Анна поправила непослушную прядь волос и посмотрела на часы. Половина третьего. Артёмка наконец-то уснул после бессонной ночи — зубки лезут, бедняжка. А в четыре должна прийти свекровь.
Валентина Петровна. Само это имя вызывало у Анны странное сжатие в желудке. Не страх... нет, что вы. Просто... напряжение. Как перед контрольной в школе, когда знаешь материал, но всё равно волнуешься.
— Успею суп разогреть, — пробормотала она себе под нос, торопливо собирая с пола разбросанные кубики. — И хлеб свежий купить надо было...
За окном моросил октябрьский дождик. В квартире было тепло и уютно — Дима с утра натопил, батареи уже начали греть. На подоконнике цвели фиалки, которые Анна выходила всю зиму. Вроде бы всё в порядке. Вроде бы.
Но она знала — Валентина Петровна найдёт к чему придраться. Всегда находила.
Звонок в дверь прозвенел ровно в четыре. Анна вздрогнула, хотя ждала.
— Иду, иду! — прошептала она, чтобы не разбудить сына.
За дверью стояла статная женщина лет шестидесяти в тёмно-синем пальто и с тяжёлой сумкой. Волосы аккуратно уложены, губы поджаты.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — Анна улыбнулась и отступила, пропуская свекровь.
Та даже не поздоровалась. Сразу — в атаку:
— Где уборка? — Валентина Петровна окинула прихожую острым взглядом. — Опять пыль на полках! И что это за запах?
— Это... это суп варится, — замялась Анна. — Артёмка болел, я...
— Что на обед? — Свекровь прошла на кухню, не снимая пальто. Заглянула в кастрюлю. — Суп из пакета? Серьёзно? Как ты кормишь моего сына такой дрянью?
— Валентина Петровна, я же объясняю — малыш болел, температура была, я не спала всю ночь...
— И как ты вообще выглядишь? — Свекровь повернулась к Анне, оглядывая её с ног до головы. — Растрёпанная, в домашнем халате... Муж с работы придёт — что увидит?
Анна инстинктивно поправила волосы. Да, выглядела она не очень. Но когда ребёнок болеет, не до причёсок...
— Я сейчас переоденусь, — тихо сказала она.
— Сейчас! — фыркнула Валентина Петровна. — А до этого что — так и ходила? Дима же видел тебя утром!
Анна промолчала. Спорить было бесполезно — она это поняла ещё в первый год замужества.
Помнила тот первый визит свекрови после свадьбы. Тогда всё казалось не таким серьёзным. Валентина Петровна придиралась к мелочам — неправильно помытые тарелки, не так заправленная постель. Анна думала, это просто период притирки. Ну привыкла женщина делать всё по-своему, вот и учит молодую невестку.
— Мамочка просто волнуется за меня, — муж оправдывал свою мать. — Привыкнет.
Но Валентина Петровна не привыкала. Наоборот — с каждым месяцем становилась всё требовательнее. А после рождения Артёма вообще возомнила себя экспертом по всем вопросам.
— Покажи холодильник, — приказала свекровь.
Анна покорно открыла дверцу. Валентина Петровна принялась разглядывать содержимое, словно инспектор на проверке.
— Что это за продукты? — Она достала упаковку детского творожка. — Смотри состав! Одна химия! Артёму такое нельзя!
— Но врач сказал...
— Врачи! — махнула рукой свекровь. — Я троих детей вырастила без всяких врачей. Сама готовила, сама творог делала...
Анна сжала губы. Хотелось спросить: а когда ей самой творог делать? Между кормлениями, прогулками, бессонными ночами? Но она промолчала.
Валентина Петровна прошла в детскую. Артёмка спал, раскинув пухлые ручки. Свекровь критически осмотрела комнату.
— Почему игрушки разбросаны? Ребёнок должен с детства к порядку приучаться!
— Он же маленький ещё...
— Маленький! — Валентина Петровна повернулась к Анне. — В два года я своих детей уже к порядку приучила! А ты что — будешь до школы за ним убирать?
Анна почувствовала, как горло сжимается от слёз. Ну почему всё, что она делает, неправильно? Ну почему нельзя просто сказать: "Молодец, Аня, хорошо справляешься"?
Вспомнила маму. Её тихий голос перед самой смертью:
— Анечка, не позволяй никому топтать твоё достоинство. Доброта — это не значит безвольность. Помни это.
Тогда Анна не поняла этих слов. Мама всегда говорила загадками в последние дни. А теперь...
— И вообще, — продолжала свекровь, возвращаясь на кухню, — Дима совсем опустился с тобой. Раньше он за собой следил, а теперь... Вчера видела его — небритый, помятый. Это твоё влияние!
— Дима много работает, устаёт...
— Работает! — Валентина Петровна села за стол, не снимая пальто. — А дома что видит? Жену-замарашку, обед из пакетиков, бардак в квартире. Вот и не хочется ему домой торопиться!
Анна отвернулась к плите, делая вид, что помешивает суп. Слёзы подступали к горлу, но она сдерживалась. Не плакать. Только не при ней.
— Неумеха! — Валентина Петровна встала и подошла ближе. — Дима мог найти получше! Знаешь сколько девочек за ним бегало? Умных, красивых, хозяйственных!
Голос свекрови становился всё жёстче, слова — больнее.
— А внука калечишь своим воспитанием! — Она ткнула пальцем в сторону детской. — Мальчику нужна твёрдая рука, а ты его балуешь! Вырастет мямлей, как отец!
Что-то внутри Анны дрогнуло. Словно струна, которую слишком сильно натянули. Ещё чуть-чуть — и она лопнет.
Руки дрожали, когда она поставила ложку. Медленно повернулась к свекрови.
Валентина Петровна замолчала, удивлённо глядя на невестку. В глазах Анны было что-то такое, чего раньше не было. Что-то новое.
— Я не принимаю такой тон, — тихо, но очень ясно сказала Анна. — Ни от кого. Даже от вас.
Повисла тишина. Только часы тикали на стене да где-то за окном каркала ворона.
Валентина Петровна открыла рот, но ничего не сказала.
— Тон — это не просто слова, — продолжала Анна, не отводя взгляда. — Это способ показать, кого вы считаете ниже себя. Но я не ниже. Я — мать вашего внука и жена вашего сына. И я заслуживаю уважения.
Свекровь моргнула. Потом ещё раз. Словно пыталась понять, кто стоит перед ней. Это же Анечка, тихая, покладистая Анечка, которая три года слушала все замечания и кивала головой...
— Валентина Петровна, — голос Анны был спокойным, даже мягким, но в нём слышалась сталь. — Если вы хотите видеть внука, если хотите общаться с нами — давайте найдём другой способ разговаривать. А если нет... Дверь вон там.
Валентина Петровна молча взяла сумочку. Медленно дошла до прихожей. Надела туфли, поправила пальто.
— До свидания, — сказала она тихо.
— До свидания, — ответила Анна.
Дверь закрылась. Не хлопнула — просто закрылась.
Анна осталась одна на кухне. Руки больше не дрожали. В груди было странно — легко и тревожно одновременно. Словно сбросила тяжёлый рюкзак после долгого похода.
Из детской донёсся сонный голосок:
— Мама... ма-ма...
— Иду, солнышко, — отозвалась Анна и улыбнулась.
Впервые за долгое время — совершенно искренне.
Вечером Дима пришёл с работы усталый, но довольный — получил премию. Поцеловал жену, покрутил на руках сына.
— Мама заходила? — спросил он, снимая пиджак. — Как дела?
— Всё хорошо, — спокойно ответила Анна. — Мы поговорили.
Дима удивлённо посмотрел на жену. Что-то в ней изменилось. Она стояла прямее, говорила увереннее. В глазах появился какой-то новый свет.
— А что... что она сказала?
Анна улыбнулась и обняла мужа:
— Ничего особенного. Просто мы друг друга поняли.
Дима ещё раз внимательно посмотрел на жену, но спрашивать больше не стал. Главное — Анна была спокойна. И счастлива.
А это было самое важное.
Большое спасибо за вашу поддержку! За каждый 👍, за каждую строчку в комментарии 💖