Шампанское долбануло в голову так, что Юлия вдруг расслабилась. Она с удовольствием ела устрицы, не обращая внимания на странный взгляд Марты - та старалась отводить взгляд, но иногда скользила им по рукам гостьи, и в этом взгляде было что-то такое странное - и не насмешка, вроде, но уже очень похоже. Юлия в другой ситуации и проглотить куска не смогла бы, а тут раздухарилась. Наталья вдруг поняла, подняла тоже прилично плывущий взгляд на прислугу и махнула рукой небрежно, но достаточно понятно - иди, мол, вон. Марта напрягла спину, развернулась, как солдат на плацу и вышла.
- Она та еще мадам. Генеральская дочка была, а генерала того на цугундер за делишки какие-то. Все отняли, дружки - енералы, которым он задолжал дом сожгли со всем шмотьем. Ну я и подобрала ее. А чего…Манеры всякие, в музыке шарит, кухня опять же. А у меня гость он разный бывает. Кому и культуры подай. Да ты внимания -то не обращай, ну и что, что устрицы не ела, подумаешь. Давай еще вжбаним!
Наталья уже не казалась Юлии такой противной. Ну, полная женщина, чего там. Только вот этот взгляд ее…
- Слушай, Юльк. Я тебе что сказать-то хотела. Он, гад этот, Вовка твой…Всю жизнь только тебя любил. У него и бабы были все на тебя похожие - один в один. Он их знаешь как называл?
Наталья умело раскупорила еще одну бутылку, разлила, залпом выпила. Юлия тоже пригубила, в голове был совсем карамболь, так можно до дома и не доползти.
- Как? Наташ, зачем мне это знать?
Наталья подняла свое мощное тулово, да легко так, как будто шампанское придало ей полета, добежала до буфета, покопалась в нем, вытащила альбом.
- Во! Он как потоп, так я его альбомчик вниз перетащила, пересматриваю. Он фотки настоящие любил, сам делал. Старый сатир.
Юлия смотрела на разных женщин… И у нее было странное чувство - это было похоже на какой-то сюр. Как будто она листала свой альбом. Все она…Вернее ее типаж - не худые, но стройные, с плотными бедрами, с высокой, как будто набитой грудью - все, как у нее. Просто разного возраста.
- Девушки с веслом! Ржака.
Наталья вдруг захлопнула альбом, странно взблеяла, как будто ее укусили и сообщила
- Слушай! А пошли купаться! У меня такой бассейн! Это то что нам сейчас надо!
…
Наталья бесстыдно скинула полотенце - на ее оплывшем теле не было даже купальника. Пыхтя, как кит плюхнулась в хрустальную голубую воду, проплыла, на удивление умелым брассом круг, ухватилась за поручень, крикнула
- Ну чего, Юльк! Давай. Не тушуйся…
И Юлия вдруг решилась. Тоже сбросила полотенце, подошла к лесенке, встала, опершись о стойку. А Наталья замерла, гладя
- А и правда…Девушка с веслом. Гляди
И показала куда-то в сторону увитой каким-то плющом арки, ведущей куда-то в темноту. А там, так же, как Юлия, опираясь точеной рукой о весло стояла она - девушка.
- Вот и знай. Он так тебя и называл. Сволочь…
…
Мать демонстративно вытащила Юленькин паспорт, аккуратно уложила в свою сумку, зверски щелкнула замком. А потом, ухватив дочь за руку подтащила ее к столу, открыла ноутбук
- Сюда смотри! Через неделю отца переводят туда! Он теперь свою науку там будет двигать - там военные в нем нуждаются ныне. И там у нас будет служебная квартира! Эту мы продали! И сюда мы не вернемся. Ни - ког- да!
Юленька смотрела в экран, но слезы не давали рассмотреть то, что показывала мать. Нет, она видела, конечно - горы, шикарные склоны, заснеженные вершины, затерянные в этих забытых богом местах поселки. Она видела, как во сне, как по этим заснеженным дорогам медленно движется их машина, как она сворачивает куда-то в ущелье, и пропадает, оставляя за собой странный столб снежной пыли.
- А пока ты посидишь дома, под домашним арестом. Чтобы не лезла к мужикам из слесарей. И хватит тут сопли пускать. Иди, сходи в гараж, принеси оттуда свой рюкзак, будешь собираться. А мы с отцом сгоняем на бабкину квартиру, ее тоже надо продавать, риэлтор придет. Там проблемы, бабка на тебя завещание написала, надо разруливать.
Когда Юленька вернулась из гаража, она бросила рюкзак на пол в своей комнате, посидела на стуле, сложив руки на коленях, и вдруг странная дикая ярость скрутила ее жгутом. Она завыла, схватила нож, сначала истыкала рюкзак, превратив его в тряпочное решето, а потом с силой резанула себя по кисти. Подумала - резанула по второй, и, с наслаждением чувствуя горячие потоки стекающие по пальцам, легла на кровать и закрыла глаза.
…
- Ой, детонька. Что же ты натворила - то? И ведь Бог отвел, прислал подруженьку. Ну, лежи, лежи…беда-то какая…Мамка с папкой разбились, одна одинешенька осталась, конечно… Потеряешь тут разум.
Юленька ничего не помнила. Она с трудом подняла перевязанные руки, хотела было сесть, но не справилась, не слушалось тяжелое тело. И она просто лежала, глядя в потолок, а санитарка, копающаяся вокруг нее казалась ей большой навязчивой мухой. И только когда открылась дверь палаты и в образовавшуюся щель просунулось встревоженное лицо Володьки, она все вспомнила. Во всяком случае ей так показалось.