Марина всегда считала, что отец её не любит. Может, это детская обида, а может, правда. Трудно сказать. Но когда он позвонил в субботу утром и попросил приехать, сердце у неё ёкнуло. Папа никогда не звонил просто так поболтать.
— Приезжай сегодня, нужно поговорить, — сказал он коротко и положил трубку.
Марина долго стояла на кухне, держа в руках телефон. Муж читал газету за столом, изредка поглядывая на неё поверх очков.
— Что случилось? — спросил Игорь.
— Отец зовёт. Хочет о чём-то поговорить. Наверное, опять что-то с Димкой.
Дмитрий — это сын её покойного брата, племянник, которого отец обожал больше, чем собственную дочь. По крайней мере, так казалось Марине. После смерти брата мальчишка остался с матерью, но отец всегда помогал им деньгами, покупал подарки, возил на дачу.
— Может, не стоит ехать? — предложил муж. — У тебя от этих разговоров только настроение портится.
— Нет, поеду. Всё равно он не отстанет.
Марина собралась и поехала к отцу. Жил он в старом доме на окраине города, в той же квартире, где она выросла. После смерти мамы ничего там не изменилось. Даже занавески те же висели.
Отец встретил её в прихожей. Выглядел он неважно — похудел, осунулся. Марина забеспокоилась.
— Папа, ты заболел?
— Да нет, здоров пока. Проходи на кухню, чай поставлю.
Они сели за старый кухонный стол, тот самый, за которым когда-то вся семья ужинала. Отец наливал чай, а Марина разглядывала его руки. Они стали какими-то жилистыми, старческими. Когда это произошло?
— Как дела? — спросила она.
— Дела... — Отец помолчал. — Слушай, Марина, я давно хотел с тобой поговорить. О даче.
Марина насторожилась. Дача — это больная тема. Построил её ещё дедушка в пятидесятых годах. Маленький домик в садовом товариществе, шесть соток земли. Когда дедушка умер, дача досталась отцу. Семья проводила там каждые выходные, все летние каникулы. Марина помнила, как мама варила варенье из собственной вишни, как они с братом бегали по участку, играли в прятки среди яблонь.
Но потом брат погиб в автокатастрофе, мама умерла от рака, и дача словно опустела. Отец ещё несколько лет ездил туда, ухаживал за садом, но потом забросил. Марина предлагала помочь, но он отказывался.
— Что с дачей? — осторожно спросила она.
— Перепиши дачу на племянника, ты всё равно туда не ездишь! — Отец говорил резко, словно заранее готовился к этому разговору.
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Папа, что ты такое говоришь?
— А что тут такого? Димка молодой, ему дача пригодится. А ты... У тебя своя жизнь, своя квартира. Зачем тебе дача?
— Но это же... это же наша семейная дача. Там мама похоронена.
— Мама похоронена на кладбище, а не на даче, — поправил отец. — И вообще, я уже решил. Оформлю дарственную на Димку.
Марина сидела и не могла поверить в происходящее. Как можно так запросто отдать то, что связывало их с детством, с семьёй?
— А меня ты даже не спросил, — тихо сказала она.
— А что тебя спрашивать? Когда ты последний раз была на даче? Год назад? Два?
Марина замолчала. Действительно, давно не была. После рождения внуков времени катастрофически не хватало. Дочь постоянно просила посидеть с детьми, на работе аврал, дома тоже дел полно. А дача требует ухода, внимания.
— Папа, но ведь можно было со мной посоветоваться. Может, я бы стала туда ездить.
— Ты не станешь. У тебя своих забот хватает. А Димка обещал дом отремонтировать, сад привести в порядок. Молодец парень, не то что...
Отец не договорил, но Марина поняла. Не то что ты. Она всегда чувствовала, что в глазах отца проигрывает племяннику. Дмитрий был мальчиком, продолжателем рода. А она просто дочь, которая вышла замуж и взяла фамилию мужа.
— Хорошо, — сказала Марина, вставая из-за стола. — Раз ты так решил, значит, так тому и быть.
— Не обижайся, — попросил отец. — Я же лучшего хочу.
— Для кого лучшего? Для меня или для Димки?
Отец не ответил. Марина поцеловала его в щёку и ушла.
Всю дорогу домой она плакала. Не из-за дачи даже, а из-за того, что отец опять дал ей понять — она не главная в его жизни. Племянник важнее родной дочери.
Дома Игорь встретил её вопросительным взглядом.
— Ну как?
— Хочет дачу Димке подарить, — всхлипнула Марина.
— Подарить? Совсем? А тебя не спросил?
— Спросил по-своему. Сказал, что я туда всё равно не езжу.
Муж покачал головой.
— И что ты ответила?
— А что я могла ответить? Согласилась.
— Зря. Это же несправедливо. Дача должна тебе достаться, ты единственная наследница.
— Он имеет право распоряжаться своим имуществом, как хочет.
— Имеет. Но это не значит, что это правильно.
Вечером позвонила дочь Катя.
— Мам, ты можешь завтра с внуками посидеть? У меня важная встреча.
— Конечно, — автоматически ответила Марина.
— А что у тебя голос такой грустный?
Марина рассказала дочери о разговоре с дедушкой. Катя выслушала и возмутилась.
— Мам, да ты что! Нельзя это так оставлять. Эта дача по праву твоя.
— Катя, не надо. Не хочу с отцом ссориться из-за дачи.
— А он с тобой не посоветовался, когда решал её подарить. Знаешь что, я сама с дедушкой поговорю.
— Только не надо, — попросила Марина. — Хуже будет.
Но дочь уже настроилась на борьбу. На следующий день она приехала к дедушке с внуками. Марина узнала об этом вечером, когда Катя позвонила домой.
— Мам, я поговорила с дедом. Он сказал, что уже всё решил и менять ничего не будет. А знаешь, что он ещё сказал? Что у тебя муж богатый, квартира хорошая, а Димке помочь надо.
Марина слушала дочь и чувствовала, как внутри растёт обида. Значит, отец считает, что раз она замужем за обеспеченным человеком, то ни на что больше права не имеет?
— Мам, а давай мы сами на дачу съездим, — предложила Катя. — Посмотрим, в каком она состоянии. Может, там вообще всё развалилось.
Марина сначала хотела отказаться, но потом согласилась. В субботу они поехали всей семьёй — Марина, Игорь, Катя с мужем и детьми.
Дача встретила их запустением. Забор покосился, калитка еле держалась на петлях. В саду буйствовали сорняки, яблони не обрезали несколько лет. Дом выглядел уныло — краска облупилась, крыша местами прохудилась.
— Надо же, — вздохнул Игорь. — А ведь раньше тут было красиво.
Марина открыла дом ключом, который у неё сохранился с детства. Внутри пахло сыростью и запустением. Мебель покрыта пылью, в углах паутина. На столе стояла засохшая банка с вареньем — наверное, последнее, что варила мама.
— Бабушка, а здесь привидения живут? — спросил пятилетний внук Артём.
— Нет, дорогой. Здесь просто давно никто не живёт.
Марина прошла по комнатам, вспоминая. Вот кровать, на которой она спала в детстве. Вот стол, за которым делала летом уроки. А это кресло — любимое мамино место. Мама сидела в нём вечерами, вязала или читала.
— Мам, посмотри, — позвала Катя из спальни. — Тут целый альбом фотографий.
Марина подошла. На тумбочке лежал толстый альбом. Она открыла его и ахнула. Фотографии семейного отдыха на даче. Вот мама поливает грядки, вот папа копает картошку, вот она с братом собирают вишню. Столько воспоминаний...
— Мама была такая красивая, — тихо сказала Катя, глядя на фотографию.
— Да, была, — согласилась Марина. — И счастливая. Она очень любила эту дачу.
— А почему дедушка её забросил?
— Тяжело ему стало после маминой смерти. Всё здесь напоминало о ней.
Они ещё немного походили по дому и участку, а потом поехали домой. Всю дорогу Марина молчала, думала о прошлом.
Дома она позвонила отцу.
— Папа, мы сегодня на даче были.
— Зачем? — в голосе отца послышалась тревога.
— Хотели посмотреть, в каком она состоянии. Папа, там всё разрушается. Крыша течёт, сад зарос.
— Ну и что? Димка всё приведёт в порядок.
— А если не приведёт? Если ему это не нужно будет?
— Приведёт. Он обещал.
— Папа, а помнишь, как мама там варенье варила? Помидоры солила? Как мы все вместе картошку копали?
Отец помолчал.
— Помню, — тихо сказал он.
— Так почему же ты хочешь отдать дачу чужому человеку?
— Димка не чужой. Это сын твоего брата.
— Но для мамы я была роднее, чем Димка. И для тебя тоже должна быть.
— Марина, не устраивай сцен. Я всё решил.
— Хорошо, — сказала Марина. — Но знай — если ты подаришь дачу Димке, я не смогу этого простить. Не потому что жадная, а потому что это несправедливо.
Она положила трубку и заплакала. Игорь обнял жену.
— Может, он ещё передумает, — утешил муж.
— Не передумает. Он упрямый, как осёл.
Прошла неделя. Отец не звонил, Марина тоже. В четверг позвонила соседка отца, тётя Нина.
— Мариночка, ты давно с отцом разговаривала?
— На прошлой неделе.
— А то он какой-то странный стал. Сидит дома, ни с кем не общается. Я его вчера встретила в магазине, поздоровалась, а он словно не узнал.
Марина забеспокоилась и поехала к отцу. Он открыл дверь не сразу, выглядел плохо — небритый, в мятой рубашке.
— Папа, что с тобой?
— Да так, неважно себя чувствую.
— Может, врача вызвать?
— Не надо. Пройдёт.
Марина прошла на кухню, поставила чайник. Отец сел за стол, подпёр голову руками.
— Папа, мы же с тобой поссорились из-за глупости, — сказала Марина. — Давай забудем этот разговор про дачу.
— Нет, — покачал головой отец. — Я должен Димке помочь. Обещал покойному брату.
— Брат просил тебя лишить меня наследства?
— Не лишить, а... — Отец замолчал.
— А что? Скажи честно.
Отец долго молчал, потом вздохнул.
— Понимаешь, Марина, когда твой брат умер, я чувствовал себя виноватым. Мы с ним поссорились перед его смертью. Из-за пустяка, но поссорились. А потом он погиб, и я не успел с ним помириться. Вот и хочу хоть сыну его помочь.
— Папа, ты можешь помочь Димке по-другому. Дай ему денег, купи квартиру, но дачу не отдавай. Это же память о нашей семье.
— Денег у меня таких нет.
— А дача дорого стоит?
— Да нет, участок небольшой, дом старый. Но Димке хоть что-то достанется.
Марина поняла, что отец просто не знает современных цен на недвижимость. Даже старая дача в их товариществе стоит сейчас приличных денег — близко к городу, хорошее место.
— Папа, а ты знаешь, сколько сейчас стоят дачи в нашем товариществе?
— Ну... тысяч сто, наверное.
— Тысяч пятьсот, а то и больше.
Отец удивлённо посмотрел на дочь.
— Не может быть.
— Может. Я специально узнавала. Участок рядом с нами продавался за шестьсот тысяч. А у нас дом есть, хоть и старый.
Отец задумался.
— Значит, я тебя действительно хотел обделить, — тихо сказал он.
— Не хотел, папа. Просто не знал.
— Знаешь что, — сказал отец. — Давай так сделаем. Дачу я завещаю тебе, а Димке оставлю свою квартиру. Справедливо будет?
Марина обняла отца.
— Справедливо, папа.
Вечером дома она рассказала мужу о разговоре с отцом.
— Вот видишь, — сказал Игорь. — А ты переживала. Он же не злой, просто не подумал.
— Да, наверное. Главное, что мы помирились.
В выходные они всей семьёй поехали на дачу. Взяли инструменты, семена, рассаду. Мужчины чинили забор и крышу, женщины убирались в доме, дети бегали по участку.
К вечеру дача преобразилась. Окна блестели, в доме пахло чистотой, на грядках зеленела свежая рассада.
— Здорово получилось, — сказал Игорь, вытирая пот со лба.
— Да, — согласилась Марина. — Как будто дача ожила.
Вечером приехал отец. Марина волновалась — как он отреагирует на то, что они привели дачу в порядок без его разрешения.
— Боже мой, — только и сказал отец, оглядывая участок. — Как красиво стало.
— Не сердишься? — спросила Марина.
— За что сердиться? Наоборот, спасибо вам. Я уже думал, что дача совсем пропала.
Они сидели вечером на крыльце, пили чай из термоса. Внуки играли в траве, взрослые тихо разговаривали.
— Знаешь, — сказал отец, — я давно так хорошо себя не чувствовал. Как будто домой вернулся.
— Ты и вернулся домой, папа. Это же твоя дача.
— Наша, — поправил отец. — Теперь наша.
Марина посмотрела на него и улыбнулась. Впервые за много лет она почувствовала, что отец её действительно любит. Просто не всегда умеет это показать.