В нашей поликлинике работает врач. Ей 88 лет, невролог. Настоящий советский врач
Ясный ум, требовательность, знания
Таких врачей уже не дают. Смотрю на неё и понимаю, что она связь между прошлым и настоящим.
Меня она вылечила
Я лежал в больнице с парезом лицевого нерва после микроинсульта, немного с ней говорили про жизнь, вот она мне и сказала, что:
-Какое счастье что я могу ещё работать..
Прекрасно её понимаю.
Потому что ценность времени жизни в 20 летнем, 40, 60, 80 летнем возрасте совершенно различная.
Минута жизни у молодого 30 летнего мужчины означает что? Какая у нее для него ценность?
А для 88 летнего доктора?
Есть прекрасная монгольская притча про ценность жизни
"....
Степь дышала зноем, ковыль шептал древние песни. У подножия почерневшего" субургана" сидел старый Баатар.
Лицо его было изрезано морщинами глубже высохших русел степных рек, но глаза – два узких прореза – светились тихим теплом, как угли в очаге. Рядом суетился его младший внук, Баттулга, нетерпеливо дёргая пучок травы.
– Дедушка, – начал Баттулга, – отец говорит, ты знаешь секрет радости. Но разве можно радоваться, когда ноги не слушаются, а глаза туманятся? Разве радость не ускакала с твоей молодостью, как дикий кулан?
Баатар медленно повернул голову. Его взгляд упал на старую деревянную пиалу для кумыса, лежавшую рядом. Она была потемневшей от времени, с глубокой трещиной по краю.
– "Сүүхэн үс бол мэргэн ухааны мөнгөн утас", – произнёс старик тихо. (Седые волосы – серебряные нити мудрости). – Юность скачет галопом, старость идёт шагом. Но только шагающий видит каждый камешек под ногами, каждую травинку, каждый узор на крыльях бабочки. Разве это не дар?
Он взял пиалу в дрожащие руки. Она была грубой работы, неровной.
– Видишь эту чашу, внук? Её вырезал мой отец из корня дерева. Он подарил её мне в день, когда я впервые повёл табун один через Гоби. Тогда она была новой, гладкой. Я спешил, гнал коней, боялся опоздать к водопою. Чаша была лишь сосудом. Я не видел её.
Он провёл пальцем по трещине.
– Годы прошли. Много кумыса выпито, много дорог пройдено. Чаша падала, треснула от жаркого солнца и зимнего мороза.
"Цаг хугацаа бол гүн голын урсгал; түүнийг боож чадахгүй, зөвхөн завсарлагатайгаар унах хэрэгтэй". (Время – течение глубокой реки; его нельзя остановить, нужно лишь уметь плыть с перерывами). Я научился видеть чашу. Видеть узор дерева, который отец старался подчеркнуть.
Видеть, как свет играет в этой трещине, напоминая мне о том буране, когда она спасла меня, не дав замерзнуть последним глотком горячего айрага. Видеть её "историю" .
Баатар налил в чашу свежего молока из бурдюка. Белая струйка огибала трещину, наполняя сосуд до краёв. Ни капли не просочилось наружу.
– "Амьдрал бол нэгэн удаагийн аялал; түүний үнэ цэнийг ойлгохын тулд замдаа зогсох хэрэгтэй", – старик поднял чашу, и солнце, пробиваясь сквозь трещину, заиграло внутри молока золотыми бликами. (Жизнь – это путешествие в один конец; чтобы понять её ценность, нужно иногда останавливаться в пути).
– Вот она, радость старости, Баттулга. Не в скорости, а в глубине взгляда. Не в количестве пройденных шагов, а в умении "ощутить" каждый шаг. Эта чаша для меня теперь – не просто посуда.
Это карта моей жизни. Каждая трещина – память. Каждая шероховатость – урок. И наполнена она сейчас не просто молоком, а тишиной утра, теплом солнца на лице, твоим дыханием рядом. Ценить время – значит видеть вечность в каждом миге, который оно дарит.
Баттулга затих. Его взгляд скользнул с треснутой чаши на лицо деда, на его спокойные, светящиеся глаза, на степь, которая под вечер будто наполнялась медленным, золотым светом.
Он вдруг "увидел" не старика, а гору – древнюю, изъеденную ветрами, но прочную и полную скрытой силы.
Он увидел степь не просто как пастбище, а как живое существо, дышащее тысячелетиями. Он ощутил тиканье времени не как поспешный бег, а как мерный, вечный пульс земли.
– "Хөгшин настны инээмсэглэл бол замын гэрэл; залуу үеийнхнийг гэрэлтүүлж, харанхуйг түйвээдэг", – прошептал он невольно, вспомнив слова мудреца. (Улыбка стариков – свет на пути; он освещает молодых и рассеивает тьму).
Баатар кивнул, будто услышал его мысли. Он отпил из чаши. Молоко было прохладным и сладким.
Радость в его сердце была тихой, как шелест ковыля, и глубокой, как небо над степью. Это была радость понимания.
Понимания ценности каждого треснувшего края прожитого дня, каждого луча солнца, упавшего на морщины, каждого взгляда юности, начинающей видеть истинный свет.
"Амьдралын үнэ цэнэ нь түүний үргэлжлэх хугацаанд биш, түүний гүнзгий байдалд оршдог", – подумал он, глядя вдаль, где таял розовый закат. (Ценность жизни не в её продолжительности, а в её глубине).
Он протянул чашу внуку. Трещина ловила последний луч солнца. Баттулга взял её осторожно, как драгоценность.
В его руках треснувшая чаша вдруг стала целой Вселенной, наполненной мудростью и молоком степного утра. И в его сердце, медленно, как всходы после дождя, пробивалось новое чувство – благодарное, неторопливое умение ценить бесценный дар текущего мгновения.
Притча взята тут
----
Моему делу было 92 года когда он ушёл из жизни
Сложная была жизнь, 3 войны, много работал
Он так и сказал, что спокоен. Свою жизнь он прожил не зря
----
Подписывайтесь на канал, будет интересно.