Тот вечер стал каплей, переполнившей чашу моего терпения. Тридцать лет брака, тридцать лет уступок, компромиссов и вечных «ладно, пусть будет по-твоему».
Толчком послужила такая мелочь, что даже вспоминать стыдно – я всего лишь попросила Виктора убрать грязную посуду в раковину.
– Опять начинаешь? – он швырнул газету на журнальный столик. – Только зашел домой, а ты уже пилишь.
– Вить, я просто попросила...
– Всю жизнь просишь! Всю жизнь чем-то недовольна! – его голос становился громче с каждым словом. – Я работаю как проклятый, а ты только и умеешь, что требовать!
Я молча смотрела на его покрасневшее от гнева лицо. Сколько раз это повторялось? Тысячи? И каждый раз одинаково – я просила о чем-то обычном, он взрывался, я извинялась. Привычный сценарий.
– Знаешь что? – Виктор вскочил с дивана. – Разводись хоть завтра! Мне надоела эта жизнь!
Он прошел в спальню, я слышала, как хлопает дверца шкафа. Через десять минут он вышел с дорожной сумкой.
– Еду к Толику. Подумаю там на свежую голову, – бросил он, не глядя на меня. – И ты подумай тоже.
Дверь захлопнулась. Я опустилась на диван, ощущая странную пустоту внутри. Не было привычного желания догнать, попросить прощения, удержать. Была только усталость и звенящая тишина квартиры.
Руки сами потянулись к телефону. Кому звонить в такой момент? Дочери, конечно.
– Мам, что случилось? – голос Насти звучал встревоженно. Я редко звонила так поздно.
– Папа ушел. Сказал – разводись хоть завтра.
– И что ты чувствуешь?
Вопрос застал меня врасплох. Что я чувствую? За тридцать лет брака я привыкла отвечать: «Все хорошо», «Справлюсь», «Не переживай».
– Я не знаю, – честно призналась я. – Как будто выдохнула впервые за много лет.
– Не волнуйся, мама, ты сильная. Не держись за него. Может, это шанс начать жить иначе?
Шанс? Я никогда не думала о разводе как о шансе. Это всегда был провал, катастрофа, конец света. Когда-то я поклялась перед алтарем быть с этим человеком до конца дней, и держалась этой клятвы, даже когда все вокруг рушилось.
– Давай встретимся завтра, – предложила Настя. – Поговорим нормально.
Той ночью я не сомкнула глаз. Лежала, глядя в потолок. Перед глазами проплывали картинки нашей жизни – молодой Витя с цветами на первом свидании, наша маленькая Настенька. Семейные праздники, отпуска, ссоры. Примирения. Тридцать лет – это не просто цифра, это целая жизнь.
Телефон зазвонил в шесть утра. Виктор.
– Ты подумала? – спросил он без приветствия.
– О чем именно?
– О разводе, о чем же еще? Я разрешаю тебе подавать заявление. Могу даже квартиру оставить, чтобы ты не думала, что я совсем скотина.
Разрешает? Я прикрыла глаза.
– Спасибо за разрешение, Витя. Очень великодушно с твоей стороны.
– Не ерничай! – он повысил голос. – Я пытаюсь по-человечески.
– Когда ты вернешься домой?
– А что, соскучилась уже? – в его голосе появились самодовольные нотки. – Поживу пока у Толика. Надо проучить тебя немного.
Проучить. В пятьдесят девять лет меня собираются проучить, как нашкодившую школьницу.
– Как скажешь, Витя, – ответила я и положила трубку.
Следующие дни превратились в странную карусель боли и открытий. Ночами я рыдала в подушку, боясь потревожить соседей, а днём как робот выполняла привычный маршрут – работа, магазин, дом. Всё по-старому, только теперь никто не ждал с работы, никто не требовал ужин ровно в семь, никто не фыркал на мои покупки.
Виктор названивал ежедневно, проверял – не "одумалась" ли я. Его голос скакал от издёвки до злости, но суть не менялась – он не сомневался, что я пропаду без него.
– Ну что, Танюша, как живётся? – спрашивал он с наигранной заботой. – Не тяжко одной-то?
– Нормально, Витя.
– Ага, конечно, – усмехался он. – Поглядим, что ты запоёшь через пару недель.
На четвёртый день я не выдержала и позвонила Рите – единственной близкой подруге с работы.
– Рит, можно к тебе приехать? Поговорить надо.
– Давай, Тань. Прямо сейчас?
Час спустя мы сидели на её кухне, и я впервые в жизни говорила начистоту.
– Знаешь, – бормотала я, гоняя ложкой холодный чай, – самое жуткое, что я не понимаю, люблю ли его вообще. Столько лет вместе, столько всего пережили... А теперь сижу и думаю – что я вообще чувствую к этому мужчине?
– А что ты чувствуешь, когда представляешь жизнь без него? – спросила Рита.
Я замерла. Жизнь без Виктора? Раньше от этой мысли сердце проваливалось. А сейчас?
– Страх, – призналась я. – Жутко остаться одной в пятьдесят девять. Кому я нужна? Да и как жить одной, в голове не укладывается. Всю жизнь пряталась за мужа, как за крепость.
– За крепость или под крепостью? – тихо спросила Рита, и что-то внутри меня треснуло.
Дома я не смогла уснуть. Лежала с распахнутыми глазами, копалась в памяти, будто перебирала выцветшие снимки. Вот наша свадьба – я сияю в белом платье. Вот первый крупный скандал – Виктор орёт, что моя работа пожирает всё время, и я увольняюсь ради мира в семье. Вот рождение Насти – самое яркое счастье. А вот мои сорок лет, про которые Виктор забыл из-за важной встречи с приятелями.
Утром я встала, уставилась на себя в зеркало – осунувшееся лицо, тени под глазами, седина в волосах. Кто эта женщина? Неужели это я? Куда пропала та Таня, которая мечтала стать журналисткой, объездить мир, написать книгу?
Взгляд упал на гору старых журналов, которые Виктор запрещал выкидывать. Я решительно запихнула их в мешок. Потом распахнула шкаф – десятки шмоток, не надёванных годами, но хранимых "на всякий случай". И их туда же. К вечеру в прихожей выросла свалка хлама – старьё, поломанная техника, рухлядь, которая копилась десятилетиями, потому что "вдруг пригодится".
Позвонил Виктор.
– Чем занята? – спросил он с обычной подозрительностью.
– Устроила генеральную уборку, – ответила я.
– Это с какой радости?
– Захотелось новизны.
На том конце повисла тишина.
– Ты там не дури, – наконец выдавил он. – Даже не думай мои вещи трогать.
– Не переживай, твои журналы 1998 года уже улетели в мусорку.
– Что?! – взорвался он. – Ты как посмела? Я же говорил, что они...
Я оборвала звонок, и впервые за долгие годы ощутила свободу. На следующий день набрала номер нотариуса – нашла контакт через Риту.
– Хочу проконсультироваться по разделу имущества при разводе, – сказала я, и собственный голос показался чужим.
Нотариус, уставшая женщина моих лет, выслушала и дала чёткие советы.
– Тридцать лет брака? Квартира совместная? По закону вам положена половина, неважно, кто больше зарабатывал. И не позволяйте себя запугать.
После встречи я зашла в парикмахерскую и отрезала волосы – они всегда были длинными, потому что Виктору так нравилось. Когда вернулась домой и глянула в зеркало, то не узнала женщину с прямым взглядом и твёрдым подбородком.
Эта женщина созрела сказать последнее слово.
На десятый день Виктор позвонил с другим тоном – сухим, деловым.
– Таня, нам надо поговорить. Я завтра приеду.
– Хорошо, – ответила я. – Когда именно?
– Часов в шесть вечера. Ужин приготовь, – добавил он, и я услышала прежние командные нотки.
Положив трубку, я ощутила, как сердце колотится. Встреча. Разговор. А готова ли я? Набрала номер Насти.
– Папа завтра приезжает поговорить, – сказала я дочери.
– И что ты собираешься делать? – В голосе Насти звучала тревога.
– Не знаю еще. Мысли путаются.
– Мам, помнишь, что ты мне всегда говорила? Когда не знаешь, что делать – делай то, что считаешь правильным. А не что от тебя ждут другие.
Мои же слова. Дочь вернула мне мою же мудрость, которую я сама забыла за годы уступок.
– Спасибо, родная. Я справлюсь.
Весь следующий день я металась по квартире, поправляла новую стрижку, перебирала гардероб. В голове крутились репетиции разговора, десятки версий. Что скажет Виктор? Что отвечу я? А вдруг слезы хлынут, и я снова превращусь в ту слабую Таню, которая всегда уступала?
За час до приезда мужа я остановилась перед зеркалом. Надела светло-голубое платье, которое Виктор никогда не замечал, но которое мне всегда шло. Чуть тронула губы помадой. Расправила плечи.
– Ты сильная, – сказала я своему отражению. – Ты справишься.
Звонок в дверь раздался ровно в шесть. Виктор всегда был пунктуален.
– Привет, – он переступил порог, осмотрелся, как будто проверял, все ли на месте. – А что это ты с волосами сделала?
– Подстриглась.
– Зачем? – он нахмурился. – Тебе не идет.
Раньше такие слова ранили бы меня на весь день. Сейчас они просто скатились, не задев.
– Проходи, – я указала на кухню. – Чай будешь?
– А ужин? – он вскинул брови.
– Нет ужина, Витя.
– Как это нет? Я же просил!
– Ты не просил. Ты приказал. Я больше не выполняю приказы.
Он замер, уставившись на меня с недоумением. Потом покачал головой.
– Ладно, Тань, давай без этих феминистских штучек. Я пришел серьезно поговорить.
Мы сели за кухонный стол. Я заварила чай, достала печенье. Виктор смотрел на меня, как на незнакомку.
– Что с тобой? – спросил он наконец. – Ты какая-то другая стала.
– Я не стала другой, Витя. Я просто перестала притворяться.
– В каком смысле?
– В прямом. Все эти годы я подстраивалась, молчала, терпела. Сейчас поняла, что больше не хочу.
Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди – поза, которую я хорошо знала. Защитная.
– Ты это из-за развода? Так я же не всерьез сказал тогда. Погорячился.
– А я всерьез решила.
– Что? – его голос взлетел на октаву выше. – Ты что, действительно хочешь развестись? После тридцати лет?
– Да, – ответила я, и сама удивилась, как спокойно прозвучал мой голос. – Именно этого я и хочу.
Виктор резко встал, заходил по кухне, задевая стулья.
– Да что с тобой такое? Кто тебе голову заморочил? Дочка твоя? Или эта Ритка с работы? Она же разведенка!
– Никто не морочил, Витя. Это мое решение.
– Ты сама не понимаешь, что говоришь! – он повысил голос. – Куда ты денешься одна? Кому ты нужна в твоем возрасте? У тебя же никого, кроме меня, нет!
Слова били наотмашь, но странно – не задевали. Я смотрела на него и видела не грозного мужа, а просто испуганного мужчину, который привык к удобной жизни с вечно уступающей женой.
– У меня есть дочь, – спокойно ответила я. – Есть работа. Есть подруги. И теперь есть я сама.
– Бред какой-то! – он всплеснул руками. – Тань, ты чего? Остынь, подумай хорошенько. Я же вернуться хотел, все наладить.
– Поздно, Витя.
– Что значит "поздно"? – он вдруг сбавил тон, подсел ближе, взял мою руку. – Тань, ну хватит уже. Мы столько лет вместе. Куда ты без меня? Ну поссорились, с кем не бывает. Давай забудем этот дурацкий разговор про развод.
Его пальцы сжимали мою ладонь, голос стал мягким, заискивающим. Старый, проверенный прием. Сколько раз я велась на эту удочку? Сотни, тысячи раз.
– Нет, Витя. Я подала документы на развод, – я мягко высвободила руку и достала из ящика папку. – Вот копия для тебя. Ознакомься, пожалуйста.
Он уставился на папку как на ядовитую змею.
– Какие, к черту, документы? Ты что, с ума сошла?
– Я наконец-то пришла в себя, – ответила я. – И больше не хочу жить с человеком, который тридцать лет не замечает меня.
– Что значит "не замечает"? – он вскочил. – Я тебя кормил, одевал, крышу над головой...
– Ты обеспечивал быт, Витя. Но ты никогда не слышал меня. Помнишь, как я хотела поступить на курсы журналистики? Ты сказал, что это блажь. Помнишь, как я мечтала поехать на море? Ты всегда находил причины отказаться. А помнишь, как...
– Хватит! – рявкнул он. – Я не буду выслушивать этот бред!
– Вот видишь? – я улыбнулась. – Ты и сейчас не хочешь слушать. А я больше не хочу молчать.
Виктор схватил документы, смял их в руке.
– Знаешь что? Хочешь развода – пожалуйста! Только не думай, что я тебе квартиру оставлю. Ничего не получишь!
– По закону мне положена половина, – спокойно ответила я. – И я ее получу.
– Посмотрим еще! – он бросил документы на стол. – Не думал, что ты такая... такая...
– Какая, Витя? Самостоятельная? Уверенная? Это и для меня новость.
Он хлопнул дверью так, что задрожали стекла. А я вдруг расплакалась – не от горя, а от облегчения. Словно огромная тяжесть упала с плеч.
Через месяц мы встретились в суде.
Виктор привел адвоката, я пришла с Ритой. Развод оформили быстро, имущество разделили по закону. Он смотрел на меня с удивлением, когда я спокойно подписывала бумаги.
В следующие недели жизнь понеслась с невероятной скоростью. Я затеяла ремонт в квартире – светлые стены вместо тех темных обоев, которые всегда выбирал Виктор. На работе предложили должность старшего специалиста – оказывается, меня давно ценили, но я сама не верила в свои силы.
Настя часто приезжала, мы стали ближе, откровеннее. Однажды она привезла туристические буклеты:
– Мам, помнишь, ты всегда хотела увидеть море? Поехали вместе в сентябре!
Теплым воскресным вечером мы с Ритой сидели на моей обновленной кухне, смеялись, строили планы на поездку. Зазвонил телефон – Виктор.
– Тань, – его голос звучал непривычно робко. – Я тут подумал... может, нам попробовать снова? Мне без тебя плохо.
Я закрыла глаза, представила, как возвращаюсь в прежнюю жизнь – снова уступки, снова подстройка, снова растворение себя в ком-то другом.
– Нет, Витя, – твердо сказала я. – Теперь я выбираю себя.
Положив трубку, я улыбнулась Рите. Впереди было море, новая работа, новая жизнь. Я не знала, что ждет меня завтра, но точно знала, что последнее слово осталось за мной.
Друзья, спасибо за подписку на мой канал и лайки- вас ждет еще много интересных рассказов!
Еще интересное: