Сын Екатерины II и Петра III взошёл на престол в 1796-м. Спустя 4 года и 4 месяца он был убит в результате заговора высокопоставленных сановников.
Павел I пытался заменить стиль правления Екатерины II, мстил за обиды юности и в итоге был убит оскорблённым дворянством.
Павел I, которого современники называли романтичным императором и солдатским капитаном одновременно, воспринимали как смесь идеалиста вроде Дон Кихота и энергичного преобразователя наподобие Ивана Грозного. Одни считали его неудавшимся последователем Фридриха Великого, другие — смелым военным реформатором. Некоторые видели в нём безумца-авантюриста, едва не повлиявшего радикально на мировую историю. Эти оценки Павла Петровича звучали ещё при его жизни, однако разногласия относительно значения и характера монарха сохраняются даже спустя века после его кончины.
Царь, которого ждали
Современник остроумно сравнил начало правления Павла I с завоеванием дворца чужеземцами: осенью 1796 года просторные покои Зимнего мгновенно оказались заполненными суровыми гатчинскими офицерами, резко отличающимися дисциплиной и простотой манер от привычной утончённой роскоши двора Екатерины Великой. Подданные же, начиная от простого народа и заканчивая средним и мелким дворянством, облегчённо выдохнули: наконец наступила перемена.
Последние годы царствования Екатерины сопровождались вседозволенностью фаворитов и разгулом коррупции, истощивших терпение общества. Павел представлялся многим надеждой на восстановление порядка. По всей стране периодически возникали слухи о том, что он уже занял трон, — последнее такое сообщение распространилось летом 1796-го. Повлияло также устоявшееся мнение, что женщины-правители нарушают естественный порядок вещей. Говорили шепотом, что Екатерина обещала временно исполнять обязанности регента до взросления своего сына, но нарушила слово. Поэтому попытка последней передать власть своему внуку мимо Павла была заранее обречена. Народ ждал именно царя Павла, тогда как Александр мог рассчитывать на корону лишь после отца.
Больше всего перемен жаждал сам Павел. Всю свою зрелость он провёл в тени матери, испытывая постоянные унижения. Придворные фавориты, такие как братья Орловы, Потёмкин и Зубов, открыто проявляли пренебрежительное отношение к нему. Его увлечение средневековым рыцарством и приверженность строгой военной дисциплине становились объектом постоянных насмешек. Павлу хотелось проявить себя в серьёзных делах, но мать обращалась с ним словно с ребёнком, позволяя заниматься лишь детскими забавами. Наконец, став государем, он получил возможность играть роль полноправного властителя огромной державы.
Амнистии, льготы, реформы
Начало правления Павла ознаменовалось крупными изменениями и гуманизацией социальной политики государства. Одним из первых шагов нового императора стало объявление широкой амнистии, затронувшей значительное число заключённых. Так, освобождению подверглись известные политические деятели той эпохи: польский революционер Тадеуш Костюшко, возглавлявший восстание против российского господства в Польше, получивший от Павла крупную денежную компенсацию, писатель-реформатор Александр Радищев, ранее отправленный в ссылку в Сибирь, а также просвещённый деятель и масон Николай Новиков, долгое время содержавшийся в тюрьме Шлиссельбургской крепости. Общее количество амнистированных составило около девяти десятков человек.
Ещё одним важным нововведением стал тот факт, что впервые в российской истории присяга новому монарху приносилась всеми слоями населения, включая низшие классы — крестьянство. Для защиты прав последнего класса был принят специальный указ, запрещающий помещикам эксплуатировать своих крестьян больше трех дней в неделю, устанавливающий запрет на принудительные работы в воскресенье и праздничные дни. Более того, государством прощался долг по налогам, накопленный крестьянами за многие предыдущие годы.
Особое внимание уделялось религиозной политике. После длительного периода гонений старообрядцам предоставлялась возможность вновь стать частью официальной православной церкви, сохраняя при этом свои традиционные обычаи и ритуалы («Правило единоверия»). Этот акт символизировал стремление властей примирить общество и смягчить религиозные конфликты внутри страны.
Кроме того, Павел предпринял попытку наладить взаимодействие между властью и народом посредством учреждения специального ящика для подачи жалоб и предложений, что позволяло гражданам непосредственно обращаться к правительству. Также начала развиваться система образования: открывались университеты, школы и приюты для девочек и детей-сирот военнослужащих. Первым таким крупным образовательным учреждением стал Дерптский университет (ныне Тарту), ставший важнейшим центром науки и культуры в регионе.
Реформа вооружённых сил, проведённая Павлом I, не сводилась исключительно к введению немецкого военного стиля и экипировки, заимствованной у Фридриха Великого, как утверждали некоторые советские исследователи. Она включала комплекс важных изменений, направленных на повышение эффективности армии и улучшение условий службы её личного состава.
Прежде всего, прекратился обычай зачислять новорождённых дворянских мальчиков сразу в военные части с последующим автоматическим повышением в чинах. Детей-сержантов обязывали лично присутствовать на смотрах. Артиллерийские подразделения получили новую организацию, обеспечившую высокий уровень подвижности, сопоставимый с французской армией Наполеона. Возводились казармы, чтобы освободить население городов и деревень от обязательной расквартировки войск.
Важным новшеством стало ограничение срока армейской службы двадцатью пятью годами вместо пожизненной, а также введение наград для простых солдат и первой формы зимнего обмундирования — шинелей. Солдатская диета обогатилась регулярным снабжением мясом и алкоголем, кроме хлеба. Запрещено использование призывников на хозяйственных работах в поместьях офицеров.
Командир, потерявший подчинённых на марше, подлежал ответственности, в то время как успешные начальники получали поощрения. Во времена Павла обращение с простыми солдатами стало значительно человечнее, чем впоследствии, особенно при его сыне Александре I.
Проведение широкомасштабных мер, направленных на освобождение узников, создание льгот и развитие просвещения, казалось бы, свидетельствовало о появлении мудрого и справедливого правителя. Однако остаётся непонятным высказывание Александра Пушкина о реформаторе: «Его царствование подтверждает одну истину: даже в эпоху Просвещения возможно появление тиранов типа Калигулы».
Месть обобщённому «Клавдию»
Поездка будущего императора Павла, скрывавшегося под псевдонимом граф Северный, оставила яркий след в европейских театрах. Венскому артисту посчастливилось завоевать расположение самого русского монарха удачной остротой: в случае присутствия Павла на спектакле «Гамлет» зрители увидели бы двойника героя пьесы — одного на сцене, другого в правительственной ложе. Эта метафора подразумевала очевидную параллель: Екатерина Великая, мать Павла, совмещала роли обеих ключевых фигур трагедии Шекспира — королевы-матери Гертруды и короля-злодея Клавдия, узурпатора трона.
Однако самую глубокую ненависть молодой император испытывал к собирательному образу «Клавдия»: гвардейским офицерам, совершившим государственный переворот и погубившим его отца Петра III. Уже с первых месяцев своего царствования Павел приступил к жестокой расправе над виновниками прошлого. Показательно, что первым актом новой власти стало освобождение политзаключённых, репрессированных Екатериной, среди которых находились видные мыслители-просветители.
Но главным направлением деятельности Павла стало решительное противостояние самому духу предыдущего режима. Беспорядочность нравов двора, поведение гвардии, бесцеремонность высшего офицерства, а также распространение идей французского республиканизма в результате Великой французской революции объединились в его сознании в единый порочный круг, который необходимо было немедленно разорвать.
Символичным событием стало исправление исторической несправедливости, допущенной матерью Павла. Петр III, бывший отец императора, умер вскоре после свержения, оставшись формально незакоронованным. Павел приказал организовать церемонию официального возведения Петра III в сан императора, а затем торжественно похоронил его останки в стенах Петропавловского собора. Примечательным штрихом мероприятия стал парадоксальный эпизод: впереди похоронной процессии шёл один из наиболее активных заговорщиков убийства Петра III, генерал Алексей Орлов, торжественно несущий королевскую корону.
Павел прекратил войну с Персией (армию возглавлял Валериан Зубов). Был отменён «греческий проект» Екатерины — стремление к захвату и разделу Османской империи. Города, основанные матерью, получили другие имена — например, Севастополь следовало именовать Ахтиаром, по названию татарской деревни, существовавшей на этом месте.
Неожиданностью для представителей дворянского сословия стало внедрение целого ряда ограничений, затрагивающих практически все аспекты повседневной жизни. Им предписывалось отказаться от определённых форм поведения и внешнего вида, которые раньше считались вполне приемлемыми. Например, мужчинам строго воспрещалось появляться в обществе с бакенбардами и округлыми шляпами, женщинам — носить костюмы синего цвета с белыми юбками. Даже высокопоставленные дипломаты не могли избежать последствий нарушения правил. Так, посол Сардинии вынужден был покинуть Россию, поскольку носил неположенный головной убор — круглый котелок.
Помимо регламентации моды, цензурная политика достигла небывалого уровня жёсткости. Эпоха поздней Екатерины II, несмотря на известную скованность печати, теперь вспоминалась как период относительной либерализации мысли. Закрывались типографии, распространялись списки запрещённых книг, преимущественно французских авторов.
Ряд новаций ударил по интересам привилегированной элиты в целом. Дворян начали привлекать к налогообложению, полномочия выборных институтов сокращались. Ещё более тревожащим моментом стало принятие закона, согласно которому дворянин, лишённый статуса суда, терял иммунитет от физического наказания, нарушая ключевой пункт «Жалованной грамоты дворянству».
Кнут и Сибирь
Несмотря на сравнительно короткий срок пребывания Павла I на российском престоле, масштабы репрессивных действий его правительства приблизились к показателям предыдущих десятилетий. За три десятилетия царствования Екатерины II специальная комиссия по политическим преступлениям рассматривала примерно восемьсот шестьдесят два дела, тогда как за неполные пять лет правления Павла было заведено семьсот двадцать одно уголовное дело.
Репрессии времен Павла существенно повлияли на восприятие Российской империи западноевропейским обществом. Именно в этот период окончательно утвердился стереотип о стране, где каждый гражданин может подвергаться жестоким наказаниям за незначительный проступок или вовсе без причины.
Примером подобного восприятия служит история известного драматурга Августа фон Коцебу. До вступления Павла на престол Коцебу успел жить в России и вернуться туда позже. Тем не менее, прибыв повторно, он оказался арестован и обвинён в якобинских симпатиях, после чего отправлен сначала в Тобольск, потом в Курган. Лишь случайно прочитанная императором пьеса Коцебу позволила писателю обрести свободу и даже удостоиться подарков от Павла. После смерти императора Коцебу предпочёл навсегда покинуть Россию.
Особенно тяжёлым временем для офицерского корпуса оказалась эпоха Павла. Раньше представители младшего и среднего звеньев офицерства опасались ареста лишь в случае участия в государственных заговорах или открытого перехода на сторону врага. Теперь офицеры попадали под следствие и наказание за мельчайшие промахи на службе, такие как ошибка на военном смотре или неправильное построение солдат.
Наблюдая подобные события, Павел демонстрировал полное отсутствие самоконтроля: часто взрываясь от ярости, прибегал к физическому воздействию на провинившихся, а решения по наказаниям принимал моментально, исходя из собственных эмоций. Это создавало атмосферу страха и нестабильности вокруг власти, которую подчёркивал известный историк Карамзин словами: «Павел сделал позор казни нормальным, а награду пустой».
Все Безбородки
В словах Полония из шекспировского «Гамлета» содержится намек на то, что кажущееся безумие главного героя на самом деле имеет скрытый смысл и цель. Подобно этому, хаотичные и эмоциональные поступки Павла I, воспринимаемые окружающими как проявление иррациональности или психического расстройства, имели внутреннюю логику и политический замысел.
Император подчеркивал принцип личной власти, заявляя шведскому дипломату, что единственным значимым лицом в государстве является тот, с кем он общается в настоящий момент. Этим Павел выразил свое неприятие бюрократической иерархии и традиционных принципов управления, характерных для предыдущей эпохи. Показательной иллюстрацией этой позиции стал случай с Александром Нарышкиным, обер-гофмаршалом, обладающим высоким официальным статусом, которого Павел публично назвал глупцом, демонстрируя своё презрение к существующему порядку ценностей.
Другим примером служил судьба выдающегося государственного деятеля и дипломата Александра Безбородко, чьи таланты высоко ценились предшественницей Павла, Екатериной II. Существует версия, что Безбородко сыграл ключевую роль в восхождении Павла на престол, ликвидировав завещание императрицы, которое могло поставить под сомнение законность передачи власти сыну. Несмотря на предполагаемый вклад Безбородко в успех Павла, император равнодушно отреагировал на смерть влиятельного чиновника, заметив, что «все мои подданные — Безбородки», подчёркивая идею равенства и отсутствия личных предпочтений.
Первоначально предполагалось, что авторитетнейший военный деятель России, фельдмаршал Александр Васильевич Суворов, станет исключением из общей линии недоверия и подозрительности, характерной для Павла I. Особенно это ощущалось после блестящих побед генерала в Итальянском походе и успешного выхода из окружения в Швейцарии. Император назначил прославленного полководца на высшую военную должность — генералиссимусом, продемонстрировав уважение и признание заслуг.
Тем не менее позднее Павел, похоже, начал испытывать неприязнь к популярному герою войны. Возможно, причиной послужила чрезмерная популярность Суворова, соперничавшая с влиянием императора, либо недовольство критикой царём традиционной прусской системы организации армии, олицетворявшейся специфической формой одежды и дисциплинами. В итоге после смерти Суворова похороны прошли скромно, как для обычного генерала, что ясно отражало изменение отношения Павла к великому военачальнику.
Другой выдающийся представитель русской армии Михаил Илларионович Кутузов, обладавший талантом дипломатии не меньше, чем стратегическими способностями, также столкнулся с непредсказуемостью решений Павла. Царь неоднократно назначал Кутузова на различные должности: от посольства в Пруссии до инспекционных поездок в Финляндию и Нидерланды, после чего неожиданно возвращал его обратно в столицу. Вероятно, Павел забывал учитывать физическое состояние своего подданного, перенесшего тяжелые раны в сражениях.
Таким образом, обе фигуры — Суворов и Кутузов — вместе с фаворитами Нарышкиным и Безбородко превратились в глазах Павла I в элементы управляемой схемы государственного устройства, легко заменимые друг другом. Система власти, созданная Павлом, напоминала театральную постановку, где единственный режиссёр и исполнитель главной роли — сам монарх.
Дойти до Ганга
Первые шаги молодого императора Павла выразились в отзыве российских войск из Персидского похода, начатого ещё Екатериной II. Последним же значительным внешнеполитическим решением Павла стало провозглашение планов вторжения в Британскую Индию, планы которых прервались буквально через сутки после гибели императора. Между этими двумя крайними позициями произошли важные международные события, сильно повлиявшие на репутацию и положение России в мире.
Одним из важнейших эпизодов внешней политики Павла стала кампания в Италии, руководимая знаменитым русским полководцем А.В. Суворовым. Хотя эта операция завершилась успешно с точки зрения боевых достижений, итоги кампании разочаровали императора, поскольку конфликт привел к охлаждению отношений с союзниками — Австрийской империей. Впоследствии, восхищённый благородством противника, французский консул Наполеон Бонапарт, освободившего захваченных русских военнопленных и снабдивших их одеждой за счет Франции, Павел принял решение заключить мир с Францией.
Вскоре новый повод для конфликта появился: британцы захватили остров Мальту, принадлежащий ордену мальтийских рыцарей, главой которого являлся Павел. Взбешённый нарушением суверенитета, российский император объявил о создании антиинглийского альянса совместно с Францией. Новый союз предусматривал совместный поход русской армии и французских частей в направлении индийского субконтинента, чтобы вытеснить оттуда английские силы. Планировалось повторить путь знаменитого завоевания Александра Македонского, пройдя по территории Центральной Азии и Персии.
Однако практическая реализация идеи имела серьезные недостатки: отсутствовали точные сведения о маршрутах продвижения армий, не были достигнуты соглашения с местными властями Османской империи и Ирана, допускавшие беспрепятственное прохождение российских и французских подразделений. Если представить гипотетически успешное завершение экспедиции, неясно, каким образом победа в Индийском походе принесла бы пользу России, помимо восстановления престижа после захвата Мальты.
Одновременно с подготовкой Индийского похода Павел I инициировал серию агрессивных требований к европейским дворам, заставляя союзников выбирать сторону между Великобританией и Францией. Один из примеров — ультиматум, доставленный в Берлин 11 марта 1801 года: король Пруссии Фридрих Вильгельм III должен был поддержать Францию и вступить в конфликт с Ганновером, иначе Россия грозила начать войну с Пруссией.
Возможно, скоропостижная гибель Павла помешала развертыванию гораздо более серьезных конфликтов, где экспедиционный поход в Индию остался бы малозначительным элементом обширной международной игры.
Заговор, которого ждали
Вечером 12 марта 1801 года столица России погрузилась в праздничное настроение: магазины опустели от спроса на игристое вино, общественное ликование достигло пика. Меньшинство, состоящее из отдельных представителей дворянства, как, например, Николай Саблуков, пережившие опал при дворе, искренне осуждали произошедшее преступление и считали убийство императора чудовищным злодеянием.
Император Павел I выражал глубокое неодобрение разложившейся морали дворянства и расточительства в верхушке общества, сложившихся при Екатерине II. Однако, находясь долгие годы в изоляции в Гатчине, Павел не сумел осознать истинную природу величия своей матери, чей образ в народной памяти прочно ассоциировался с понятием «Великой». Дело в том, что эксцентричные фавориты и слабая военная дисциплина эпохи Екатерины фактически обеспечивали расширение границ Российской империи, освоение новых территорий и укрепление позиций страны на мировой арене. Стартовав с угрозы татарских набегов на южных рубежах, Россия завершила эру Екатерины полным контролем над регионами, превосходящими территорию современной Франции, снизив вероятность нападения варваров до вероятности набега викингов на современный Лондон.
Также Павел упустил из виду негласный общественный контракт, установившийся между Екатериной и российским дворянством: в обмен на лояльность и активное содействие государству дворянство сохраняло гарантированные социальные привилегии и имущественные права. Важнейшим условием этого соглашения являлось понимание, что государственные репрессии применялись лишь в случаях тяжких преступлений, таких как государственная измена, мятеж или участие в оппозиционном движении. Запрет на танец вальс, ограничения по стилю одежды и публичные взыскания офицерам за мелкие ошибки на парадах расценивались представителями знати как нарушение традиционного баланса.
Таким образом, противоречивый характер правления Павла I обусловлен неспособностью адекватно оценить достижения и наследие своей матери, непониманием общественного контракта с элитой и ошибочной оценкой реальных проблем Российской империи конца XVIII столетия.
На исходе царствования Екатерины II возникли объективные трудности, однако предложенные меры реагирования на них, представленные репрессиями за небольшие провинности и мелочностью регулирования повседневности, перестали соответствовать потребностям развития российского общества. Таким образом, правление Павла I характеризовалось одновременным страхом и унижением для аристократии.
Современные сторонники теории заговора склонны утверждать, что убийство Павла произошло вследствие влияния иностранных агентов и английского золота. Тем не менее реальная причина, лежащая в основе трагического финала, связана скорее с внутренними причинами, такими как разочарование офицерского корпуса и желание восстановить утраченные порядки.
Впоследствии ходили разговоры, что преемник Павла, Александр I, действовал осторожно, учитывая судьбу своего родителя. Впрочем, трудно представить, чтобы русские дворяне смогли проявлять такую же враждебность и жестокость к Александру Павловичу, какую они проявили к отцу. Причина проста: хотя многие могли относиться к Александру негативно, но он не вызывал ни страха, ни открытой ненависти.
Историческое значение короткого царствования Павла I и его печального окончания состоит в важном уроке, извлечённом как российским обществом, так и институтом самодержавия. Начиная с Николая I, последующие российские императоры усвоили необходимость держать эмоции под контролем. Репутация Николая Павловича известна своими холодными взглядами, напоминающими взгляд мифологического василиска, но повторения вспышек неконтролируемого гнева отца он себе не позволил. С момента смерти Павла и вплоть до падения династии Романовых открытое самовластие постепенно перестаёт проявляться в действиях верховной власти, становясь прерогативой местных помещиков и героев пьес писателя Александра Островского.