызов оценщика без моего ведома — это что?
Раиса Михайловна хотела возразить, но Ольга её остановила:
— Я устала от ваших манипуляций. Шесть лет вы ни разу не поинтересовались моим мнением. Зато постоянно указывали, что мне делать.
— Мы заботились о семье!
— О своих интересах. А сейчас извините, но я хочу побыть одна.
— Олечка, — Евгений предпринял последнюю попытку, — давай обсудим всё спокойно. Без мамы.
— Без мамы? — Ольга покачала головой. — Женя, ты шесть лет не принимаешь решений без мамы. И теперь не сможешь.
— Смогу! Я всё исправлю!
— Когда? В тридцать восемь лет? Женя, слишком поздно.
— Не говори так...
— А как говорить? Шесть лет ты советовался с мамой по всем вопросам. Шесть лет я была для тебя не женой, а домработницей.
— Это ложь!
— Правда. Я готовила, убирала, зарабатывала. А когда требовались важные решения — ты бежал к маме.
Евгений молчал, потому что спорить было бесполезно.
— Хорошо, — сказала Ольга устало. — Довольно разговоров. Евгений, собирайтесь. Сегодня же.
— Ольга Петровна, — Раиса Михайловна попробовала последний раз, — вспомните о том, что связывало вас с сыном...
— Вспоминаю. И понимаю, что связывало нас мало. Евгений был женат на маме. А я была просто удобным придатком.
— Как вы можете!
— Очень просто. Потому что это правда.
— У меня маленькая квартира! — внезапно сказала Раиса Михайловна.
— Ничего. Зато там Евгений будет хозяином. А не маменькиным сыном, который боится жене слово сказать.
— Оля, — Евгений попытался снова, — возможно, ты права про маму. Возможно, я слишком часто с ней советуюсь. Но ведь можно это изменить?
— Можно, — согласилась Ольга. — Только не можно, а нужно было. Лет десять назад.
— Я изменюсь...
— Нет, Женя. Не изменишься. В твоём возрасте уже не меняются.
— Ольга...
— Евгений, — Ольга посмотрела на него с жалостью, — я не злюсь на тебя. Ты просто такой, какой есть. Но я больше не могу жить с человеком, который не умеет быть взрослым.
Через час они ушли. Евгений — с двумя сумками и растерянным видом, Раиса Михайловна — с возмущёнными речами о неблагодарности и разрушенных судьбах.
Ольга заперла дверь и оперлась на неё спиной. Тишина. Впервые за шесть лет — полная, благословенная тишина, в которой не было ни маминых наставлений, ни сыновнего нытья.
Она прошла на кухню, заварила кофе и села у окна. На улице уже стемнело, зажглись фонари.
Телефон молчал, но Ольга знала — завтра начнутся звонки. Раиса Михайловна будет жаловаться знакомым на злую невестку. Евгений будет умолять о прощении и клясться в исправлении.
Но она не поверит. Потому что поняла: некоторые люди неисправимы. С ними можно либо смириться, либо расстаться.
Она выбрала расстаться. Выбрала свободу.
Кофе был горячим и крепким. Ольга пила его медленно, наслаждаясь тишиной и покоем.
Жизнь продолжалась. Её личная, наконец-то её собственная жизнь.
А послезавтра она поменяет замки. Для полного спокойствия.
Конец