Глава 4.
Моряк протиснулся к двери мимо сражающихся родственниц и, молча, вышел.
Тётушка плюхнулась на табурет, схватившись за сердце:
- Ты, Татьяна, меня до инфаркта доведешь! Чего это ты из себя корчишь? Не могла подыграть? Это же такой важный человек! У него денег куры не клюют! И тебе перепало бы!
- Я не проститутка, тетя Надя. С какой стати ты мной торговать решила? Не нужно мне ни джинсов, ни бонов ваших поганых! Подавитесь ими!
- Ты как со мной разговариваешь, соплячка? Где тебя, в каком свинарнике воспитывали?
- Это у вас тут свинарник! Боровы всякие ходят, ищут с кем развлечься подешевле.
- Ну, все! Выметайся из моего дома, чтобы глаза мои тебя больше не видели!
Тётка схватила сумку Тани и, распахнув дверь, вышвырнула ее на лестничную площадку.
- Вон! - вопила она.
Вот так Таня оказалась ночью на улице чужого города. Моросил мелкий теплый дождичек. Она села на скамейку, положив рядом с собой свою сумку. Слезы сами, как из открывшегося шлюза, потекли из ее глаз, перемешиваясь с дождевыми каплями.
Дверь подъезда заскрипела. Таня вздрогнула. Не тётка ли за ней притопала? Напугалась реакции своей двоюродной сестры, Таниной матери. Но, нет. Из подъезда сначала показался черненький пудель, а за ним пожилая женщина. Лампа, горевшая над дверью, освещала их и заплаканную девушку на скамейке. Старушка остановилась, присела рядом с Таней.
- Что с тобой приключилась, дочка? - спросила она участливо.
- Ничего-о-о, - размазывая слезы по щекам, прорыдала девушка.
- Из-за ничего ты не плакала бы, сидя ночью на улице. Тебе есть, куда пойти? Где переночевать?
- Не знаю. Нет, наверное...
- А где твои родители? Где ты живёшь?
- В другом городе. Я в гостях была здесь. Меня тётка выгнала из дома.
- Вот так дела! Ну, давай подожди немножко, пока мы с песиком кое-какие делишки сделаем, и вместе поднимемся ко мне. Я одна живу, не считая вот этого сорванца Чарлика
И вот Таня уже сидит на кухне у Прасковьи Михайловны. Так звали добрую старушку, приютившую нашу несчастную Таню. Она вдовела уже десятый год, похоронив мужа. Детей им Бог не дал. Вот и коротала свой век одна Прасковья Михайловна, заведя себе собаку, чёрного пуделька Чарлика.
Смывшая следы слез со щек, разрумянившаяся, Таня ела сейчас горячий наваристый куриный суп.
- Какая же ты худенькая, Танечка! Кожа да кости. Просто, как из Освенциума! Тебе надо хорошо питаться, а то расхвораешься.
- Так, нечего было есть, Прасковья Михайловна. Больше недели голодала.
Таня рассказала доброй соседке о своих злоключениях.
- А мне всегда эта Аркадьевна не нравилось. Фальшивая бабенка. Да и на передок слабая. К ней сколько кавалеров ходило, не перечесть. Ишь чего выдумал, племяшку под своих кобелей подкладывать! Да за это ее судить надо, а не медали на грудь вешать. Вот я всем расскажу про моральный облик этой знаменитой директрисы. Ее недавно по местному телевиденью показывали. Уж так хвалили! Пусть повертится теперь, как уж на сковородке, а вернее не уж, а гадюка.
- Не надо, Прасковья Михайловна. Пусть живёт спокойно. Мама ее любит. Они с детства дружат.
- Что ты такое говоришь, Танюша? Это как такое можно простить? На месте твоих родителей я бы ей все волосенки выдрала. Ну, ладно, хватит о ней. Ты что делать-то собираешься? Домой поедешь? У тебя деньги на билет есть?
- Нет. Я перевод от мамы ждала. Я все деньги, что у меня были на еду потратила. Совсем не осталось. Я тут с голодухи риса наелась позавчера, так не могу в туалет сходить, живот как каменный и болит.
- Денег, Танюша, я тебе дам, пришлешь потом, если что. А с таким животом ехать нельзя. Давай-ка мы тебе свеколки натрем и постным маслицем заправим. Помогает при запоре. Я сегодня утром свеклу сварила. Я тоже запорами мучаюсь. Старая уже, а у пожилых такое часто бывает. Ну а у тебя это от риса. Это он тебя зацементировал. Ничего, давай поешь свёклы и все нормализуется.
И правда. Все получилось, как сказала Прасковья Михайловна. Позавтракав гречневой кашей с котлеткой, напившись чая с вишневым вареньем, Таня распрощалась с Прасковьей Михайловной. На лестнице она столкнулась лоб в лоб с тёткой и хотела проскочить мимо, но та схватила ее за руку. Тётка была выше и здоровее племянницы. Пальцы, как клещами сжали ее запястье.
- Татьяна, стой! Ты где была? Я тебя искала по всему городу. Матери твоей звонила. Они там все на ушах стоят из-за твоего побега.
Глаза у девушки округлились от возмущения.
- Какого побега? Ты же сама меня выгнала и сумку выбросила.
- А ты и рада убежать? Не понимаешь, что довела меня до истерики.
- Это я довела? Чем? Тем, что не захотела проституцией заниматься под вашим руководством?
- Ты что выдумала? Ты все не так поняла. Просто Сергею Ивановичу негде было переночевать. А тебе я предлагала спать у меня на кухне, на раскладушке.
- Ничего мне никто не предлагал. Это вранье! Пусти мою руку!
Таня вырвалась из цепких теткиных пальцев и сбежала по лестнице вниз. Она решила ехать не домой, а к брату Саше, который, окончив мореходку, жил недалеко от города, где была сейчас Татьяна. Ей хотелось посоветоваться с ним, пожаловаться на тётушку. Да и денег она взяла у Прасковьи Михайловны совсем немного, до своего родного городка ей не хватило бы.
И вот она уже на автовокзале, стоит в очереди в билетную кассу. Впереди ещё человек десять. Все толкаются, напирают на впередистоящих. Прошёл слух, что билетов на всех на ближайший рейс не хватит. И точно, за два человека до кассы билеты закончились. Следующий рейс на Клайпеду, где жил брат Саша, был только вечером. Слезы навернулись на глаза Тани. Ну, почему она такая невезучая? Вдруг она услышала над ухом мужской голос:
- Вот так встреча! Здравствуй девица-красавица! Тебе тоже билетов не хватило?
Таня подняла голову. Рядом стояли те самые моряк с женой, которые помогли ей пройти в "Альбатрос".
- Здравствуйте. Да, не хватило к сожалению.
- Ты тоже в Клайпеду собралась?
- Ага. Только следующий рейс вечером, в восемь - грустно сказала Татьяна.
- А давайте на такси махнём? Найдём четвёртого попутчика и, будет не дороже, чем на автобусе, - предложил мужчина.
- Меня, кстати, Виктором Матвеевичем зовут. А это моя жена, Софья Николаевна, - представился он.
Женщина улыбнулась и протянула Тане теплую ладонь.
- А меня зовут Таня, - ответила наша героиня.
- Ну, вот и познакомились. Теперь будем четвёртого попутчика искать, - заключил Виктор Матвеевич.
Попутчик нашёлся быстро. Симпатичный курсант мореходного училища сам подошёл к ним:
- Вы на Клайпеду? - поинтересовался он.
- Да, - радостно ответил Виктор Матвеевич.- Ищем четвёртого попутчика.
- Тогда я с вами. Примете? - сверкнув белоснежной улыбкой, спросил курсант.
И вот уже серая Волга с шашечками на оранжевом плафоне крыши мчится по шоссе вдоль Балтийского берега.
- Ты откуда родом, Танюша? - повернулся к девушке Виктор, сидящий рядом с водителем.
- Я издалека. Я с Волги. Я к тётке на юбилей приезжала.
- А сейчас куда?
- К брату. Он в Клайпеде служит. А в Калининграде закончил мореходку.
- Я тоже там учусь, - подал голос четвёртый попутчик.
- Мы уже догадались, судя по форме. Только вот не познакомились ещё. Я Виктор Матвеевич, твой коллега, капитан второго ранга, а это моя жена, что рядом с тобой сидит.
- Меня Софья Николаевна зовут, а мою соседку справа Танюшей, - повернувшись к курсанту сказала Софья Николаевна.
- Ну, а я просто Костя. Еду домой на каникулы. А вы, Таня, тоже учитесь? - спросил симпатичный курсант.
- Да, я студентка юридического факультета. Учусь в Ленинграде.
Так за разговорами промелькнуло время. Серая Волга с шашечками уже подъехала к Клайпеде.