Развод. Бывшей любви не бывает. Начало
Пока ехали в лифте дама с нескрываемым любопытством рассматривала Нину, а потом спохватилась и представилась:
— Ирина Григорьевна. Работаю у Сергея Александровича. Уже семь лет.
Нине показалось, и ее спутница специально выделила последний факт голосом. Может, ей известно, кто такая Нина? Хотя с чего бы Сергею откровенничать с экономкой.
— Вот и приехали. Я бы открыла дверь своим ключом, но в данном случае, думаю, будет уместнее позвонить.
Конечно, чтобы хозяин случайно не наткнулся на гостью в коридоре. Незваную гостью. Нежеланную гостью.
— Да, — согласилась Нина. — Так будет лучше.
Ну вот опять началось. Только-только успокоилась, но стоило Ирине Григорьевне нажать на кнопку звонка, как Нина нервно обняла себя, пытаясь привести в чувство. Чтобы, когда он откроет дверь, голос не дрожал. Чтобы не стоять перед ним, как нашалившая школьница. Чтобы ладошки, если ему вздумается протянуть ей для рукопожатия руку, не оказались мокрыми.
Протянет ли он ей когда-нибудь руку? Сердце успокойся, не стучи так громко, не тревожь соседей, не рви душу, она не может закрыть уши.
Шаги за дверью, мягкий скрип замка. Дверь медленно поехала вперед. Открылась, но Нина никого не увидела. Потому что прикрыла глаза.
— Бабушка Ира, вы забыли ключи? — услышала она детский голос и вздрогнула. Откуда здесь ребенок?
Девочка. Лет пяти. В этом возрасте разница в один-два года мало заметна. Переводит вопросительный взгляд с Ирины Григорьевны на Нину.
— Это к Сергею Александровичу гости. Беги, скажи, что к нему пришли, детка.
«К Сергею Александровичу!», не к папе. Нина отругала себя мысленно за радость, которую испытала. Ни к чему это. Глупое чувство собственничества. Не более.
Размышляя подобным образом, Нина застыла и не обратила внимание, что Ирина Александровна уже зашла в квартиру и, не торопясь, степенно, переобувается.
— Заходите, ну что вы, — обернулась она к Нине. — Прошу вас переобуться. Леночка недавно мыла полы.
Еще какая-то Леночка. Сколько здесь всего произошло за время ее отсутствия. Квартиру, где она прожила год, как мышка, боясь лишний раз выйти из спальни, изменилась до неузнаваемости. Из новостей Нина знала, что отец Сергея и Дениса, профессор Санкт-Петербургского университета, умер пару лет назад, значит, кроме Сергея здесь никого быть не должно (наивная дурочка). Денис, младший брат Сергея, после развода родителей жил с матерью, навещал отца редко, а когда Сергей позвал Нину в жены, и вовсе перестал бывать. Только раз Нина из своей комнаты слышала, как братья ругались в коридоре.
«Объедки мои доедаешь? Тарелки должны быть чистыми, как говорила наша бабушка?». А потом был звук удара. Сергей постоял за честь Нины. А она побоялась плакать при нем, спряталась в ванной, а потом убежала из дома и до позднего вечера гуляла по Английской набережной в районе Новой Голландии. Как же она скучала по Питеру все эти годы. Хорошо, что теперь у нее появилась возможность вернуться. Кто-то может заподозрить ее в корыстности — обеспеченный мужчина хочет жениться на учительнице из Казани. Они просто не знают, что в ее жизни уже был обеспеченный мужчина, от которого он сбежала без оглядки.
— Нина? — голос ударил ее в живот. Она стояла, согнувшись, расстегивала туфлю. Перед глазами возникли черные начищенные ботинки. Сергей даже дома не позволял себе расслабиться. Медленно выпрямившись, она встретилась с ним глазами.
И чего ожидала увидеть? Гнев, удивление, раздражение. Но ничего. Взгляд Сергея не выражал ничего такого. Возможно, радость от встречи со старой знакомой. Не то, чтобы очень близкой. Знакомой ровно настолько, чтобы вежливо и тепло поздороваться.
— Привет..., — она хотела добавить «Сережа», но осеклась. Это представительный высокий мужчина с проседью (раньше ее вроде не было) в волосах меньше всего располагал к фамильярности. — Здравствуйте, Сергей Александрович.
И опять ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не попросил называть себя по имени, поэтому Нина подумала, что правильно решила соблюдать дистанцию.
— Вернулась? Давно? Впрочем, сейчас у нас обед, там все и расскажешь, — обернулся к Ирине Григорьевне. — Организуйте еще одну тарелку, не сочтите за труд, — снова перевел взгляд на Нину. — Я должен закончить кое-какие дела. Встретимся за обедом. Рад тебя видеть.
Что это? Она как будто в отпуск уезжала, а не сбежала от него на семь лет. И почему такой прием унизил и испугал ее гораздо больше, чем самый лютый гнев?