Театральная магия царствует в изобразительном искусстве Валерия Тебекова. Свободное творческое дыхание в стремлении художника отказаться от буквального иллюстрирования бытия – ее дар. Границы реальности стираются, когда натура в своих метафорических играх обретает условность и пластичность. Кажется, что, созидая, мастер приглашает нас в свои сновидения об этом мире. Стоит ли пытаться разгадать их тайну, если она – выпестованная и желанная цель самого сновидца, которому повинуются кисть, краски, иллюзии и смыслы?
Повод поговорить с мастером случился отличный – персональная выставка «Алтай-Берлин», открывшаяся в апреле в одной из галерей столицы Германии. Она продлится три месяца. Год назад там же, на Четвертом Международном фестивале изобразительного искусства «Денница», организованного для авторов постсоветского пространства и Восточной Европы, Заслуженный художник РФ Валерий Герасимович Тебеков удостоился первого места за графические работы. Нынешняя выставка – логическое следствие успеха на проекте, она объединяет живопись и графику. Это двадцать работ, часть которых совсем свежая, а что-то отработано в лучшем варианте по следам некогда написанных произведений.
Валерий Герасимович, чья творческая история постоянно подпитывается новыми работами, говорит, что непрестанно вдохновлялся шедеврами мировых мастеров живописи и декораторского искусства. Вечно актуальную для себя самого алтайскую тему он, имеющий богатейший профессиональный сценографический опыт, в картинах интерпретирует с присущим ему художественным своеобразием, испытавшим на себе европейское влияние. Этническая заданность с ее петроглифическими деталями, знаковыми нюансами становится частью выдуманного им театра на холсте, где лица героев могут напоминать маски, а предметы жить своей жизнью, забывая про функционал, превращаясь в символы или очень выразительную композиционную часть, усиливающую наполнение мотива.
«Национальное в живописи порой очень интересно выглядит, – рассказывает художник. – Можно допустить, что Поль Гоген, например, если не отправился бы на Таити, то не стал бы большим художником. Этот остров в его творчестве совершил чудо, стал счастливым раем. Он обрел там и новую музу, и свой стиль. Изучение таитянской этники, культуры очень помогло ему в этом, а яркие краски и южные красавицы, черты которых он стремился подчеркнуть на полотнах, очень вдохновляли. Вспоминая о Гогене, нахожу параллель с обретением собственного стиля благодаря национальной алтайской тематике. При этом она служит своеобразным проводником, чтобы выразить идеи, внутренний мир. Алтай для меня – пространство с неисчерпаемым обилием материала. Взять ту же укокскую «принцессу», которую открыла Наталья Полосьмак – ведь это настолько взбудоражило всех, стало пищей для многолетних разговоров, вдохновило художников на новые сюжеты! С какого-то момента я стал воспринимать Алтай по-особенному, как неповторимый аутентичный источник, красками которого можно обогатить свои произведения».
В своих картинах Валерий Герасимович взаимодействует с этнической копилкой с радостью расслабленного выбора. И он демонстрирует собственный прекрасный театр – с очень позитивным, радующим взгляд колоритом, смелыми решениями, эклектикой совмещения пространств и времен. Он показал несколько замечательных сюжетов, которые экспонируются на данный момент в Берлине, и рассказал о них.
«Работа «Шаман и море» стала презентационным плакатом выставки, – делится автор картин. – Фигура шамана в сюжете как метафора человеческой стихии, а море – природной, даже вселенской. И та, и другая непредсказуемы. Здесь встает и тема человеческих страстей. А еще транса – состояния, свойственного шаману, но транса иного, повсеместного. Это некая спячка, летаргический сон, в котором пребывают люди, а пробудившись, не могут найти себе применения. У Чехова в «Трех сестрах» и «Вишневом саде», например, этот смысловой мотив проходит красной нитью. Отсюда проблемы человечества. То есть, картина имеет философский подтекст. Все вещественные образы, которые живут в моих работах, можно отнести к стихии декораций. И они тоже могут быть актерами. Таким образом, я задаю свою театрализацию в сюжетах.
В картине «Прикосновение» центральная тема – связь со своими истоками, этническими и культурными корнями. Героиня касается рукой накосных украшений, которые традиционны для алтайских женщин. Всегда задавался вопросом, откуда мастерицы доставали ракушки для шанкы? Национальные костюмы не смотрятся без этого живописного, древнего компонента с его удивительным колоритом и обережной функцией. Головной убор на героине отличен от национального. Объемная шляпа с обилием петроглифов помогла образу стать более свободным, а мне в изображении персонажа – выйти из реалистичного типажа.
Обычную бытовую сцену в работе «Приготовление талкана» я решил в духе Александра Тышлера, который творил в театральном стиле не без драматизации. Захотелось обыденное подать как красивую картинку, наделенную волшебством. Герои словно актеры, которые скорее изображают процесс, и все это опять же продиктовано моей тягой к сцене…»
Тебековский изобразительный стиль, выбирающий театральную интерпретацию, позволяет разгуляться автору в творческих затеях. Можно все, но эта свобода сопряжена с проявлением выверенного, точного, весьма искушенного собственной живописной и сценографической историей – авторского вкуса. Потому, например, сюжет «Алтайка с трубкой» – это воплощение какого-то видения женщины, чья красота стремится к утонченности, чей образ мог бы напомнить чеховских героинь. Она сидит не возле очага с прокопченным от горного солнца лицом, а в каком-то космическом пространстве, нежная и прекрасная, и этническое выведено из-за кулис и как-то спокойно расположилось там, где ему показалось удобным.
Так же космически раскрывается история в картине «Светлый день алтайской мадонны». Здесь автор уже традиционно воплощает образ красавицы – в чегедеке, с характерным головным убором. И теплые небесные краски резонируют со столь глубокой и всегда трогательной темой материнства… Да, кстати, эти причудливые носы-баклушки, как называет их сам автор, Валерий Герасимович открыл для себя под влиянием Модельяни и Пикассо, который, в свою очередь, какой-то период был помешан на африканском стиле. Он рад, что есть грандиозная художественная база, в которой труды великих – вместилище находок и открытий. В том числе, конечно, театральных. В связи с этим вспоминает Боровского, Левенталя, Кочергина и других любимых сценографов, которые побудили свершить собственный путь в искусстве с его талантливой уникальностью, восторженными озарениями, обилием светлых сюжетов и космосом созданных образов. Поздравляем Валерия Герасимовича с персональной выставкой! Новых творческих поисков, сюжетов и легких, счастливых свершений!