Это было в конце октября 1978-го. Экипаж Ан-2 – командир Андрей Крутов, опытный «воздушный извозчик» Севера, и его молодой напарник Вениамин Петров – везли срочный груз медикаментов из Якутска в отдаленный поселок. Топлива в баках оставалось впритык, и Андрей принял решение садиться на полузаброшенный запасной аэродром «Полярная Звезда», что в сотне километров от цели. Место это пользовалось дурной славой среди летчиков – еще с довоенных времен там был лагерь, потом штрафбат, а после – просто тишина и ветер, гуляющий по покосившимся баракам. Взлетно-посадочная полоса, едва расчищенная от снега, была неровной, но пригодной для «кукурузника».
Авиационная байка: "Шахта монстров" под якутским аэродромом
Заправились они у старого, глуховатого на одно ухо охранника по имени Семеныч, который что-то невнятно бормотал про «плохое место» и советовал улететь до темноты. Но Андрей, видя надвигающуюся пургу, решил переждать ночь в относительно теплом аэропортовском домике. Семеныч лишь хмуро покачал головой, налил им по стопке первача и замолчал. Ночь прошла тревожно. Ветер выл в щелях, словно стонут сотни глоток, а Петрову мерещились странные тени за мерцающим стеклом окна. Андрей отмахнулся: «Вениамин, это Якутия. Тут ветер всегда стонет, а тени – от Луны». Утром погода немного утихла, но небо было свинцовым. Семеныч помог им запустить самолет, залил последние литры бензина в баки и, глядя куда-то за пределы аэродрома, в сторону заснеженных сопок, вдруг сказал: «Летите строго по курсу, ребята. Не сворачивайте. Там, за полосой… лучше не смотрите».
Андрей лишь кивнул, занятый предпусковыми проверками. Разбег по ухабистой грунтовке был тяжелым. Ан-2 трясло, как на булыжнике. Они уже почти оторвались, набрали метров пятнадцать, когда под левой основной стойкой шасси вдруг провалился грунт. Не треск, не удар – а именно провал, словно земля разверзлась. Самолет резко кренился влево и с жутким скрежетом металла о камень и лед рухнул вниз, в черную пасть. Падение длилось секунды, но казалось вечностью. Кабину наполнили крики пилотов, грохот ломающихся лонжеронов крыла и фюзеляжа, запах бензина и пыли. Их резко бросило вперед, ремни впились в плечи. Все стихло. Тишина была оглушительной, прерываемой только шипением поврежденных агрегатов и капаньем жидкости. Фонари кабины мигали, освещая груду искорёженного металла вокруг них. Передняя часть фюзеляжа, включая кабину, уцелела чудом, но была зажата обломками и льдом. За ней зияла темнота шахты.
Андрей очнулся первым. Голова гудела, во рту был вкус крови. «Вениамин! Жив?» – хрипло крикнул он. «Т-Тут… нога зажата…» – простонал Петров. Андрей попытался выбраться, но дверь кабины была погнута и не открывалась. Стекло фонаря треснуло. Он посветил фонариком наружу. Они висели под углом в огромном, промерзшем насквозь подземелье. Стены были из грубо отесанного камня, кое-где подперты сгнившими бревнами. Внизу – глубокая тьма. Вверху – лишь маленький просвет серого неба, откуда они упали. Внезапно, из темноты за кабиной, донесся шорох. Не один, а много – как будто по камням скребет десяток ногтей. Андрей навел фонарь. В его луче мелькнуло нечто. Бледное, почти белое, сгорбленное. Глаза, огромные и мутные, почти без зрачков, отразили свет, как у слепой рыбы. Существо шипело, открывая безгубый рот, усеянный острыми, желтыми обломками зубов. Оно было голым, худым до костей, кожа – как пергамент, покрытый язвами и шрамами.
Пальцы заканчивались длинными, загнутыми когтями. «Ч-что это?!» – закричал Петров. «Молчи!» – прошипел Крутов, инстинктивно хватаясь за топорик аварийного запаса. Но существо не испугалось света. Оно метнулось вперед, к кабине, и с диким визгом ударило когтями по уцелевшему стеклу. Трещина поползла. За первым монстром появилось второе, третье… Их было много. Они карабкались по обломкам самолета, по стенам шахты, шипя и щелкая зубами. Их движения были резкими, угловатыми, нечеловеческими. Они явно чуяли добычу. Один из них вцепился когтями в дверь из салона, пытаясь её вырвать. Другой бил в лобовое стекло. Звук был леденящим – скрежет когтей и костяных суставов по металлу и стеклу. Андрей отчаянно бил топором по руке, торчащей в проеме двери. Кость хрустнула, существо завизжало, но не отступило. Петров, превозмогая боль в ноге, нашел сигнальный пистолет. «Андрей! Отойди!» Он выстрелил почти в упор через треснутое стекло. Ослепительная белая звезда осветила шахту на секунду. В свете ракеты открылся кошмар: десятки, может, сотни этих тварей. Они покрывали стены и потолок, как белые пауки. Их лица были искажены вечным голодом и болью. Ракета попала в одного, он вспыхнул факелом с пронзительным визгом. Это ненадолго отбросило других. Они зашипели, отпрянули от яркого пламени, но не убежали. «Их слишком много!» – крикнул Петров, заряжая вторую ракету.
Андрей заметил в свете гаснущего факела туннель, уходящий вбок, вглубь скалы. Старая штольня. «Вениамин! Там проход! Вылезай! Быстро!» Пользуясь замешательством тварей, Андрей выбил ногами остатки лобового стекла. Он вытащил Петрова, чья нога была скорее ушиблена, чем сломана. Твари опомнились. Они кинулись вниз, к месту падения. Пилоты сползли по обшивке вниз, на груду обломков, и бросились бежать в темный проем штольни. За ними раздался вой и топот множества ног. Они бежали, спотыкаясь о камни, в кромешной тьме, освещая путь фонариком Андрея. Запах тварей – сладковато-гнилостный – преследовал их. Штольня ветвилась. Они метались по лабиринту, слыша за спиной все приближающееся шуршание и шипение. Сердце колотилось, как молот. Вдруг Петров поскользнулся и упал. Андрей повернулся, чтобы помочь, и свет фонаря выхватил из темноты морду упыря, уже занесшего когти над Вениамином. Андрей ударил топором со всей силы. Тварь рухнула. Но их было еще несколько, уже почти рядом.
«Вот! Воздух!» – закричал Петров, указывая на слабый свет в конце узкого хода. Они протиснулись в щель между камней. Свежий, морозный воздух ударил в лицо. Они вывалились наружу, на заснеженный склон сопки, всего в паре сотен метров от аэродромного домика. Оглянувшись, они увидели лишь темный провал штрека и пару бледных, ненавидящих глаз, мелькнувших в глубине. Они еле доползли до домика. Семеныч, увидев их окровавленных и перепуганных, молча налил им по стакану спирта.
Авиатехник в Telegram, подпишитесь! Там вы увидите ещё больше интересных постов про авиацию (без авиационных баек и историй, наведите камеру смартфона на QR-код ниже, чтобы подписаться!):
Когда дрожь немного унялась, Андрей спросил: «Семеныч… Что это было? Кто они?» Старик долго молчал, глядя на огонь в печке. Потом заговорил тихо, с горькой усталостью: «Лагерь тут был. Особый. Не просто зэки. В конце пятидесятых… эксперименты ставили. Говорили, для космоса, для выживания в холоде и темноте. Кололи чем-то… радиация, может. Не знаю. Потом – бунт. Охрану обезвредили. Часть сбежала в тундру. А часть… самая обколотая… ушла в старые шахты. Геологи еще в тридцатые их рыли. А потом… они изменились. Совсем. Говорят, едят все живое. Рыбу подледную, леммингов… людей, если найдут. Мы тут их… не трогаем. И они нас… обычно. Но летать низко над старым лагерем… нельзя. Земля подтаявшая, шахты обваливаются… и они чуют железо, движение…» Андрей и Вениамин молчали. Их спасение было чудом.
Утром прилетел другой Ан-2 из Якутска, вызванный по радио Семенычем. Улетая, Крутов и Петров смотрели вниз, на заснеженную долину и темное пятно аэродрома. Им обоим казалось, что в тени старых бараков что-то шевелится. А в ушах еще долго стоял тот леденящий душу скрежет когтей по металлу их кабины.
Все совпадения случайны, история является вымышленной байкой.
Почему на канале стали появляться подобные рассказы (рекомендую к прочтению)
Подключить Премиум подписку с нормальными статьями про авиацию можно здесь
Хотите видеть качественный контент про авиацию? Тогда рекомендую подписаться на канал Авиатехник в Telegram (подпишитесь! Там публикуются интересные материалы без лишней воды)...