Восемнадцатый век, золотой век пиратства, рисовал в воображении обывателя жуткие картины: корабли под черными флагами, безжалостные головорезы, блеск сабель и звон золота. Но кто же на самом деле составлял экипаж этих плавучих крепостей анархии, этих хищников морей? Картина оказывается куда сложнее и интереснее, чем принято считать, а иерархия и порядки на борту порой могли бы дать фору иным королевским флотам, пусть и со своей специфической, пропахшей ромом и порохом, изюминкой.
Капитан: первый среди равных, но не самодержец
Представление о пиратском капитане как о деспоте с хлыстом в одной руке и пистолетом в другой, вершащем судьбы своей команды по малейшей прихоти, – скорее голливудский штамп, нежели историческая правда. В реальности же капитан пиратского судна XVIII века был фигурой выборной. Да-да, именно так: его избирали голосованием всей команды, и это право голоса имел каждый, от юнги до матерого морского волка. Такая демократия, пусть и своеобразная, была краеугольным камнем пиратского сообщества. Капитан получал свою долю добычи, обычно двойную или полуторную по сравнению с рядовым пиратом, и этим его финансовые привилегии зачастую исчерпывались.
Власть капитана была абсолютной лишь в пылу сражения или во время погони. Тут уж его слово – закон, и не дай бог кому ослушаться приказа сманеврировать или идти на абордаж. В остальное же время, в мирной повседневности морского перехода или дележа добычи, его полномочия были сильно ограничены. Он не мог единолично наказать провинившегося или присвоить себе лишний пиастр. Все важные решения принимались на общем совете, где каждый имел право высказаться. Если же капитан начинал «зарываться», злоупотреблять властью или проявлять трусость, его могли так же легко сместить, как и избрали, а то и вовсе высадить на необитаемый остров, вручив на прощание лишь бутылку воды, пистолет с одной пулей да Библию – для размышлений о бренности бытия и превратностях пиратской фортуны. Известны случаи, когда капитанов меняли по нескольку раз за одно плавание. Например, команда Чарльза Вейна однажды сочла его недостаточно решительным в атаке на французский военный корабль и быстренько выбрала нового лидера – Джека Рэкхема, более известного как Калико Джек. Вейна же с горсткой верных ему людей просто высадили на шлюпку.
Капитан отвечал за общее руководство кораблем, навигацию (хотя часто для этого был отдельный специалист), выбор курса и, конечно же, за поиск и захват добычи. Он должен был быть опытным моряком, храбрым воином и, что немаловажно, обладать харизмой, чтобы вести за собой эту разношерстную и зачастую неуправляемую публику. Его каюта, если таковая вообще имелась и отличалась от общих кубриков, была ненамного роскошнее, а стол не сильно обильнее, чем у остальных. Пиратское братство ценило равенство, по крайней мере, на словах и в основных принципах.
Квартирмейстер: серый кардинал пиратского судна
Если капитан был лицом корабля, его знаменем в бою, то квартирмейстер зачастую являлся его мозгом и совестью в повседневной жизни. Эта должность, уникальная для пиратских экипажей, была второй по значимости, а в некоторых аспектах и первой. Квартирмейстера также избирала команда, и он был своего рода представителем ее интересов перед капитаном и внешним миром. В его ведении находилось поддержание порядка и дисциплины на борту: он следил за соблюдением «пиратского кодекса» – свода правил, принятого на корабле, и выступал судьей в бытовых спорах, хотя карать самолично без согласия большинства не имел права. Он выслушивал жалобы, разбирал претензии и старался поддерживать порядок, что было делом нелегким, учитывая специфический контингент. В бою, если капитан руководил маневрами судна, именно квартирмейстер зачастую возглавлял абордажную партию, первым ступая на палубу врага и ведя за собой товарищей. Он же вел переговоры с захваченными командами, решал их судьбу (отпустить, взять в плен или, в редких случаях, предать смерти).
После успешного захвата на его плечи ложилась ключевая задача справедливого распределения всей добычи, а также повседневное управление запасами. От золотых монет и товаров до корабельных запасов провизии, воды и рома – каждая вещь проходила через его руки, и он скрупулезно следил, чтобы каждый получил свою долю согласно статьям их же кодекса. Обычно рядовой пират получал одну долю, а офицеры и специалисты – полторы или две. Раненым полагались компенсации: за потерю правой руки могли дать 600 пиастров, за левую – 500, за ногу – аналогично, за глаз – 100. Эти «тарифы» варьировались от корабля к кораблю, но сам принцип был незыблем. Интересно, что квартирмейстер часто был тем, кто зачитывал статьи пиратского кодекса новичкам и следил за их подписанием или оставлением отпечатка пальца теми, кто был неграмотен. По сути, он был гарантом соблюдения тех немногих законов, которые пираты устанавливали для самих себя, чтобы не погрузиться в полный хаос. Его авторитет был огромен, и сместить квартирмейстера было так же сложно, как и капитана.
Костяк команды: специалисты и рядовые морские волки
Помимо капитана и квартирмейстера, на пиратском корабле существовал целый ряд других важных должностей, без которых успешное плавание и разбой были бы немыслимы. Боцман был правой рукой капитана в вопросах управления парусами и корабельными работами. Он отвечал за состояние такелажа, якорей, шлюпок, следил за чистотой и порядком на палубе, распределял работы среди матросов и не стеснялся применять кулаки или «кошку» (девятихвостую плеть) для поддержания дисциплины, если это было одобрено общим собранием. Боцман должен был обладать зычным голосом, чтобы его команды были слышны даже в рев шторма, и досконально знать все хитросплетения корабельной оснастки. Его доля добычи обычно составляла полторы доли рядового пирата.
Штурман или навигатор (часто эти функции совмещал сам капитан или опытный моряк) был жизненно важен. В эпоху, когда GPS еще не изобрели, а карты были не всегда точны, умение определять местоположение корабля по звездам, солнцу и счислению пути ценилось на вес золота. Ошибка штурмана могла привести корабль на рифы, в руки врагов или просто оставить без добычи в бескрайних океанских просторах. Хорошие навигаторы были редкостью, и пираты охотно принимали на службу захваченных специалистов, предлагая им выбор: присоединиться к «веселым ребятам» или отправиться кормить рыб.
Плотник был еще одной ключевой фигурой. Деревянные корабли постоянно нуждались в ремонте: течи, повреждения от штормов или вражеских ядер, износ мачт и реев. Плотник со своими инструментами был настоящим спасителем, способным залатать пробоину ниже ватерлинии или соорудить временную мачту взамен сломанной. Его умения были критичны для выживания корабля, и он также получал повышенную долю добычи. Нередко плотнику ассистировал бондарь, отвечавший за сохранность бочек с водой, провизией и ромом – жизненно важными ресурсами в длительном плавании.
Канониры или артиллеристы отвечали за грозную силу пиратского корабля – его пушки. Они должны были мастерски управляться с орудиями, быстро их заряжать, точно наводить и вести огонь. От их мастерства зачастую зависел исход морского боя. Хороший канонир мог вывести из строя вражеский корабль несколькими точными залпами, повредив его мачты или рулевое управление, что облегчало абордаж. Число канониров зависело от количества пушек на борту. Например, на корабле Черной Бороды «Месть королевы Анны» было около 40 орудий, что требовало значительного числа опытных артиллеристов.
Корабельный врач или хирург – фигура мрачная, но необходимая. В условиях постоянных стычек, травм, болезней и отсутствия элементарной гигиены его важность сложно было переоценить. Правда, квалификация этих эскулапов часто оставляла желать лучшего. Нередко это были бывшие цирюльники или просто люди, нахватавшиеся каких-то медицинских знаний. Их основным инструментом была пила для ампутаций, а главным лекарством – ром, как для анестезии, так и для дезинфекции (хотя об эффективности последнего они вряд ли догадывались). Тем не менее, наличие хоть какого-то лекаря повышало шансы на выживание раненых, и ему полагалась повышенная доля. Если же своего врача не было, его функции мог выполнять кок или любой, кто имел хоть малейшее представление о врачевании.
Рядовые матросы или морские волки составляли основную массу команды. Это были люди, умеющие ставить паруса, вязать морские узлы, драться на саблях и пистолетах, грести на шлюпках и выполнять все бесчисленные корабельные работы. Среди них выделялись опытные матросы (able seamen), знавшие морское дело досконально, и новички (landsmen), только постигавшие азы пиратской профессии. Последние обычно получали меньшую долю добычи, пока не докажут свою полезность. Состав команды был крайне разношерстным: беглые моряки с торговых и военных судов, дезертиры, разорившиеся фермеры, бывшие каторжники, авантюристы всех мастей и национальностей. Встречались англичане, французы, голландцы, испанцы, португальцы, ирландцы, скандинавы и даже освобожденные африканские рабы, для которых пиратство становилось единственным путем к свободе и относительному равенству. Например, в команде Черного Сэма Беллами значительную часть составляли бывшие рабы.
Повседневная рутина и железные законы палубы
Жизнь на пиратском корабле была далека от романтического флера, которым ее окутали позднейшие легенды. Это был тяжелый, монотонный и опасный труд, сдобренный лишь редкими вспышками безудержного веселья после удачного захвата. Дисциплина, вопреки расхожему мнению, была строгой, но основывалась не на страхе перед офицерами, а на коллективном договоре – том самом пиратском кодексе. Статьи этого кодекса варьировались от корабля к кораблю, но общие принципы были схожи. Они регламентировали практически все стороны жизни: от дележа добычи и компенсаций за ранения до наказаний за проступки.
Например, кодекс Бартоломью Робертса предусматривал смертную казнь за сокрытие добычи, дезертирство в бою или приведение на корабль женщины без согласия команды (последний пункт, впрочем, часто нарушался). Азартные игры на деньги или карты на борту обычно запрещались, чтобы избежать ссор и драк. Споры между членами команды предписывалось решать на берегу в честном поединке на саблях или пистолетах, чтобы не подвергать опасности корабль и не устраивать поножовщину на палубе. За трусость, пьянство во время вахты или неподчинение приказам в бою полагались суровые наказания: порка, высадка на необитаемый остров (маронинг) или даже смерть. Тот, кто первым замечал парус на горизонте, мог рассчитывать на лучшую пару пистолетов из захваченной добычи.
Обязанности были четко распределены. Помимо несения вахт у штурвала, на мачтах (впередсмотрящие), обслуживания парусов и орудий, пираты занимались постоянным ремонтом корабля, чисткой оружия, уходом за оснасткой. В свободное время они могли чинить свою одежду, играть на музыкальных инструментах (если таковые имелись и были разрешены), рассказывать истории или просто пить ром, хотя и здесь квартирмейстер следил, чтобы запасы не иссякли слишком быстро. Еда была скудной и однообразной: солонина, сухари (часто кишащие долгоносиками), вяленая рыба, иногда – захваченная свежая провизия вроде черепах или фруктов. Вода быстро портилась, поэтому ром и пиво были не столько развлечением, сколько необходимостью.
Несмотря на всю суровость быта и постоянный риск, пиратские корабли привлекали людей возможностью быстрого обогащения и иллюзией свободы. Для многих это был единственный шанс вырваться из нищеты или безжалостной эксплуатации на торговых и военных судах, где условия службы были зачастую не лучше, а то и хуже, чем у пиратов, но без призрачной надежды на долю в богатой добыче. Пиратское «братство» предлагало своим членам некое подобие социальной защиты и справедливости, какой бы извращенной она ни казалась с точки зрения закона. Каждый имел право голоса, каждый получал свою долю, и каждый знал, что в случае ранения о нем позаботятся – по крайней мере, так гласил кодекс. Эта внутренняя организация, основанная на демократических принципах и строгом соблюдении собственных законов, и позволяла этим морским разбойникам так долго оставаться грозой морей.