Лесные истории. Часть 1
Истории из тайги. Часть 1.
По рыжим, извилистым тропинкам мы углублялись в тайгу. Октябрь почти закончился, а снега все не было, что для наших мест было аномалией. Охотничий сезон начинался по чернотропу. Конечно, отсутствие снега не помеха для охоты, если бы у меня были опытные промысловые собаки. Но рядом бежала молодая, необстрелянная собачка, которой еще и года не было. Какая из нее охотница? Да еще и кличка у нее – Муза. Совсем не таежное имя.
Вообще, эта осень складывалась как-то сумбурно. И то, что я отправился на промысел, словно на прогулку, без рабочей собаки, и то, что опоздал на две недели – сезон охоты на пушнину обычно открывался 15 октября. Все шло наперекосяк. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь я и не планировал в этом году на промысел и не собирался ни с какой целью в лес в такое время года.
А вот же, иду, навьюченный под завязку, по горным тропам, по "звериной узкой тропе", как в старой каторжанской песне. Хотя тропа и узкая, но не звериная, а вполне человеческая, хотя, конечно, и зверье по ней бегает – это видно. Тайга есть тайга. И оказался я в этой тайге совершенно неожиданно для себя. Так вышло. Добрые люди посоветовали: "Уходи на охоту, не трепи себе нервы и не возвращайся, пока все не уладится". Речь шла о проблемах на работе, которые меня измучили. Я понял: совет дельный. Надо уходить. Собрался за несколько дней. Город у нас небольшой, многие знали о происходящем и старались помочь. Все решалось как по волшебству: и отпуск, и транспорт, и даже договор с зверопромхозом подписал прямо в городе, не пришлось ехать в поселок за сотню километров. Более того, председатель профсоюза помог с финансами, выписал мне материальную помощь. Чтобы знали: профсоюз меня поддерживает. Да, так все и было. То ли люди вокруг хорошие, то ли время такое?.. И все же собирался я в спешке...
Но, как бы там ни было, настроение хорошее, даже праздничное – всегда так, когда входишь в тайгу и не знаешь, чего ожидать в этот раз. Тем более, что и тропа выглядит нарядно: будто кто-то специально выстелил ее оранжевой дорожкой, словно лиса бежала и роняла свою золотистую шерстку и как будто специально для тебя. Но нет, это не лиса. Это сибирская лиственница постаралась. Она, таежная красавица, сбрасывая свой осенний наряд, усыпала все вокруг мягкими золотыми иголками и получилось все это сказочно красиво и кстати. И почему-то именно на старых лесных дорогах и таежных тропах особенно заметна опавшая золотисто-рыжая хвоя, а запах просто волшебный.
Осенняя тропа, словно нарисованная: вьется, петляет – ведет к зимовью, где не раз приходилось бывать и не только мне. Впереди на поводке весело бежит моя собачонка – пока не доберемся до места, отпускать боюсь. Рядом посапывают и при этом умудряются шутить и острить такие же навьюченные, такие же взбудораженные выходом в тайгу... мои товарищи.
Павел вернулся со службы не с пустыми руками – он привез шикарную армейскую куртку с серо-голубым меховым воротником, прямо мечта охотника и очень симпатично на вид! Я-то на охоту ходил в обычной фуфайке, конечно, не верх элегантности, но практично. В те времена в магазинах ничего подходящего для леса не было, да и жена моя, Людмила, пришила к моей фуфайке меховой воротник от старого пальто, так что выглядело вполне прилично. Но, конечно, моей фуфайке до куртки Павла было далеко. Но главное, чтобы было тепло для охотника все сгодится.
Это сразу же подметил наш третий спутник, Сохатов Артем. Павел вдруг остановился, приподнял воротник куртки и принялся неспешно и старательно пришивать оторвавшуюся нитку. Мы с Артемом ждали, и, видимо, от скуки Павел начал расхваливать куртку Артема, находя все новые и новые достоинства. В конце концов, он не удержался и сравнил ее с моей фуфайкой, разумеется, не в мою пользу, оно и понятно с первого взгляда получается. Павел посоветовал завидовать молча, но шитье прекратил, и мы пошли дальше.
Артем был душой компании, незаменимым тамадой на всех застольях. Он всегда скромничал и отказывался вести праздник, но после уговоров соглашался и брался за дело с энтузиазмом и всегда у него все получалось отлично. Он был талантливым актером-любителем, особенно хорош в роли гусара. Со временем он даже ушел в профессиональный театр, бросив стабильную работу ради мечты, не понятно откуда взявшейся в нашей местности. И когда Павел вел застолье, в нем просыпался этот сценический образ – лихой и разудалый гусар! Он веселил нас и получал от этого удовольствие. Хотя он был невысокого роста, даже подкладывал подметки в обувь, чтобы казаться выше, и не отличался богатырским телосложением, он был далеко не слабак и он это не раз доказал. Его небольшие, но сильные руки умели и подметки подбивать, и шпоры к сапогам прилаживать, и топором работать, если нужно и все у него ладилось.
Павлу довелось проявить свои навыки владения топором в экстремальной ситуации, возникшей спустя несколько лет после его первого визита в наше таёжное зимовье. Дело было весной, в день моего рождения, который я традиционно отмечал в тайге с гостями, которых было не мало. В мае нам понадобилось перебраться через бурную таёжную речушку. Единственным решением было сооружение переправы, и эту задачу предстояло выполнить нам с Павлом, поскольку других мужчин в компании не было в то время.
Мы стояли на берегу, едва различимом из-за половодья, и искали подходящую высокую сосну, чтобы свалить её так, чтобы вершина упала на противоположный берег, образовав мост. Однако мощный поток реки мгновенно обрушивался на срубленное дерево, безжалостно терзал его, крутил и уносил вдаль.
Наши попытки раз за разом терпели неудачу. Вокруг была сплошная низина, затопленная водой. Снег под ногами был настолько мокрым, что каждый шаг сопровождался чавканьем, а след превращался в лужу. Сухого места не было, и переночевать было негде. К тому же, с нами были женщины, и нам необходимо было добраться до зимовья, которое находилось совсем рядом, всего в получасе ходьбы за рекой.
В какой-то момент я обнаружил, что в спешке не заметил, как лопнула мозоль на руке. Ладонь кровоточила. Я всегда работал топором без перчаток, и обычно это не приводило к проблемам, но в этот раз всё пошло не так. Теперь вся надежда была на Павла, который работал в перчатках и сохранил руки в целости, а я почему то забыл про технику безопасности.
Пока я перевязывал руку, мне пришла в голову идея: нужно найти на реке такое место, где верхушка и комель срубленного дерева обязательно упрутся в деревья, растущие на противоположных берегах, когда их понесёт потоком. Мы нашли такое место, и Павлу удалось свалить сосну так, что её верхушка и комель зацепились за деревья. Правда, ствол сильно выгнулся под напором воды и слегка пружинил. В принципе, это не было бы проблемой, если бы с нами не было женщин. Переправа казалась довольно шаткой. Я не сомневался в моей Катерине, привыкшей к тайге, и в Юлечке, подруге Катерины, "майоре" милиции (как она сама произносила своё звание), отличавшейся сильным характером. Но я беспокоился о Свете, очень хрупкой девушке, и нам нужно было что-то придумать.
Решили переправлять женщин через реку по упавшему стволу сосны. Чтобы обеспечить им опору, мы с Павлом должны были стоять по разные стороны реки и крепко держать длинный шест на плечах. Для начала кому-то из нас нужно было пройти по скользкому бревну на противоположный берег. Я считал, что это должен быть я, ведь у меня большой опыт передвижения по тайге. Но Павел настоял, чтобы первым шёл он, ну может это и лучше. Наверное, не зря ему так хорошо удавались роли бравых гусар на сцене. В нём было что-то такое… гусарское. И не только в театре, в жизни тоже все это проявлялось часто.
Переправа прошла успешно. Добравшись до зимовья, мы накрыли стол, произнесли положенные тосты и речи. Но после первой же рюмки нас всех пробило на дикий смех. Каждое слово вызывало взрыв хохота. Маленькая охотничья избушка дрожала от безудержного веселья посреди ночной, тихой тайги. День рождения удался на славу, как и раньше. Я был благодарен всем, особенно Артему. Он не подвёл, а даже помог. Но это я осознаю позже, спустя годы.
Сейчас Павел впервые идёт с нами в зимовье. Он давно мечтал об этом, и вот, наконец, всё сложилось: у него нашлось свободное время, и его помощь оказалась очень кстати. Нужно было доставить в тайгу продукты, патроны, всё необходимое для промыслового сезона. Так что Павел пришёлся как нельзя кстати. Он планировал переночевать в зимовье и утром вернуться в город.
Четвёртым участником нашей экспедиции была юная красавица: остроухая, длинноногая, чёрная с рыжевато-белыми отметинами. Она появилась у меня прошлой зимой, как гром среди ясного неба. Её привёз мне с Лены, из Усть-Кута, мой хороший знакомый, бывший директор Павел Петрович. Он взял щенка у местного охотника, то ли для себя, то ли для своего пятилетнего сына в качестве игрушки, здесь они нужны. Они её даже назвали Музой. Но щенок оказался с характером. Муза обижала мальчика, был с норовом, как выразился мой бывший начальник. В семье начались проблемы.
Павел Петрович, недолго думая, привёз щенка к нам. Заходить домой с таким "подарком" он не решился и ждал меня в тридцатиградусный мороз на скамейке возле гостиницы, мимо которой я обычно ходил с работы. Термометр на гостинице показывал тридцать градусв ниже нуля. Щенка он держал в картонной коробке, и так, в коробке, мне и вручил. При этом он произнёс посиневшими губами трогательную речь о том, что знает, какой я охотник! И этого щенка, от прекрасных родителей, он может доверить только мне. И никому другому ни за что бы не отдал. Он сунул мне коробку со щенком и, пожаловавшись, что отморозил себе всё, что только можно, убежал, довольный тем, что решил свои проблемы. И, конечно, проблемы начались у меня. Дело в том, что у меня уже был взрослый кобель. А две лайки в городской квартире, где маленькие дети – это, конечно, слишком. И когда жена увидела, как моя младшая дочь, Маруся, ползает на четвереньках вместе со щенком и хлеба... Нужно было выбирать между двумя щенками.
Муссон, наш огромный черно-белый пес, был всеобщим любимцем, особенно детей. Мы с женой тоже души в нем не чаяли. Но время шло, и Муссон потерял интерес к белкам, его манили крупные звери. А мне, по договору с промхозом, нужна была пушнина. Поэтому, с тяжелым сердцем, я выбрал Музу, щенка, который, по всем признакам, должен был стать отличной охотничьей собакой. Но приметы – это одно, а практика – другое. В конце августа, с открытием охоты, я взял восьмимесячную Музу в тайгу, чтобы проверить, что за сокровище мне досталось и как он покажет себя в деле.
В зимовье я развел костер и собирался попить чаю. Не успел я налить кружку, как Муза залилась лаем. С ружьем в руках я побежал посмотреть, что она нашла.
И вот она, моя красавица, сидит на попе и лает на белку, устроившуюся на сосне. Увидев меня, Муза перебежала за дерево и снова залаяла, точно по белке. Откуда у нее это? Как она, такая малышка, знает, как правильно охотиться? Это всегда удивляет и восхищает. В тот день Муза облаяла еще четыре белки. Экзамен сдан на этот раз!
Но одно дело – охота в конце августа, когда белки бегают по земле, и совсем другое – поиск их в кронах деревьев. Сможет ли Муза научиться этому? Другой собаки у нас нет, а план выполнять надо. Вся надежда на эту юную собачонку и пока ничего не ясно, на что она способна.
В конце лета, когда Муза проходила испытание, белки часто спускались на землю, лакомились брусникой, и молодая собака без труда находила их, гоняла по земле и прижимала к дереву лаем. Теперь же ситуация изменилась, и ей придется выслеживать белок высоко в кронах деревьев. Это новое умение ей еще предстоит освоить, и скорость обучения зависит от ее природной смекалки. Неизвестно, как покажет себя наша юная помощница на охоте в этот раз. Но, как ни крути, другой собаки у нас нет, а план по добыче нужно выполнять. Получается, вся надежда только на Музу. Впрочем, о выполнении плана беспокоимся только мы с напарником, а собака, кажется, ни о чем не тревожится. Весело бежит впереди на поводке, полная энергии и сил...
Продолжение следует. Можно посмотреть по ссылке:
Подписывайтесь на канал, оставляйте комментарии.
Еще интересные каналы: