Для советских людей, изучающих историю, апрель всегда был связан с именем Владимира Ильича Ленина. В апреле страна дружно отмечала очередной день рождения Владимира Ильича, причем, центральным событием празднования становился Всесоюзный Ленинский субботник. Особое место в изучаемых ленинских работах отводилось «Апрельским тезисам». Пионерия проводила «Ленинские зачеты», где в торжественной обстановке дети отчитывались о своём участие в общественных делах, о прочитанных книгах, достижениях в спортивных и иных кружках домов пионеров. Ленинский апрель заканчивался шумной и весёлой первомайской демонстрацией. «Мир, труд, май!», «Ленин всегда с нами».
И казалось, что это было всегда и будет всегда. Апрель, как предвестник мировой революции. Ни у кого и в мыслях не возникало сомнений, что на самом деле, история предреволюционной России выглядела иначе. И роль Ленина в апреле 17-го скорее была ролью гнусного провокатора, толкающего Российскую Империю в бездну хаоса. «Ленина и компанию обратно в Германию!» - распространенный лозунг апреля 17-го года. Народ был возмущен фактом беспрепятственного проезда Лениным со своими соратниками по территории вражеской Германии. Ведь отлично все понимали, что этот деятель приехал не для работы во Временном правительстве и не для консолидации страны. Он приехал агитировать и сеять смуту. «Мир без аннексий и контрибуций». Кто не знает этого ленинского лозунга тех апрельских дней? Кстати, это – не ленинский лозунг. это был коллективный лозунг демократической и социалистической оппозиции царскому режиму. Лидеры Петросовета (Чхеидзе, Скобелев, Суханов) и социалистические партии сыграли ключевую роль в его популяризации. Позже большевики сделали его частью своей пропаганды (то бишь, украли). Так вот, я как-то не задумывался над тем, а собственно, почему, без аннексий и контрибуций? Хорошенькое дело, Николай Второй по просьбе англичан и французов ввязался в Первую мировую войну. Мы понесли огромные затраты, наши воины полегли на фронтах. Германию оставалось окончательно добить и вдруг такой подарочек почти побеждённой Германии. Всё потому, что Ленину и его клике было глубоко наплевать на российские национальные интересы. Предал он Россию. На международные торжества по случаю столетия окончания Первой мировой войны Россию не пригласили. Россия же отказалась от притязаний на победу. Недаром же в советской истории Первая мировая война преподносилась, как нечто далёкая и никак не наша война. Лишь останки русских солдат, да запущенные и покрытые мхом могилы русским воинам медленно разрушаются в российских лесах.
«Марков отрывисто расхаживал по кабинету, снова садился в своё кресло, запрокинувшись. Думал. Его густые стриженные бобриком волосы не колебались при том никак.
– Недовоёванная война! – это что? это значит – через несколько лет снова война. Значит, с порога – новая гонка вооружённых сил.
– В нашем сегодняшнем – этим уже не испугаешь. Хуже – не будет.
– А если Германия – да вдруг помирится с Англией и Францией – за счёт нас? За счёт нас – почему бы им не помириться? И – дели нас, бери кто хочешь, со всех сторон.
О-о-о-ох, только и мог выдохнуть Воротынцев.
И сабля остра – но и шея толста. Как, правда, всё предвидеть?»
И это - правда, оправившиеся немцы покорили Европу и принесли на нашу землю неисчислимые страдания.
Я снова читаю монументальный труд Александра Исаевича Солженицына «Красное колесо. Узел IV. Апрель семнадцатого». Страшная книга, трудная книга. Невыносимо больно читать о том, как гибла Российская империя, как гибла русская цивилизация. Книги Солженицына из цикла «Красное колесо» настолько информационно насыщены, что читать быстро невозможно. Прав был профессор высшей школы экономики при Правительстве Российской Федерации Андрей Семёнович Намзер, который говорил, что «Красное колесо» надо читать и перечитывать с карандашом в руке. Философско-нравственные глубины гениальных произведений Солженицына поистине не поддаются никакому измерению. Это - литературный космос, литературная вселенная! Цикл книг «Красное колесо» - поистине энциклопедия падения Российской Империи в пропасть. Больно было читать о том, как погибала моя Родина.
«Красное колесо. Апрель семнадцатого» ярко показывает, как Российская Империя проходит «точку невозврата», показывает полное разложение армии, промышленности и сельского хозяйства. И это тогда, когда на фронте положение немецких войск было удручающе. Армия еще была готова сражаться, но события и провокаторы полностью разложили воинскую дисциплину.
«А в Елецком полку застал особое положение: полк прогнал своего командира, тот живёт при штабе корпуса, а избран молодой ротный. Командир корпуса очень просил князя поехать образумить полк: если б уладить, чтоб хоть на несколько дней мог вернуться старый командир, самозваного в сторону, а сразу затем назначат нового подходящего. Князь поехал. Самозванец и не появился перед ним, все офицеры мялись, запуганные. Кое-как через старшего по чину созвал именем правительства и Думы не то чтобы полк, а человек 350. Начал беседу христосованием, рассказал про виденную дисциплину казаков, и что надо додержаться до Учредительного Собрания, не нарушая воинский устав, – и ничего о смещении командира. „Могу ли я рассказать правительству, что вы не будете слушать вздорных людей, не нарушите долг? постоите за Россию и свободу?” – „Вестимо постоим.” Разошлись. Пошёл князь добиваться, где же самозванец. Еле нашёл, скрывался. Объяснил ему, что приехал без какой-либо власти, доброволец-посредник, обращается как русский человек к русскому, советует явиться к командиру корпуса, а иначе Елецкий полк вовсе расформируют. Тот упрямо: „Если кто и может поддержать в полку дисциплину, то только я.” – „Но ведь даже приказ № 1 не даёт права выбирать командиров, это начало разложения, а дальше вас заменит демагог-писарь.” „Не я хотел, меня выбрали.” Ни к чему не пришли.
Когда отъехали – шофёр сказал князю: а солдаты думали, что депутат приехал арестовать их выборного командира, – и на беседу имели при себе ручные гранаты, на случай.»
Солженицын подробно описывает нескончаемые митинги. Вся страна превратилась в сплошной митинг. Митинги домохозяек, поваров, бесчисленные скопища солдат. Иногда задумываешься, зачем автор пишет о них так подробно. Потом понимаешь через митинговщину всю глубину падения общества. Митинги совершенно парализуют созидательный настрой, внутренний порядок, дисциплину.
«А к Таврическому всё текут и текут манифестации, особенно много по субботам и воскресеньям. За эти недели Таврический видел манифестации мусульман, евреев, буддистов, учителей, подмастерьев, сирот, глухонемых, фармацевтов, акушерок, проституток. Раз пришло несколько тысяч солдаток, и в Белом зале с трибуны заявили требования: увеличить вдвое паёк солдаток, уравнять солдаток с офицерскими жёнами, а гражданских жён – с законными (получать паёк). Пришли „дворцовые гренадеры” – старики, участники русско-турецкой войны. Пришло человек 300 гимназистов (ушли с уроков), на красных полотнищах „Привет Временному Правительству” и „Пусть теперь же окончится учебный год, без экзаменов!” Вышел Чхеидзе и упрекал их, что приветствуют Временное правительство, а не Совет рабочих депутатов, который защищает революцию и следит, чтобы то не захватило слишком много власти. Тут же были солдаты, они качали Чхеидзе. И какая-то звонкоголосая женщина произнесла речь за немедленный мир без аннексий и контрибуций – ей аплодировали. И кавказец из Дикой дивизии, потрясая кинжалом, обещал вышвырнуть немцев из России, не складывая оружия, – и ему аплодировали.
Ещё приходило шествие каких-то верующих, распевая псалмы. Несли красные знамёна и транспаранты, а на них: „Христос Воскресе! Да здравствует свободная церковь! Свободному народу – демократическая церковь!”»
Встала экономика. Крестьяне, рабочие не прочь помочь фронту, но нет управления, ничего нет.
«Два села Хиленской волости под Белозерском потребовали 10 тысяч рублей за пропуск мимо себя по сплавной реке дров и брёвен, заготовленных для северных железных дорог. Пока спорили с заготовщиками – а вода быстро спала, и брёвна остались несогнанными.
Для армии, то есть на станцию, а не в ближайший город, мужики во многих местах охотно везли хлеб. Но на станциях всё расстроилось, хлеб не хотят принимать, нет вагонов, сваливают под открытым небом. Нарастают залежи, и хлеб гниёт. Мужики то видят.
Всю пасхальную неделю просидели на завалинках, обсуживали новый закон: будто всех городских рабочих освободят отноне ото всякой работы. А мы сами себе губернатора будем выбирать.
А молодёжь всю неделю дулась в карты.
Кончилось волжское судоплаванье. И месяца не пробегали по вольной воде.
Не стало нагляда, отчёта и разумных рук. Кого прогнали, кого потеснили, кто сам ушёл.
Вы же, питерские, хлеба ждёте? И вы же всё развалили… При новых порядках четыре баржи с хлебом потонуло разом под Самарой в шторм, на каждой по 500 тысяч пудов зерна.
В Самаре же погрузили 170 тысяч пудов в гнилую баржу – и тоже потонула… (А в газетах: „от неизвестной причины”.)»
Теперь отлично понимаю, почему коммунисты, в том числе и нынешние, яростно ненавидели А.И. Солженицына. Так ведь он раскрыл глаза на то, кем на самом деле оказался Ленин.
«Пока съезжались, шли разговоры о новой модной теме: Ленин. Что этот подлец вытворял – невозможно было две недели назад представить такое: он просто глумился, используя для развала России все свободы, завоёванные без него. Да никакое демократическое западное правительство, уважающее себя, не потерпело бы такого вызова – его надо было несомненно арестовать, это уже были действия за пределами агитации. Но никто, и даже Милюков, такого в правительстве не предлагал: свобода слова была самым сладостным и чувствительным завоеванием революции, невозможно было занять позу малейшего притеснителя её, да ещё вот издав закон о полной свободе собраний и союзов. Министры, во главе со Львовым, все склонялись, что правительство может занять только выжидательную позицию, – инициатива же выступить против Ленина может исходить лишь от самого народа, недовольство Лениным растёт, и некоторые войска даже готовы арестовать его (Терещенко был уверен, что Ленин уже и рабочим опротивел).
… Ленин приехал, чтоб оказать услугу реакции. Пока мы не обеспечим себя с левого фланга, не обезвредим ленинского течения – наша борьба с контрреволюционными происками будет безнадёжна. Он остался в одиночестве? Среди несознательной стихии он может навербовать и ещё. Нашей деятельной борьбой и агитацией надо предупредить этот готовящийся удар в спину революции.
(„Рабочая газета”)
… Вот при каких условиях большевики предлагают открыть гражданскую войну в деревне: крестьянство не организовано, и даже нет плана его организации, деревни и сёла без мужиков, незасеянные поля, в стране разруха, особенно транспорта, на города надвигается голод, продолжается война… Политический бред революционных безумцев – и даже подай им социальную революцию в Европе! Вместо обещаемого мира они отодвигают его до несбыточности…
(„День”)
… Ленинская теоретика, в основе талантливая и честнейшая, – а что подняла?…
… Господства в Совете он не достигнет, но возбудит против Совета малосознательные слои рабочих…
… Ленинизм – контрреволюционен. Идеологический хлам ленинизма замутит реку русской свободы.
… Выступления большевиков имеют положительную сторону: заставляют отмежеваться от них всех здравомыслящих…
Автор показывает, что Временное правительство очень медленно, но всё же брало ситуацию в стране под контроль. А главное, люди доверяли Временному правительству, рос его авторитет. И если бы оно было чуть посмелее, чуть пожёстче, ситуация в стране имела шанс нормализоваться. К сожалению, Временное правительство тянуло с решением ключевых вопросов (земельный, национальный), что усиливало некоторое недовольство. Но главное, что армия была готова добить Германию. В то же время, остро стал политический вопрос о ноте Милюкова (подтверждение верности союзникам). Крестьянство готово было поставлять хлеб, рабочие согласились на отсрочку введения 8-часового рабочего дня до окончания войны. Различные партии начали приходить к взаимному согласию. В то же время, Керенский и другие министры боялись прослыть "контрреволюционерами" и не подавляли беспорядки.
«Но эти же дни безвластия и показали, что травля беспочвенна, что моральная основа Временного правительства гранитно зиждется на доверии населения, по крайней мере петербургского. Весь Петроград вышел на улицу, чтобы громко и торжественно заявить, что он – верит Временному правительству! Тут никого не „снимали”, как это на заводах, но каждый выходил по собственному убеждению – положить конец отвратительной свистопляске. Кровавое бесчинство ленинцев переполнило чашу народного терпения – и нанесло обратный непоправимый удар антинациональной предательской пропаганде. Призрак междуусобной войны – рассеялся, масса неожиданно показала своё государственное чутьё, – и от дней безвластия открылся путь к светлому будущему. А между тем события разворачивались вчера – многодесятитысячно. Рабочие трижды стреляли в солдат! Что стоило теперь поднять солдат и смести гидру? Ничего подобного. Не прореяли над толпой решительные министры, все где-то прятались, и так пропустили часы, когда могли смять не только Ленина, но, пожалуй, окоротить и Совет. Кадеты остались кадетами, шипучка выходила на воздух бесполезно. И трусливая же городская дума, так пронзительно кричавшая против старого правительства 25 февраля при первых трупах у своих ступеней, – теперь, при трупах у этих же ступеней, не искала прижигать виновника, но выступала с „успокоительным” обращением к гражданам: „несогласие во взглядах выливается в столкновения, выгодные только контрреволюции”… Пинай её, мёртвую, не опасно.
Так отбивал метроном революции. Часы для ареста Ленина были упущены – а трусливые души правительства с радостью приняли обманное уличное успокоение от Исполнительного Комитета, напуганного выступлением здраворассудочной массы. Разгонять по домам стали тогда, когда взяли верх благоразумные. Надели революционный намордник на сознательную часть населения: раз вас оказалось больше, чем нас, и раз вы не обморочены нашим красным бредом, – так извольте замолчать!
И кадеты, упустившие вчерашний неповторимый день, теперь торжествовали победу, так и не поняв, что это был их проигранный день.
На том и прошёл первый возвратный пароксизм революции. По опыту французских – они должны были теперь повторяться – и становиться острей.
А в сегодняшних газетах печатали, правда ли, нет, что солдаты были убиты разрывными пулями, которые не употребляются в русской армии, – так откуда они?»
Уже не для кого не секрет, откуда шло финансирование ленинцев. Приходиться признать, что Германия всё точно рассчитала. Она заплатила ленинцам за развал России. Причем обеспечила такой развал, который аукнулся нашему государству и в июле 41-года. Повторюсь, Россия имела все шансы стать свободной, демократической, развитой страной. Вот этого и боялись большевики. Им нужна была власть. Сначала власть над Россией, потом над всей мировой революцией. Пролетарии всех стран соединяйтесь! Меня удивляет то, что до сих пор не дана официальное оценка деятельности Ленина. Вдумайтесь, Ленин: „Самочинное смещение начальства солдатами?… – полезно и необходимо во всех отношениях.” Это нормально в условиях военного времени?! Необходимо, наверное, дать оценку тому, кто лежит на Красной площади. Хотя бы потому, что идея превратить главную площадь страны в главное кладбище так себе… С другой стороны, лучше всего поднять этот вопрос, когда уйдут люди советской эпохи. Одно могу сказать, так концентрировано, так ярко показать события апреля 17-го года мог только величайший талант Солженицына. При этом Солженицын не становится на какую-либо сторону. Он даёт на право судить об этих событиях. И вот что особенно интересно, сегодня коллективный Запад пошел в отношении нас строго ленинским путём. Через украинскую провокацию, санкции, он устремился повторить хаос февральской революции 1917 года, ослабить Россию, расчленить и подчинить Россию себе. Коллективный Запад не понял, что события 90-х годов есть исправление того, что натворили большевики в 1917 году. Россия вернулась на цивилизованный путь развития, стала еще сильнее и сплочённее. А идея подчинить Россию, еще никому не удавалась.
Всего Вам самого доброго! Будьте счастливы! Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста 👍 и подписывайтесь на мой канал