Николай был мужчиной прекрасным внешне, как в песне, но наоборот: «на лицо прекрасные, ужасные внутри…» Женщины млели от одного его взгляда. Мужчины завидовали его природной красоте и непринужденности.
Всем был хорош Николай, но пил. Пил запойно, беспробудно, словно топил в водке не только свою жизнь, но и жизни тех, кто его любил. Домой он приходил в ужасном состоянии – побитый, грязный, от него разило табаком и дешевым пойлом. Он дома падал, путал стены и туалет, мог и не проснутся в таких случаях, тогда приходилось диван чистить. Да и друзей в дом тащил: целые компании опустившихся личностей, с которыми он пропивал последние копейки.
Его жена, Светлана, не была писаной красавицей, но в ней была какая-то особая, тихая красота. Она словно излучала тепло, но сейчас в ее взгляде все чаще проскальзывала усталость и безнадежность. У Николая и Светланы росла дочка, Маша, маленькая копия Светланы.
Светлана все боролась за Николая, спасала его от пагубной привычки. Она встречала его после работы, отбирала у него деньги, чтобы он не мог купить выпивку, отмывала его от грязи, отстирывала его одежду. Она умоляла, просила, уговаривала его бросить пить, обещала ему все на свете, если он только остановится. Но Николай всегда находил, где и с кем выпить, обещания не выполнял. Тайком проносил в дом бутылки, прятал их под кроватью, за шкафом, в туалете. И друзей в дом притащить пытался, несмотря на запреты Светланы. Ему было плевать на всех, главное – свои желания.
Ее любовь к нему была какой-то болезненной, нездоровой. Она видела в нем не опустившегося алкоголика, а того самого прекрасного Николая, которого когда-то полюбила. Того, с которым мечтала о счастливой семье и светлом будущем. Она цеплялась за эту иллюзию, как утопающий за соломинку. И это была ее главная ошибка, она словно не видела, что он топит ее вместе с собой.
И вот, Светлана в очередной раз собиралась отлавливать мужа. Он уже второй день не появлялся дома. Она набросила старенькую куртку, ботинки.
— Машенька, солнышко, посидишь у тети Вали?
- Хорошо,- кивнула Маша.
Маша уже привыкла к этим «командировкам» матери. Знала, что мама вернётся поздно, уставшая и злая, а папа, если его приведут, будет либо спать, либо буянить.
Соседка, тётя Валя, женщина крупная и сердобольная, открыла дверь и с сочувствием посмотрела на Светлану.
— Опять за ним?
- Ну да, надо привести домой, как бы чего не случилось.
- Он еще всех вас переживет. А ты долго будешь бегать за мужиком? А дочь что видит? Папу грязного и пьяного? — не унималась Валя, глядя на девочку с жалостью.
Светлана вздохнула, опуская глаза:
- Так зато в семье растет, с мамой и папой.
Открыт предзаказ на мою книгу, есть возможность заказать дешевле
Ссылки
1) www.chitai-gorod.ru/...533
2) book24.ru/...212
3) www.bookvoed.ru/...212
4) ozon.ru/...nhq
***
— Это ты в семью играешь, а дочь одна растет, мамка-то всё папку а.л.ка.ша спасает. Ей нужна нормальная семья, а не этот цирк. И ты, Света, молодая ещё, жизнь свою тратишь непонятно на кого.
Свету словно обухом по голове стукнули. Она вдруг увидела себя со стороны – загнанную, уставшую, с потухшим взглядом. Увидела Машу, одинокую, испуганную, растущую в ужасном окружении.
Спасибо, Валя, я пойду.
- Смотри, Света, думай головой.
Выйдя на улицу, Светлана замерла на несколько минут, в голове пульсировали слова Вали. Она вдруг поняла, что не хочет больше так жить, в этом кошмаре, тащить на себе пья.н.ого мужа и бояться за будущее дочери.
Она вернулась к соседке, забрала Машу
- Не буду искать его, сам явится.
Дома она достала сумку, стала складывать вещи: одежду для себя и Маши, фотографии, документы. Денег почти не было – всё, что оставалось, уходило на еду и бесконечные «спасательные операции». Написав записку Николаю «Ушла навсегда, достал», положила ее на кухонный стол.
- Мама, мы куда? – спросила Маша
- К бабушке с дедом, мы уезжаем.
- Надолго?
- Навсегда.
Они вышли из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Светлана оглянулась, словно прощаясь с этим местом. Здесь прошла ее юность, здесь она мечтала о счастье, здесь родилась Маша. Но здесь же она чуть не утонула в п.ь.я.н.ом болоте, из которого ей чудом удалось выбраться.
Николай вернулся домой в тот же день, поздно вечером. Вернее, его притащили под руки двое его «друзей», таких же, как и он сам. Они бросили его на диван в гостиной и, вытряхнув из его карманов последние деньги, ушли, громко хлопнув дверью.
Утром Николай с трудом открыл глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Он попытался встать, но тело его не слушалось. Он снова упал на диван и закрыл глаза.
- Светка, принеси воды.
В ответ – тишина. Он позвал снова, погромче, но никто не отвечал.
С трудом поднявшись, он побрёл на кухню. Там он и увидел записку. Сначала он ничего не понял, просто уставился на неё мутным взглядом.
- Ушла? Куда ушла?
Затем вздохнул, выпил воды, да и махнул рукой:
- Ну и скатертью дорога, достала уже.
После ухода Светланы жизнь Николая покатилась под откос достаточно быстро. Квартира окончательно превратилась в п.р.и.тон, двери не закрывались ни днём, ни ночью. Постоянно были в гостях приятели: пили, ругались, даже дрались.
Тем временем, Светлана и Маша обосновались в квартире родителей. Маша там и в школу пошла, завела друзей. Жизнь постепенно налаживалась.
Через несколько лет Светлана вышла замуж во второй раз. Её избранником стал скромный и работящий мужчина. У них родилась ещё одна дочь, Аня. Светлана решила прописать Аню по месту своей регистрации - в квартире Николая. Она знала, что квартира неприватизированная, и боялась, что Николай, под влиянием своих со.бут.ыль.ников, может её потерять. А если там будет прописан ребёнок, то сделать это будет гораздо сложнее. Да и сама она не собиралась выписываться, и Маша там зарегистрирована была.
Маша выросла, превратившись в красивую и самостоятельную девушку. Мама с отчимом купили квартиру, переехали с Анютой туда, а она осталась с бабушкой и дедом. Те болели, Маша ухаживала за ними, особенно за дедом, который окончательно слег. Николая она иногда видела, отслеживала его состояние.
Николай жил всё так же. Пил, нигде не работал, жил на случайные заработки.
Однажды Николай позвонил Маше из больницы, скрутило так, что увезли, с печенью неладно. Маша поехала туда, посмотрела, вздохнула и купила ему недорогую одежду, навещала его через день, приносила еду.
Николаю было приятно, он благодарил, говорил, что она единственная, кто о нём заботится.
Маша, пока отец был в здравом уме, не пил, решила переоформить договор найма на неё, отца и сестру, а потом приватизировать квартиру. Светлана выписалась из квартиры, младшей дочери уже было 15 лет, регистрация одного из родителей уже была неактуальна.
Николай согласился на это предложение. Он подписал все необходимые документы, и Маша отправилась в администрацию, чтобы начать процедуру переоформления. Николая в это время выписали из больницы.
А через несколько дней ей позвонили из администрации и сказали, что Николай отозвал своё согласие.
Маша была не понимала, что произошло. Она позвонила отцу, но он не отвечал. Тогда она позвонила соседке, тёте Вале.
- Тёть Валя, здравствуйте, это Маша, дочка Светланы. Вы не знаете, что с отцом? Он перестал отвечать на звонки, а в администрации сказали, что он отозвал согласие на переоформление договора найма.
- Здравствуй, Маша. Да давно уже крутятся возле него какие-то типы, видать, квартирку отжать собрались.
Она съездила к Николаю. Дверь, как всегда, была не заперта. В квартире стоял запах перегара. На столе валялись пустые бутылки, окурки и остатки еды. В комнате, за столом, сидели Николай и двое незнакомых мужчин. Николай, как всегда, был пьян.
- Маша, доча моя, - гордо сказал он приятелям.
- Ничё такая.
Маша вздохнула:
- Папа, зачем ты отозвал согласие? Надо документы оформлять.
- Квартира моя, что хочу, то и делаю.
Один из приятелей Николая усмехнулся:
- Не надо тут истерик, девочка. Твой отец сам разберётся, что ему делать со своей квартирой. А ты лучше иди ко мне, я обниму тебя.
- Иди, доча, домой, и оставь меня в покое, я сам знаю, что мне делать.
А вскоре Николай подал иск в суд (явно составленный не им):
- Прошу признать Машу утратившей право пользования. Она из квартиры выехала вместе со Светланой. Тут не живет уже больше 20 лет, ни за что не платит, а я платить за всех не должен, на меня в суд по коммуналке подали. У меня предпенсионный возраст, мне на работу уже не устроиться. И с 2003 года, как выехала, больше не вселялась.
Маша возражала:
- Там жить невозможно, отец пьет, даже находиться в квартире страшно. Долг за него я погасила. После расторжения брака моими родителями, будучи несовершеннолетней, я выехала из квартиры и проживала с матерью. Остаться с отцом я не могла, поскольку он пил, не работал. После совершеннолетия в квартиру не вселялась, ввиду невозможности совместного проживания с отцом, страдающим алкогольной зависимостью. При посещении отца, в квартире постоянно находились посторонние люди, распивающие совместно с ним. В квартире периодически отключали электричество, газ за неоплату, входная дверь в квартиру не запиралась. Несмотря на антисоциальный образ жизни Николая, родственная связь с отцом у меня не утрачена. В период его болезни я заботилась о нем, оплачивала лечение. В настоящее время мое не проживание в спорном жилом помещении также имеет вынужденный характер, т.к. с 2018 года я была опекуном престарелого больного дедушки, а после его смерти я продолжаю ухаживать за бабушкой, инвалидом 2 группы. И вообще – его выселяйте, вот встречный иск. Он же там совсем ужас что устроил в квартире.
Свидетели пришли, подтвердили, что пьет Николай.
Суд иск рассмотрел и принял решение и Маше и Николаю отказать:
- Маша не имеет права выселять отца по причине неоплаты или состояния помещения, она тут ненадлежащий истец. А вот Машу выселить нельзя, она вынужденно не вселяется.
…установленные судом обстоятельства свидетельствуют о наличии спора между сторонами о правах на вышеуказанное жилое помещение и не свидетельствуют об отказе ответчика Маши от прав на это жилое помещение.
Принимая во внимание наличие между сторонами спора о правах на вышеуказанное жилое помещение, что установлено судом, учитывая, что отношения между сторонами не претерпели качественных изменений до настоящего времени, суд приходит к выводу, что выезд ответчика из спорной квартиры носит вынужденный характер в связи с невозможностью пользования спорной квартирой.
Маша выдохнула, отбилась. Все же надо бы приватизировать квартиру, но теперь, пока отец так себя ведет, не будет. Коммуналку платить будет, фиксировать невозможность проживания тоже, а то мало ли что.
*имена взяты произвольно, совпадения событий случайны. Юридическая часть взята из:
Решение от 27 ноября 2024 г. по делу № 2-900/2024, Лыткаринский городской суд (Московская область)