Холодильник зиял пустотой, словно разинутая пасть голодного зверя. Я стояла перед ним в семь утра, держа в руках пустую банку из-под огурцов и пытаясь понять — был ли это кошмар или реальность последних трех дней?
На кухонном столе — следы вчерашнего пиршества. Крошки хлеба втоптаны в скатерть, которую бабушка вышивала полвека назад. Жирные пятна на обоях. Запах рыбы и чего-то еще... неопределенно мерзкого.
«Тетя Роза с детьми», — шептала я, как заклинание. Как будто повторение этих слов могло что-то изменить.
Три дня назад раздался звонок в дверь. Я открыла — и на пороге стояла женщина лет шестидесяти с тремя взрослыми детьми. Волосы — седые космы, глаза маленькие, цепкие. За спиной у каждого — здоровенный рюкзак.
— Привет, племянничка! — гаркнула она так, что соседи выглянули из квартир. — Мы с Камчатки! Твоя тетя Роза! Помнишь, мама твоя рассказывала?
Не помнила. Совсем. Но что скажешь людям, которые проехали полстраны?
— Проходите... — пробормотала я.
Ошибка. Роковая ошибка.
Они ввалились в мою двухкомнатную квартиру, как цунами в тихую бухту. Сын Розы — Максим, здоровенный детина под сорок — сразу плюхнулся на диван и включил телевизор на полную громкость. Дочь Нина, тощая и злая, начала изучать содержимое моих шкафов. А младший, Олег, полез в холодильник, даже не спросив.
— Ох, и голодные же мы! — вздохнула Роза, расплываясь на кухонном стуле. — Три дня в поезде! Племянничка, а покормишь родственников?
Я покормила. Они съели все. Буквально все — от колбасы до последней банки варенья. Максим требовал добавки, стуча вилкой по тарелке:
— Мало! На Камчатке порции больше!
Ночевали они на полу в гостиной. Точнее, должны были. Но в два часа ночи Роза постучала в мою спальню:
— Племянничка, а можно телевизор посмотреть? Мы не привыкли рано ложиться.
До четырех утра из гостиной неслись вопли каких-то ток-шоу.
На следующий день я проснулась от грохота. Олег ронял кастрюли, готовя себе завтрак из моих последних продуктов. На плите булькало что-то жирное и вонючее.
— Рыбу варим! — радостно сообщил он. — Привезли с собой! Хорошая рыба — кета!
Вонь стояла такая, что даже открытые настежь окна не помогали.
Нина тем временем перетряхивала мой шкаф:
— А это что? — вытащила она мою любимую блузку. — Можно примерить?
Не дожидаясь ответа, натянула на себя. Трещину я услышала сразу.
— Ой, маловата! — хихикнула Нина, швыряя испорченную вещь на пол. — У нас на Камчатке женщины покрепче!
К вечеру второго дня я поняла: они и не думают уезжать. Роза устроилась на моем диване, как царица на троне, давала указания детям и рассказывала о том, как плохо живется на Камчатке.
— Работы нет, зарплаты маленькие, — жаловалась она. — А тут, в Москве, люди богато живут! Вон, у тебя и техника какая!
Максим в это время ковырялся в моем ноутбуке тупым ножом:
— Что-то тормозит! Сейчас почищу!
— Не надо! — крикнула я.
Поздно. Экран потух навсегда.
— Ой, сломался, — равнодушно сказал Максим. — Значит, старый был. Нам на Камчатке нужен хороший компьютер — для дела.
Третий день начался с того, что проснулась я от звона разбитой посуды. Олег разбил мой любимый сервиз — тот, что остался от мамы.
— Сам упал! — оправдывался он, пиная осколки под стол. — Плохая посуда — непрочная!
Нина в это время рылась в моей косметичке:
— О, тушь хорошая! Заберу на память!
— Это дорогая косметика! — не выдержала я.
— Ну и что? — удивилась она. — Мы же родственники! А родственники должны делиться!
Роза кивнула:
— Правильно! На Камчатке так принято — что у одного, то у всех!
После обеда они заговорили о моей машине.
— А машинка у тебя неплохая, — сказала Роза, разглядывая ключи, которые я забыла убрать. — На Камчатке такие дорого стоят.
— Давай поездим! — загорелся Максим. — Я водить умею!
— У вас есть права? — спросила я.
— А зачем права? Я же родственник! — рассмеялся он.
Вечером того же дня, когда они в очередной раз требовали денег «на обратную дорогу» (хотя билеты у них уже были), я поняла: хватит.
— Послушайте, — сказала я, собираясь с духом. — Мне кажется, пора...
— Что пора? — насторожилась Роза.
— Вам пора домой. Извините, но я так больше не могу.
Тишина. Такая тяжелая, что даже соседский телевизор за стеной стих.
— Как это — не можешь? — Роза медленно поднялась с дивана. — Мы же родня! Твоя семья!
— Мы столько для тебя сделали! — подхватила Нина. — Навестили, скрасили одиночество!
— Да ты что! — возмутился Максим. — Мы тебе честь оказали, что приехали!
— А теперь выгоняешь родных людей! — добавил Олег.
Начался скандал. Роза кричала что-то о неблагодарности, о том, что молодежь забыла, что такое семья. Нина причитала о жестокости современных людей. Максим угрожал рассказать всем родственникам, какая я плохая.
— Да кому рассказывать-то? — не выдержала я. — Я вас первый раз в жизни вижу! Даже не знаю, родственники ли вы вообще!
— Как не родственники?! — завопила Роза. — Я же тетя твоя! Двоюродная! По линии... э-э-э... отца!
— Мой отец — единственный сын в семье!
— Ну... троюродная тогда! — не смутилась она. — Какая разница! Кровь одна!
Час я их уговаривала. Второй час — требовала. На третий — просто кричала. Они стояли стеной, как партизаны перед расстрелом.
Наконец Максим сказал:
— Ладно, уедем. Но машину оставь.
— Что?
— Машину, говорю, оставь. Нам добираться надо, а денег на билеты потратили уже.
— На что потратили? У вас же билеты были!
— Были, да сплыли, — хмыкнул Олег. — На водочку пошли.
— Так что ключи давай, — протянул руку Максим. — По-хорошему.
И тут во мне что-то щелкнуло. Словно пружина, которую сжимали три дня, наконец лопнула.
— Вон! — заорала я так, что даже сама испугалась. — Вон из моего дома! Немедленно!
— Ты что, совсем с ума сошла? — опешила Роза.
— Сошла! Сошла с ума от ваших выходок! — Я метнулась к телефону. — Сейчас вызову участкового! Пусть разбирается, кто вы такие!
Это подействовало. Они засуетились, забормотали что-то невразумительное про недоразумение. Собрались быстро — видимо, привыкли к скорым отъездам.
Роза, уже стоя в дверях, повернулась ко мне:
— Запомни мои слова, племянничка. Добром это не кончится. Семью предавать нельзя!
— Вы не моя семья! — крикнула я. — Вы просто... просто...
Слов не хватало. Да и не нужны были слова. Главное — дверь за ними захлопнулась.
Я стояла посреди разгромленной квартиры и дышала. Просто дышала свободно, впервые за три дня. Холодильник пустой, техника сломана, любимые вещи испорчены. Но они ушли. Наконец-то ушли.
За окном шел дождь. Я открыла форточку пошире — пусть вымывает из квартиры запах их присутствия. Пусть смывает эти три кошмарных дня.
«Камчатские родственники», — усмехнулась я, глядя на разбитый сервиз. — Видимо, такая у них там традиция — ездить по стране и «навещать» дальних родственников.
Ну что же. Теперь я знаю: незнакомым людям дверь не открывают. Даже если они называют себя семьей.
А настоящая семья... она не ломает, не крадет, не требует. Она просто любит. Без условий и претензий.
Я взяла веник и начала подметать осколки. Завтра куплю новую посуду. Найду мастера для ноутбука. Постираю занавески.
Жизнь продолжается. Моя жизнь. Без незваных гостей с Камчатки.
Прошла неделя.
Я только-только начала приходить в себя, когда зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло? — осторожно ответила я.
— Это ты мою тетю обидела? — грубый мужской голос, явно нетрезвый. — Розу Степановну?
Сердце ухнуло вниз. Они нашли мой номер.
— Кто это? — спросила я, хотя уже догадывалась.
— Брат её! Степан! Слышал, что ты родню выгнала, как собак! Стыдно тебе должно быть!
— Послушайте...
— Нет, ты послушай! — рявкнул он. — Сейчас приеду, поговорим по душам! И братья мои приедут! Мы на Камчатке таких девиц знаем как воспитывать!
Трубка замолчала. Я стояла, держа телефон дрожащими руками. Неужели опять? Неужели вся эта история повторится?
Через час звонок в дверь. На этот раз я не пошла открывать.
— Открывай! — гремел знакомый голос Максима. — Мы знаем, что ты дома!
— Вызову полицию! — крикнула я через дверь.
— Вызывай! — расхохотался он. — Расскажем им, как ты с родственниками обращаешься!
Я действительно вызвала. Участковый Петр Николаевич оказался мужчиной понимающим. Выслушал мою историю, покачал головой:
— Таких "родственников" сейчас много развелось. По всей стране ездят, людей обманывают. — Он строго посмотрел на притихшую компанию за дверью. — Документы есть, подтверждающие родство?
Максим замялся:
— Ну... это... формальности...
— Нет документов — нет и родства, — отрезал участковый. — А значит, гражданка имеет полное право не пускать вас в дом. Более того, если будете докучать — это уже нарушение общественного порядка.
Они ушли, но я поняла: просто так не отстанут.
На следующий день соседка тетя Марта постучала ко мне:
— Деточка, а тебя тут какие-то люди ищут. Спрашивают, где ты работаешь, на какой машине ездишь. Странные какие-то... Я им ничего не сказала, но ты осторожнее.
Еще через день обнаружила, что кто-то пытался поцарапать мою машину. Царапины неглубокие, но намерение ясное.
Я поняла: война объявлена.
Обратилась к юристу. Молодая женщина внимательно выслушала и сказала:
— Вы правильно поступили, что не поддались на шантаж. Таких псевдородственников сейчас много.
— Но они же знали некоторые подробности о моей семье...
— В интернете много чего можно найти. Они профессионалы своего дела. — Юрист достала папку. — Мы подадим заявление о домогательствах. И обязательно смените замки — мало ли что.
Замки я сменила в тот же день. А еще поставила дополнительную защелку и цепочку.
Неделю было тихо. Я уже начала расслабляться, когда получила SMS: "Ждем тебя у подъезда. Поговорим, как следует."
Выглянула в окно — действительно стоят. Вся семейка в сборе, плюс еще двое незнакомых мужчин.
Я вызвала такси прямо к черному входу и уехала к подруге Тамаре.
— Оставайся у меня, — сказала она, выслушав историю. — Пока эти психи не успокоятся.
Три дня я пряталась у Тамары, ездила на работу на ее машине. На четвертый день участковый позвонил:
— Можете возвращаться. Мы их взяли. Оказывается, они в нескольких регионах такие фокусы проворачивали. Потерпевшие нашлись.
Когда я вернулась домой, обнаружила под дверью записку: "Все равно доберемся."
Но больше они не приходили. Участковый сказал, что их отправили на Камчатку с запретом покидать территорию области.
— А вообще-то, — добавил он, — они даже не оттуда. Из Подмосковья родом. Просто Камчатка звучит экзотично — люди больше доверяют.
***
Прошел месяц. Потом второй. Квартира постепенно приобретала прежний вид. Я купила новую посуду, починила технику, сменила обои на кухне.
Однажды вечером, разбирая почту, нашла письмо без обратного адреса. Внутри — фотография моего дома и короткая записка: "Мы помним."
Но я уже не боялась. Фотографию порвала, записку выбросила.
Через неделю пришло еще одно письмо. На этот раз с извинениями. Писала какая-то Зинаида Петровна из Брянска:
"Дорогая девушка! Узнала от участкового о том, что с вами случилось. Эти обманщики и ко мне приезжали, тоже назывались родственниками. Я, дура старая, поверила, денег дала... Хорошо, что вы их прогнали! Держитесь, деточка. Настоящая семья — это те, кто рядом в трудную минуту, а не те, кто пользуется вашей добротой."
Потом письма пошли одно за другим. Из Воронежа, из Самары, из Новосибирска. Все — от людей, которые тоже стали жертвами "камчатской родни".
Оказалось, что я — не единственная. И что моя решимость дать отпор помогла поймать целую банду обманщиков.
"Спасибо вам за смелость," — писала пенсионерка из Астрахани. — "Если бы не ваше заявление, я бы до сих пор думала, что со мной действительно родственники так поступили."
Я сложила все письма в отдельную папку. Они стали для меня доказательством того, что поступила правильно.
Тетя Марта как-то зашла на чай:
— А знаешь, деточка, после твоей истории я тоже думать начала. Помню, год назад ко мне "племянник" приезжал. Денег просил в долг, сказал, что мать больна. Дала ему пять тысяч... А он и не звонил больше. Думала — забыл, бывает. А теперь понимаю — обманул просто.
— Надо было в полицию обратиться, — сказала я.
— Да уж поздно. Но теперь я умнее буду. Твой пример меня научил.
За окном светились огни вечернего города. В квартире пахло свежесваренным кофе и домашним пирогом, который я испекла для себя любимой. На столе лежали письма от новых друзей — тех самых людей, которых я невольно спасла от обмана.
Жизнь наладилась. Настоящая жизнь, без фальшивых родственников и лживых слов о семейных ценностях.
А еще я поняла главное: семья — это не те, кто называет себя родней. Семья — это те, кто действительно любит тебя и желает добра. Даже если их совсем немного. Даже если это всего лишь соседка тетя Марта и подруга Тамара.
Этого вполне достаточно для счастья.