Галина Петровна никогда не предупреждала о своих визитах. Считала это глупостью — зачем давать людям время на притворство? Вот и сегодня, взяв с полки банку домашних огурцов, решила навестить Аню. Невестка была хорошей девочкой, только слишком уж тихой. Иногда казалось, что она растворится в воздухе от одного только строгого взгляда.
Поднявшись на четвертый этаж, Галина Петровна нажала на звонок. Долго никто не открывал. Потом послышались осторожные шаги, щёлкнул замок.
— Галина Петровна? — удивленно произнесла Аня, приоткрыв дверь на ширину цепочки. — А вы... вы не предупреждали...
— Огурчики принесла, — коротко ответила свекровь. — Пустишь или на лестнице будем беседовать?
Аня торопливо сняла цепочку, но голову держала опущенной, а волосы падали на лицо. Галина Петровна вошла, сняла туфли и прошла на кухню. Поставила банку на стол и обернулась к невестке.
— Чай будешь ставить или как?
— Конечно, конечно, — засуетилась Аня, всё ещё не поднимая головы. — У меня же есть печенье...
— Ну-ка, посмотри на меня, — негромко сказала Галина Петровна.
— Что? — Аня замерла у плиты.
— Говорю, посмотри на меня. В глаза.
Аня медленно повернулась. Волосы всё ещё скрывали половину лица.
— Убери-ка волосы.
Руки у девушки дрожали, когда она отвела прядь волос за ухо. Синяк под левым глазом был свежий, яркий. Ссадина на скуле едва затянулась. Нижняя губа припухла.
Галина Петровна молча смотрела на лицо невестки несколько секунд. Потом тихо спросила:
— Это Димка?
Аня попятилась к стене.
— Нет, что вы... я просто упала... очень неудачно...
— На кулак упала? — голос свекрови стал жёстким. — Аня, я сорок лет замужем. Думаешь, не знаю, как выглядят следы от мужских рук?
Девушка опустилась на стул и закрыла лицо ладонями.
— Он не хотел... просто очень расстроился из-за работы... я не вовремя что-то сказала...
— Замолчи, — резко оборвала её Галина Петровна. — Не смей его оправдывать. Мужчина, который поднимает руку на женщину — не мужчина. Тем более на свою жену.
Она достала телефон.
— Что вы делаете? — испуганно спросила Аня.
— Сыну звоню. Пусть домой едет. Немедленно.
— Галина Петровна, не надо! Он разозлится ещё больше!
— На меня? — усмехнулась свекровь. — Посмотрим.
Дмитрий приехал через полчаса. Он вошёл в кухню, недовольно оглядел жену и мать.
— Чего случилось? Ты так кричала по телефону...
— Сядь, — указала мать на стул напротив.
— Мам, я устал, работы много...
— Сказала — сядь!
В голосе прозвучали такие стальные нотки, что Дмитрий машинально опустился на стул. Аня сжалась в углу, пытаясь стать невидимой.
— Покажи руки, — приказала Галина Петровна.
— Что?
— Руки показывай. Костяшки.
Дмитрий растерянно посмотрел на свои кулаки. На правой руке были явно видны ссадины.
— Мам, я не понимаю...
— А я понимаю. Очень хорошо понимаю. — Галина Петровна поднялась со стула. — Встать!
— Мама, что происходит?
— Вставай, говорю!
Дмитрий поднялся, недоумевая. И тут же получил такую оплеуху, что у него зазвенело в ушах. Потом ещё одну. И ещё.
— Это за то, что руки распускаешь! — каждое слово сопровождалось хлёстким ударом. — За то, что жену бьёшь! За то, что это позор в семье!
Аня вскочила с места, в её глазах был ужас.
— Галина Петровна, перестаньте!
— Сиди! — рявкнула свекровь, не переставая лупить сына. — Это не твоё дело!
Дмитрий пытался прикрыться руками, но мать была неумолима.
— Мам, прекрати! Я же не ребёнок!
— Вот именно что ребёнок! Безмозглый, невоспитанный ребёнок! — Она схватила его за ухо, как в детстве. — Я тебя что, скотом растила? Чтобы ты женщин бил?
— Пусти! Больно же!
— А ей не больно было? — Галина Петровна дёрнула ухо сильнее. — Смотри на неё! Смотри, что ты наделал!
Дмитрий нехотя взглянул на жену. Аня стояла у стены, слёзы текли по щекам.
— Аня, прости... я правда не хотел... просто...
— Заткнись! — рявкнула мать. — Оправданий не помогут! — Она отпустила ухо и ткнула сына пальцем в грудь. — Слушай меня внимательно, урод. Если ты ещё раз поднимешь руку на эту девочку, я тебя собственноручно выгоню из дома и будешь на улице жить. Понял?
— Мам...
— Понял или нет?!
— Понял, — тихо проговорил Дмитрий.
— И не думай, что я не узнаю. Аня мне всё расскажет. Правда, доченька? — обернулась она к невестке.
Аня кивнула, не в силах произнести ни слова.
— А теперь на колени, — скомандовала Галина Петровна.
— Что?
— На колени перед женой. И проси прощения. Как положено.
— Мам, ну это уже перебор...
Взгляд матери был такой суровый, что Дмитрий послушно опустился на колени.
— Аня, прости меня, — пробормотал он. — Я больше никогда... клянусь...
— Громче говори! Чтобы соседи слышали!
— Аня, прости меня! Я дурак и скотина! Больше никогда не подниму на тебя руку!
Галина Петровна удовлетворённо кивнула.
— Вставай. И запомни раз и навсегда — в нашей семье мужчины женщин не обижают. Никогда. Понял?
— Понял, мама.
— И ещё. Завтра же к психологу запишешься. Будешь ходить, пока не научишься себя контролировать.
— Но мам...
— Никаких "но"! Либо к врачу, либо из дома. Выбирай.
Дмитрий виновато опустил голову.
— Хорошо. Схожу.
Галина Петровна подошла к невестке и обняла её.
— А ты, дочка, больше не молчи. Если что не так, сразу мне звони. Поняла?
Аня кивнула, уткнувшись в плечо свекрови.
— Теперь чай пить будем, — решительно заявила Галина Петровна. — И никаких кислых морд за столом. Семья — она на то и семья, чтобы друг друга защищать, а не калечить.
Через месяц Аня впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему. Дмитрий исправно ходил к психологу и больше руки на неё не поднимал. А Галина Петровна стала заезжать к ним почаще, как всегда, не предупреждая. Но теперь Аня встречала её всегда с радостью, а не со страхом.