Я заканчивала 9-й класс в 1986 году, когда произошло одно удивительное событие.
Всегда к Пасхе администрация школ по указанию роно организовывала для учащихся обязательные мероприятия, призванные оградить «светлое будущее», то бишь нас, детей, от «тлетворного влияния церкви».
Обычно на субботу, которая, как выяснилось позже, была не чем иным, как Страстной субботой, нам устраивали танцевальные вечера. А в Светлое воскресенье — «когда и птица гнезда не вьет» — заставляли выходить на воскресники. Да, времена были еще те! Советские, одним словом...
Но в тот год в дело вмешался его величество случай, и ситуация сложилась не в пользу «воспитательного процесса». Пасха тогда приходилась аккурат на четвертый день после Первомая. Если кто помнит. День солидарности трудящихся всех, в том числе и школьников, всегда выгоняли на демонстрацию. Так произошло и на этот раз. Погода на 1 Мая, скажу я вам, выдалась мерзкая. С самого утра, как зарядил дождь. А мы, в тонких спортивных костюмах, с транспарантами искусственными цветами в руках, битый час проторчали в насквозь продуваемом всеми ветрами переулке, дожидаясь, пока нас поставят в колонну и мы пройдем, чеканя шаг перед трибунами, с вершин которых на всех равнодушно взирали местные партийные боссы. Короче говоря, после парада классная руководительница, сопровождавшая нас, слегла дома с температурой. Все бы ничего, но по плану, спущенному сверху, наш класс во главе с ней и обязан был на следующий после парада отправиться в трехдневный поход «по местам боевой славы». Все, в том числе и дирекция, отлично знали, что речь идет об увеселительной прогулке с ночевкой на природе. Но им нужно было поставить галочку, а потому приходилось соблюдать правила игры.
По приказу директора весь удар на себя должен был принять наш физрук. Бедный — преподаватель, узнав об этом, чуть не взвыл. Еще бы! Представив себе грядущие три дня без сдерживающей силы нашей классной, которую между собой мы звали Броненосец Потемкин, он категорически отказался вести наш «табун» на природу. Мы рыдали, требовали, возмущались в кабинете у директора. И добились-таки своего! Нам предложили двухдневный поход на выходные, то бишь как раз на Пасху. И это была сама судьба. Такое стечение обстоятельств неслучайно — я уверена.
Дни пролетели быстро. И вот уже в субботу с раннего угра с рюкзаками за плечами мы бодро шагали вслед за преподавателем физкультуры и молоденькой учительницей биологии. Это нежное создание директор отправил с нами взамен пожилой классной — на радость физруку. Приблизительно в полдень мы добрались до чудной лесной полянки. Увидев неподалеку небольшое озеро, все, бросив рюкзаки, понеслись к воде, раздеваясь на ходу. Вода ледяная была, но нам-то что! От души накупавшись и наспех перекусив сухим пайком, мы, разбившись на бригады, занялись делом — начали ставить палатки, разводить костер, готовить еду. Мне досталось идти за хворостом. Я и пошла.
А дальше все было как в сказке... Я брела по лесу, вакидывая голову и прикладывая к губам банку сгущенки с предварительно пробитой в ней дырочкой. Сгущенка вытекать не хотела: позже я узнала, что надо делать два отверстия. Короче говоря, вскоре у меня устала шея, и я, присев на пенек, решила немного отдохнуть. Огляделась по сторонам и вдруг увидела... икону. Кто-то поставил ее на землю, прислонив к стволу дерева. Вокруг этого места росла такая густая трава, что издалека ее никак невозможно было заметить.
Я совсем не разбиралась в иконах. И в церковь не ходила с роду. Но то, что это образ, а не картина, поняла сразу: мне не раз приходилось видеть их в фильмах и в доме у моей бабушки в деревне. На деревянной и потемневшей от времени доске был изображен, как мне показалось, сам Бог. Ну не смейтесь! Я ж совсем была серая...
Довольно долго я рассматривала свою находку, боясь даже пошевелиться и уж тем более притронуться к ней. А потом вдруг представила, как кто-нибудь из одноклассников выбегает с победными воплями из леса, размахивая ею над головой. Я пришла в ужас, не могу объяснить почему. «Нет, этого нельзя допустить!» — решила я и принялась закрывать образ еловыми ветками.
И лишь после этого со спокойной душой отправилась к нашему лагерю, подбирая на ходу хворост. |Весь вечер мысли об иконе не давали мне покоя. Сидя у костра, слушая песни одноклассников под гитару физрука, я все думала о том, как, наверное, неуютно там в сыром лесу моей находке! Так что рано утром на следующий день, пока все спали, я тихонько выбралась из теплого спальника и побежала к заветному месту. Птицы уже что есть мочи пели свои утренние песни, приветствуя поднимающееся над лесом солнышко. По всему было видно, что новый день обещает стать теплым и погожим — как и полагалось на Пасху.
Икона стояла на месте. Я взяла ее в руки, еще сырую от утренней росы, вытерла деревянную поверхность краем свитера и внимательно вгляделась в изображение. И тут началось невероятное, Как фотоснимок в проявителе, прямо на глазах стали светлеть, приобретать яркость и искриться до того блеклые и потемневшие краски. Золотом засиял мимб мад головой Бога, заблестели пурпуром складки его одежды, посветлело лицо, с которого на меня смотрели строгие, но предполагаемые доброты глаза..
Спаситель наш, — тихо произ за моей спиной чей-то голос.
Я резко повернулась, чуть не выронив икону. В шаге от меня стояла бабушка. Ну, старушка как старушка: в платочке, сером стареньком жакете, седенькая, небольшого роста...
-Это ваша икона? Я только посмотреть взяла, сказала я и протянула ей свою находку.
- Ты ее нашла, значит, твоя. Не я оставляла ее здесь. Да ты не бойся,
бери себе. Знаешь, это большая удача такой подарок на Пасху получить. Спрячь пока, а будешь уходить, захвати с собой. Только не забудь...
Великое счастье тебе выпало, доченька, — еще раз повторила она.
— Бабушка, а почему она прямо на глазах цвет меняет?
— Не цвет меняет, а обновляется. День сегодня такой светлый праздник Воскресения Христа, — объяснила старушка и тут же добавила:
— Христос воскрес! — Воистину воскрес! — ответила я, вспомнив, как эти слова произносила моя бабушка.
Снова, как и в прошлый раз, я спрятала икону под деревом и вернулась к ребятам. В лагере все уже
— проснулись. Мы позавтракали и в принялись играть: кто в футбол, кто в волейбол. Девочки устроились на — берегу озера принимать солнечные ванны. Я попыталась к ним присоединиться но какое-то смутное — беспокойство не давало мне расслабиться.
Мне было не до веселья. Я боялась, как бы кто-нибудь из наших не отправился к заветному местечку и не обнаружил там мою икону. Поэтому, как только в ту сторону летел мяч, я стремглав бросалась за ним, опережая всех остальных. Или, когда туда направлялась какая нибудь парочка, я неслась к ним и принималась вешать лапшу на уши влюбленным, рассказывая, какой чудесный уголок я обнаружила — во-он там! И уводила их в другом направлении. Короче, день мой прошел в напряжении. А когда объявили сбор домой, я помчалась в лес, нашла икону и, засунув ее под свитер, незаметно пронесла к своему рюкзаку...
Две недели я, как могла, скрывала от родителей свою замечательную находку, но ее, конечно же обнаружили. Моему рассказу никто из домашних не поверил. Подозрения были самые страшные. Сначала меня обвиняли в воровстве. «И это наша единственная дочь! — кричала мама, заламывая руки. — Какой позор!»
Потом отец предположил, что я тайно посещаю какую-то религиозную секту. Он тут же готов был ринуться в милицию. И только мои отчаянные, весьма к тому же правдоподобные угрозы покончить с собой утихомирили родителей. Меня оставили в покое.
Я хранила икону в своей комнате — спрятав от взглядов предков — целый год. Ну а после окончания школы, уезжая в Москву поступать, взяла ее с собой. Мама, правда, возмущалась: зачем, дескать, тащить с собой эту тяжесть? Но я настояла.
— Дана, забери ты ее! — в сердцах вскрикнула она и хлопнула дверью.
— Мое дело! — чуть не плакала я. — Не смеешь мне запретить!
Больше я не расставалась с ней никогда. Живя в общаге, потом на съемной квартире, когда переехала к мужу... Ощущение пришедшего
ко мне чуда, впервые испытанное в - лесу ранним пасхальным утром, не покидало меня ни на день! И сегодня не покинуло. Хотя прошло столько лет! Признаюсь, я, как и в юности, не умею молиться по писаному. И в церковь не хожу. Но, когда смотрю на лик иконы, просто прошу Бога помочь мне. И когда раскаиваюсь - в чем-то плачу, винюсь искренне уставившись в лицо Спасителя. Мои молитвы он явно принимает! И помогает точно. Так было, когда я сдавала экзамены в институт -поступила, кстати, с первого раза, а конкурс был о-го-го! И когда выходила замуж, а мой благоверный все сомневался до последнего дня, стоит ли нам жениться. И когда рожала дочь — роды были тяжелыми. И когда болела мать, и доктора почти не
давали надежды на выздоровление,
я провела перед своей иконой много
часов. И Господь помиловал маму, но несмотря на то, как она была против моего образа...
Я всегда чувствую, что кто-то
невидимый помогает мне. Если прошу у иконы помощи, всегда ее получаю. Я давно убедила мужа и взрослую дочь, что этот образ — чудесная реликвия, помогающая во всех жизненных трудностях. Мы все -
относимся к ней как к чуду! И каждую Пасху с радостью наблюдаем, как образ обновляется, как выразилась тогда старушка в лесу. Мы
ждем этого события всей семьей.
Собираемся вместе и смотрим, как светлеет лик Спасителя, как наливаются ярким пурпуром складки его одежд, как сверкает золотом нимб над его головой...