Осенний ветер гнал по асфальту жёлтые листья, когда я впервые услышала жалобы Кати.
Мы сидели в университетской столовой за шатким пластиковым столом, и она нервно теребила край своей белой блузки. Той самой, с кружевными манжетами, которую всегда хвалил её парень Саша.
Аромат дешёвого растворимого кофе смешивался с запахом вчерашнего супа из столовой.
"Он опять ждал меня у выхода из метро!" - Катя швырнула телефон на стол так, что моя пластиковая вилка подпрыгнула. На экране мелькнуло уведомление от Саши: "Когда освободишься?" - но она быстро переключила внимание.
"Представляешь, стоит с этими дурацкими ромашками, будто я ему сто раз не отказывала! Как будто не слышит слова "нет"!"
Я осторожно отпила из своего стакана с компотом, чувствуя, как кисло-сладкая жидкость обжигает губы.
"Может, он просто не понимает намёков? Попробуй сказать прямо..." - предложила я.
Катя резко подняла глаза. Её тщательно подведённые стрелки дрогнули.
"Ты что, не понимаешь? Если я буду слишком резкой, он может начать мстить! Психологи говорят, что нельзя резко отшивать таких... таких..." Она замялась, ища подходящее слово.
"Сталкеров?" - предложила я.
"Да!" - она хлопнула ладонью по столу, привлекая взгляды соседних студентов.
"А Саша... - её голос внезапно стал тише, - если он узнает, что кто-то ходит за мной... Ты же знаешь, какой он ревнивый."
Я кивнула, вспоминая ту сцену на втором курсе, когда Саша устроил истерику из-за того, что Катя полчаса болтала с одногруппником перед парой.
Тогда он разбил свой телефон о стену, оставив вмятину в гипсокартоне, которую потом замазали ремонтники.
В этот момент в столовую вошёл тот самый "преследователь" - Дима. Высокий, худощавый парень в очках с толстыми линзами. Он пробирался между столами с подносом в руках, явно ни на кого не глядя. Катя резко отвернулась, прикрыв лицо ладонью.
"Смотри, опять ищет меня глазами," - прошептала она с дрожью в голосе.
Я посмотрела на Диму - он спокойно сел за свободный стол в углу, достал учебник и начал что-то конспектировать, изредка откусывая от булочки. Никаких "поисков глазами" я не заметила.
"Кать, может, ты преувеличиваешь? Он даже не смотрит в нашу сторону..."
Она резко схватила мою руку. Её маникюр (свежий, с блёстками - странно, ведь вчера она жаловалась, что у неё нет денег даже на проезд) впился мне в кожу. "Ты не видишь, как он на самом деле смотрит! Он же псих! Вчера мне подруга сказала, что он спрашивал, в какой аудитории у меня пары!"
Я хотела возразить, что в нашем университете это легко узнать из общего расписания. Но Катя уже достала телефон и начала лихорадочно что-то печатать, её пальцы порхали над экраном с неестественной скоростью.
Через неделю нам объявили о межфакультетском проекте. Преподаватель, пожилой доцент с вечными чернильными пятнами на пиджаке, объявил список пар. Когда он назвал мою фамилию в паре с Катей, та вдруг громко закашляла.
"Ой, я, кажется, заболеваю!" - она прикрыла рот ладонью, но я заметила, как её глаза метнулись к Саше, который сидел в конце аудитории. "Может, мне лучше отпроситься?"
Доцент вздохнул: "Тогда, Смирнова, будешь работать с..." - он пробежал глазами по списку, - "с Дмитрием Волковым."
В аудитории стало неестественно тихо.
Катя резко обернулась ко мне и её глаза расширились. Дима, сидевший на последней парте, просто кивнул, не отрываясь от конспектов.
После пары Катя схватила меня за руку и потащила в женский туалет. Заперевшись в кабинке, она прошипела:
"Ты в курсе, с кем тебе придётся работать? Это же тот самый псих!"
"Кать, может, всё не так страшно? - возразила я. - Я просто сделаю с ним проект и всё..."
Она нервно закусила губу, оставив на помаде следы зубов.
"Ты не понимаешь! Он может... может подсыпать тебе что-то в кофе! Или проследить за тобой домой! Я читала про таких!"
Я хотела возразить, но Катя уже достала телефон и начала что-то лихорадочно проверять.
"Вот, смотри!" - она показала мне скриншот переписки, где было одно сообщение от Димы:
"Привет, Катя, можешь скинуть материалы по лабораторной? Я болел вчера." Дата - три недели назад.
"Видишь? Он ищет поводы для контакта!"
На первую встречу по проекту я шла с предубеждением. Катина истерия не могла не оставить след.
Библиотека была полупустой, осеннее солнце пробивалось сквозь высокие окна, освещая столы золотистым светом. Дима уже сидел за столом в углу, окружённый стопками книг.
"Привет," - он поднял глаза и улыбнулся. Улыбка была немного неуверенной, но доброй. "Я уже нашёл кое-какие материалы, посмотри."
В течение следующих трёх дней мы работали над проектом.
Дима оказался... обычным. Спокойным, немного застенчивым парнем с отличным чувством юмора. На третий день, когда мы корпели над чертежами, я не выдержала:
"Дима, можно спросить... что там с Катей? Она говорит, ты её преследуешь."
Он побледнел так, что стал похож на библиотечную стену. Его пальцы, державшие карандаш, задрожали. "Что... что именно она сказала?"
Я пересказала Катины жалобы. Лицо Димы становилось всё более растерянным. Наконец, он молча достал телефон, несколько раз ткнул в экран и протянул мне.
"Читай."
Переписка занимала несколько экранов. Первое сообщение было от Кати, месяц назад:
"Привет, Дима, ты не поможешь мне с теорией вероятностей? Саша ничего не понимает, а ты такой умный..."
Далее шла длинная цепочка, где Катя жаловалась на Сашину ревность, на то, как он её "не понимает", как ей "не хватает тепла".
Дима отвечал сдержанно, но Катя продолжала: "Ты бы так со мной не поступил, правда?" или "Мне так приятно с тобой общаться, жаль, что Саша ревнует..."
Последнее сообщение было вчерашним:
"Если бы не Саша... может, всё было бы по-другому." На это Дима не ответил.
"Я думал... - его голос дрогнул, - я думал, у нас что-то... особенное. Она сама начала всё это. Просто городила какую-то чушь."
Я вспомнила, как Катя вчера в коридоре, смеясь, рассказывала подругам:
"Этот псих Волков опять пялится на меня! Надо бы в деканат написать, пока он мне что-нибудь не сделал!"
Когда я вернула телефон, Дима выглядел раздавленным:
"Я просто... я думал, она серьёзно. Даже цветы ей купил один раз, по её намёку." Он нервно рассмеялся.
"Она сказала, что обожает ромашки. А потом... потом я увидел, как она рассказывает кому-то, что я 'преследую' её с цветами."
На следующий день Катя ждала меня у входа в университет. Её лицо было искажено злостью.
"Ты что ему наговорила?! - она схватила меня за рукав, её ногти впились мне в кожу даже через ткань. - Он теперь вообще не отвечает на мои сообщения!"
Я осторожно высвободила руку:
"Я показала ему правду. Ты использовала его, Катя. Это подло!"
Её глаза сузились, губы искривились в гримасе, напоминающей улыбку. "Правду? Ты разрушила всё! Он мне теперь даже 'привет' не пишет!"
Она резко отвернулась:
"Я думала, ты моя подруга."
Через неделю разразился скандал.
Саша устроил Кате публичную сцену у главного входа, крича так, что собиралась толпа.
"Ты что, переписывалась с этим уродом?!" - он тряс телефоном перед её лицом. Оказалось, Катя забыла удалить один чат с Димой.
Я стояла в стороне, наблюдая, как Катя рыдает, размазывая тушь по щекам:
"Он сам меня преследовал! Я не знала, как отвязаться!"
Её голос звучал так убедительно, что некоторые первокурсники начали сочувственно перешёптываться.
Но когда в суматохе Катя уронила телефон, на экране были видны ещё три активных чата - с другими парнями из нашего университета. Сообщения в них были удивительно похожи на те, что она писала Диме.
Дима перевёлся в другой университет через месяц.
Саша бросил Катю, но через две недели они снова были вместе. Я видела, как они целовались у фонтана, а Саша нёс её розовые рюкзак.
А Катя... Теперь она жалуется новым знакомым, как её "преследовали два маньяка", и как "подруга предала".
Я иногда ловлю её взгляд в коридорах - холодный, оценивающий. Будто я действительно в чём-то виновата.
Но теперь я знаю правду.
Некоторые люди не могут жить без драм. И если их жизнь реальность скучна - они её придумают.
Даже, если для этого нужно превратить обычных парней в "сталкеров", а подруг - в предателей.
Самое страшное - что в этой игре всегда находятся те, кто верит в придуманные истории, не замечая настоящих страданий за кулисами.