Справка о доходах дочери изменила мою жизнь...
— Мам, ты не могла бы завтра посидеть с детьми? — Оксана торопливо натягивала куртку. Знакомые движения. Знакомая просьба. — У меня важная встреча с клиентом.
Нина Петровна кивнула. Как всегда. За три года я сэкономила дочери больше миллиона рублей на няне. А потом случайно увидела её справку о доходах.
Вот уже три года она каждое утро приезжала к дочери. Кормила внуков завтраком. Отводила в школу и садик. Забирала. Делала уроки с Димой. Играла с трёхлетней Машей. Бесплатно.
— Конечно, доченька. А ужин приготовить?
— Не надо, мам. У нас совсем денег нет. Картошку сварю. — Оксана вздохнула тяжело. Поправила волосы дрожащей рукой. — Ипотека душит. Пятьдесят тысяч в месяц. А я получаю всего сорок пять.
45 тысяч против 16 тысяч пенсии
Нина Петровна молча убрала игрушки. Руки привычно складывали конструктор. Сорок пять тысяч... Её пенсия — шестнадцать. И то радовалась прибавке в прошлом году.
В холодильнике стояли йогурты. Те самые дорогие. За семьдесят рублей штука. Нина Петровна покупала их внукам на свою пенсию. Потому что у "бедной" дочери денег не было.
Оксана ушла. Духи оставили сладкий след в прихожей. Дорогие духи. За пять тысяч флакон. Нина Петровна это знала. Сама мечтала о таких в молодости.
Дети завтракали кашей на воде. Нина Петровна смотрела на внуков и думала о том, как жаль дочь. Молодая. Красивая. А живёт впроголодь.
— Бабушка, а почему у нас никогда нет мяса?. — спросил семилетний Дима. Вилка грустно шевелила пустую кашу.
— А у Серёжки в школе каждый день котлеты.
— Дорого, внучек. Мама старается экономить.
Но сама подумала: «А может, завтра куплю фарш? Пенсию получила. Остались деньги после коммуналки».
А вы помогаете детям деньгами, когда они взрослые?
***
После обеда Нина Петровна решила помочь дочери с уборкой. Пыль на мебели. Разбросанные игрушки. Оксана разрешала ей делать всё, кроме одного — заходить в свой кабинет.
— Там рабочие документы. Беспорядок. Не хочу, чтобы ты расстраивалась.
Но сегодня дверь была приоткрыта. Лёгкий ветерок колыхал шторы. Нина Петровна заглянула — может, пропылесосить?
И замерла.
На столе лежала справка о доходах за прошлый год. Цифра в графе «общий доход» била по глазам: 1 440 000 рублей.
Сто двадцать тысяч в месяц.
120 тысяч в месяц — правда или ошибка?
Нина Петровна несколько раз перечитала документ. Буквы расплывались перед глазами. Это не могло быть правдой. Оксана же говорила про сорок пять...
Руки дрожали. Справка выпала на пол. В голове звучало: «Сто двадцать тысяч. Сто двадцать тысяч».
А она три года покупала детям самое дешёвое. Экономила на своих лекарствах. От давления. От суставов. Чтобы помочь «бедной» дочери.
Сердце стучало в висках. Нина Петровна села на диванчик в кабинете. Мягкий. Кожаный. Явно дорогой.
Значит, всё это время... Все эти три года...
Дочь врала ей в глаза каждый день.
***
Вечером Оксана вернулась усталая. Каблуки цокали по паркету. Дорогие туфли. За двадцать тысяч. Нина Петровна теперь умела определять цены.
— Мам, спасибо огромное. Не знаю, что бы без тебя делала. — Она обняла мать. Пахла теми самыми духами. — Встреча прошла хорошо. Может, премию дадут.
— Какую премию? — тихо спросила Нина Петровна.
— Ну, небольшую. Тысяч десять. Может, двенадцать.
Небольшую... А для Нины Петровны двенадцать тысяч — это почти месяц жизни. Без всяких изысков.
— Оксаночка, а если бы у тебя было больше денег, что бы ты купила детям?
Дочь пожала плечами. Браслет на руке сверкнул. Золотой. Массивный.
— Да зачем об этом думать? У нас всё есть. Крыша над головой. Еда.
«Всё есть...» — мысленно повторила Нина Петровна. А дети просили йогурты. Дима мечтал о новых кроссовках уже полгода. Маша играла со сломанной куклой.
— А вот если бы зарплата была, скажем, сто тысяч? — решилась она.
Оксана засмеялась. Звонко. Красиво. Беззаботно.
— Мам, ты что? Сто тысяч? Где ж такие деньги взять? Это же нереально для обычного человека.
Нереально... Нина Петровна смотрела на дочь и не узнавала её. Незнакомая женщина сидела напротив. Красивая. Ухоженная. Лживая.
Садик за 70 тысяч в месяц
На следующее утро, собирая Машу в садик, Нина Петровна услышала телефонный разговор дочери. Голос доносился из спальни. Довольный. Уверенный.
— Ирина, привет! Да, думаю над твоим предложением. Элитный садик за семьдесят тысяч в месяц... Это, конечно, дорого. Но программа отличная.
Семьдесят тысяч в месяц. За садик.
Нина Петровна застыла с детской курткой в руках. Ткань была мягкой. Тёплой. Дорогой.
— Да нет, с мамой проблем не будет. Она и так каждый день приезжает. Будет забирать Машу из садика и сидеть до вечера. Бесплатно же.
Бесплатно...
— Конечно, не скажу ей про стоимость. Зачем расстраивать? Пусть думает, что это обычный садик.
Нина Петровна тихо вышла в коридор. Ноги дрожали. Семьдесят тысяч в месяц. Четыре её пенсии. А дочь готова платить такие деньги за садик. И продолжает врать матери о своих доходах.
И планирует использовать её как бесплатную няню дальше.
Маша подбежала. Обняла за ноги.
— Бабушка, а когда мы пойдём в новый садик?
— Скоро, внученька. Скоро.
А сама думала: «Скоро ты узнаешь, сколько стоит твоя бабушка».
***
В субботу Оксана уехала по делам. Машина завелась с первого раза. Новая. Блестящая. За полтора миллиона. Нина Петровна теперь разбиралась в ценах на машины.
Нина Петровна осталась с внуками. Дима делал домашнее задание на кухне. Тетради были дорогие. Ручки — тоже. Маша спала на кровати за сто тысяч.
— Бабушка, а мама правда бедная? — вдруг спросил мальчик.
Карандаш замер в его руке. Глаза — серьёзные. Взрослые.
— Почему ты так думаешь?
— Вчера я слышал, как она с тётей Ирой говорила про новую машину. За два миллиона. Сказала, что подумает.
Два миллиона за машину... А Нина Петровна ездила на старом автобусе. Экономила на проезде. Покупала проездной на месяц.
— И ещё она говорила про путёвку в Турцию. На всю семью. За четыреста тысяч.
Четыреста тысяч на отдых. А бабушке говорила, что денег нет даже на нормальную еду.
— Дима, а ты никому не говори об этом, хорошо?
— А почему?
Нина Петровна не знала, что ответить. Почему дочь врёт? Почему скрывает свои доходы? Почему использует мать как бесплатную рабочую силу?
Почему семья стала бизнесом?
Последний разговор
В понедельник утром Нина Петровна решилась на разговор. Сердце билось в горле. Руки были холодными.
— Оксана, мне нужно с тобой поговорить.
— О чём, мам? Я тороплюсь.
Сумка в руках дочери стоила полтора года пенсии. Нина Петровна это теперь понимала.
— О деньгах. И о честности.
Дочь замерла с сумкой в руках. Лицо побледнело. Помада ярко выделялась на бледных губах.
— О какой честности?
— О той, которой между нами нет уже три года. О твоей зарплате в сто двадцать тысяч. О садике за семьдесят тысяч в месяц.
Сумка выпала из рук. Упала на пол с глухим стуком.
— Мам... это не то, что ты думаешь...
— А что я думаю?
— Я... я хотела сказать... но боялась, что ты расстроишься...
— Расстроюсь? — Нина Петровна села напротив дочери. — Оксана, три года я покупала вам продукты на свою пенсию. Отказывала себе в лекарствах. Думала, что помогаю бедной дочери с детьми.
Слова давались тяжело. Горло сжималось.
— Мам, ты не понимаешь...
— Понимаю. Ты врала мне. Использовала как бесплатную няню. А сама тратила по семьдесят тысяч в месяц на садик и планировала четыреста тысяч на отпуск.
Оксана опустила глаза. Ресницы дрожали. Накладные. Дорогие.
— Мне неудобно было говорить...
— Неудобно? — Нина Петровна засмеялась горько. — А мне было удобно три года жить впроголодь? Чтобы помочь дочери, которая получает в семь раз больше меня?
— Мам, я думала...
— Ты думала, что я не узнаю. Что буду всю жизнь благодарна за возможность нянчить внуков бесплатно.
Тишина повисла в комнате. Часы тикали. Дорогие швейцарские часы на стене.
***
— Знаешь, что меня больше всего ранит?. — продолжила Нина Петровна.
— Не деньги. А то, что ты не считала меня достойной правды. Что три года каждый день смотрела мне в глаза и врала.
Голос дрожал. Но слова шли чётко.
— Мам, мы можем всё исправить...
— Исправить? Как? Вернуть мне три года жизни? Вернуть деньги, которые я тратила на ваши продукты?
Оксана молчала. Слёзы катились по щекам. Тушь размазывалась.
— А знаешь, что я теперь сделаю?. — сказала Нина Петровна спокойно.
— Я перестану быть вашей бесплатной няней.
— Мам, но как же дети?
— Дети прекрасно устроятся в твоём элитном садике за семьдесят тысяч. Или наймёшь няню. У тебя есть деньги.
— Но я привыкла, что ты помогаешь...
— Я помогала, потому что думала — ты нуждаешься. Оказалось, нуждалась только в бесплатной рабочей силе.
Нина Петровна встала и взяла сумку. Старую. Потёртую. Но честную.
— А теперь я поеду домой. И подумаю, как потратить деньги, которые больше не буду тратить на вашу еду.
А как бы вы поступили на месте Нины Петровны?
***
— Мам, подожди... — голос Оксаны дрожал. — А как же наши отношения?
Нина Петровна остановилась у двери. Рука легла на ручку. Холодную. Металлическую.
— Знаешь, о чём я жалею больше всего? О том, что поверила тебе. О том, что не спросила справку о доходах сразу. О том, что три года жила как нищенка, помогая дочери-миллионерше.
— Я не миллионерша...
— Сто двадцать тысяч в месяц — это больше миллиона в год. А я получаю меньше двухсот тысяч за год.
Цифры звучали как приговор.
Оксана заплакала громче. Плечи тряслись.
— Мам, я же дочь твоя...
— Дочь не врёт матери три года подряд. Дочь не заставляет мать экономить на лекарствах. Дочь не использует мать как прислугу.
Нина Петровна открыла дверь. Свежий воздух ударил в лицо.
— А теперь я живу по-новому. Честно. И мои деньги трачу на себя.
Новая жизнь в 62 года
Через месяц Нина Петровна купила себе новое пальто. Синее. Красивое. За восемь тысяч. Раньше такие деньги казались космическими.. Первый раз в жизни. В шестьдесят два года.
Впервые за три года сходила в театр. На «Чайку». Билет в партер. Дорогой. И что?
Деньги — это свобода. Нина Петровна поняла это поздно.
Оксана звонила каждый день. Голос в трубке был жалобным. Просила вернуться. Обещала быть честной.
— Мам, дети скучают...
— Дети могут приехать ко мне в гости. По выходным. Если захотят.
— А как же садик? Няня дорого стоит...
— У тебя сто двадцать тысяч в месяц. Разберёшься.
Нина Петровна повесила трубку и заварила хороший чай. Дорогой. Цейлонский. Такой, какой раньше покупала только на Новый год.
В первое утро новой жизни она села у окна с чашкой в руках. Пар поднимался от горячего чая. Пах свободой.
И подумала: «Мне шестьдесят два года. Но честная жизнь только начинается».
***
На телефоне было пятнадцать пропущенных от Оксаны. Она их не слушала. Не хотела.
Нина Петровна открыла накопительный счёт в банке. Процент — хороший. Семнадцать годовых. Больше никто не будет распоряжаться её деньгами. И её временем.
Только она сама.
Через два месяца позвонил Дима.
— Бабушка, мама сказала, что ты не хочешь нас видеть...
— Хочу, внучек. Очень хочу. Приезжай в субботу. Я куплю мороженое.
— А мама?
— Мама может приехать, когда научится говорить правду.
В субботу Дима приехал с папой. Оксана не пришла. Гордость не позволила.
Нина Петровна купила внуку новые кроссовки. Те самые, о которых он мечтал. За семь тысяч.
— Бабушка, а откуда у тебя деньги?
— У меня их всегда было достаточно. Просто раньше я тратила их не на тех людей.
***
Вечером, когда внук уехал, Нина Петровна села за новый ноутбук. Тоже купила на свои деньги. Первый раз в жизни.
Открыла интернет. Нашла сайт знакомств для людей старшего возраста.
«Почему бы и нет?» — подумала она.
В профиле написала честно: «62 года. Пенсионерка. Люблю театр и хороший чай. Ищу искреннего человека для общения».
Через час пришло первое сообщение. От мужчины её возраста. Вдовца. Любителя классической музыки.
«Здравствуйте, Нина. Расскажите о себе».
Она улыбнулась и начала печатать ответ.
Честный ответ.
Через год
Через год Нина Петровна вышла замуж. Второй раз в жизни. В шестьдесят три года.
Владимир оказался профессором в отставке. Добрым. Честным. Небогатым, но достойным.
Свадьбу играли скромно. В кафе на двадцать человек. Нина Петровна надела новое платье. Красивое. Дорогое.
Оксана на свадьбу не пришла. Обиделась, что мать не спросила её разрешения.
Разрешения на счастье.
А Дима и Маша приехали с папой. Дети были счастливы за бабушку. Они понимали больше, чем взрослые.
— Бабушка, ты красивая! — сказала Маша.
— Как принцесса!
— Спасибо, внученька. Знаешь, когда человек живёт честно, он всегда красивый.
В медовый месяц они с Владимиром поехали в Петербург. На собственные деньги. Жили в хорошей гостинице. Ходили в театры. Ели в ресторанах.
И каждый вечер Нина Петровна думала. «Как хорошо, что я узнала правду. Как хорошо, что начала новую жизнь».
***
Сейчас Нина Петровна живёт в двухкомнатной квартире. С любящим мужем. Ведёт курсы общения со взрослыми детьми. Для пенсионеров. Получает за это пятнадцать тысяч в месяц.
Немного. Но честно заработанные.
С Оксаной отношения наладились. Не сразу. Через полтора года. Дочь извинилась. Призналась, что была неправа.
Теперь они встречаются раз в месяц. Оксана больше не просит сидеть с детьми бесплатно. И не врёт о деньгах.
А внуки приезжают к бабушке каждые выходные. Она покупает им то, что они хотят. На свои деньги. С удовольствием.
— Бабушка, расскажи ещё раз, как ты узнала про мамину зарплату! — просит Дима.
— Когда-нибудь потом, внучек. Когда вырастешь.
И думает: «Главное — никогда не бойтесь узнать правду. Даже если она болезненная. Потому что только правда делает нас свободными».
---
А вы готовы узнать правду о доходах своих близких? Поделитесь в комментариях. Приходилось ли вам сталкиваться с финансовой ложью в семье?
Как не стать бесплатной рабочей силой для родных?
---
Подписывайтесь. Если тоже устали быть удобными для всех
***