Когда Наполеону доложили об отказе русской принцессы, он швырнул табакерку в стену и закричал:
— Эта девчонка предпочла мне какого-то немецкого принца? Мне, императору Франции?
Секретарь молча поднял осколки золотой табакерки. Тогда ещё никто не знал, что через несколько лет именно эта "девчонка" станет одной из тех, кто приложит руку к падению великого корсиканца.
Девочка, которая хотела быть императрицей
Восьмилетняя Като пряталась за тяжёлой портьерой в тронном зале, вдыхая пыльный запах парчи и слушая, как скрипят паркетные доски под ногами придворных. Её старшую сестру обручали со шведским королём, а ей даже не разрешили присутствовать - "слишком мала".
Вдруг что-то пошло не так. Императрица побледнела, схватилась за трость с алмазным набалдашником. Камердинер метнулся за водой. Забыв обо всём, Като выскочила из укрытия, заскользила по зеркальному паркету к бабушке. Но не добежала, мать перехватила её на полпути:
— Куда это вы собрались, мадемуазель?
А на следующий день выяснилось, что шведский король передумал. Просто взял и отказался от невесты. Императрица слегла. Восьмилетняя Като навсегда усвоила: короли тоже бывают подлецами. А ещё то, что корона важнее любви. Именно тогда она решила: вырастет и станет не просто королевой, а императрицей, как бабушка. И никакие короли не посмеют её обидеть.
Бабушка, та самая Екатерина II, в честь которой назвали внучку, обожала малышку. А вот дед, Филипп Добрый, даже на крестины не пришёл - "всего лишь девочка". Като стиснула кулачки и решила, что она ещё покажет им всем, на что способна "всего лишь девочка"!
Первый урок власти Екатерина получила, когда бабушка угасла. Отец, новоиспечённый император Павел, с трудом скрывал радость. Ещё бы, он сорок лет ждал трона! Като смотрела на него и думала: "Неужели корона может так изменить человека?" Она ещё не знала, что совсем скоро получит ответ на этот вопрос.
От первой любви до большой политики
Первым мужчиной, заставившим её сердце биться чаще, стал князь Багратион. Генерал, потомок грузинских царей, герой войны, а не какой-нибудь скучный принц из немецкого княжества размером с огород. На балу он, нарушив все правила этикета, пригласил юную великую княжну на танец.
— Если бы вы могли стать моей царицей. — шепнул Багратион, кружа её в вальсе.
У Като перехватило дыхание. Впервые с ней говорили как со взрослой. Впервые мужчина... Но отец-император мгновенно пресёк эту историю, приказав генералу немедленно жениться на фрейлине. Перечить Павлу мог только самоубийца.
"Прощай, грузинский престол", — с горечью подумала Като. И тут же одёрнула себя, мол, значит, не судьба. Ей нужна корона покрупнее.
А короны уже выстраивались в очередь. Придворные шептались: "Наша Като совсем с ума сошла!" Ещё бы, отказать самому австрийскому императору. Франц, конечно, зануда и педант, но корона-то императорская.
— Ему сорок лет, — жаловалась Като брату.
— Невелика беда, — отвечал Александр.
— Он жалкий муж для меня...
— Согласен.
— Но разве у нас, царствующих особ, есть выбор? Либо порядочные, но ограниченные, либо умные, но отвратительные. Выбор очевиден - первые предпочтительнее.
Однако этот брак не сложился. Франц выбрал другую, даже не удосужившись официально просить руки русской принцессы.
Тут-то и появился Наполеон. Император Франции, властитель половины Европы... Като даже заявила брату: "Когда речь идёт о том, чтобы стать супругой величайшего человека в истории..."
— Этот корсиканский выскочка? — перебил Александр. — Да у него на сапогах ещё не обсохла кровь наших солдат!
Английские принцы и вовсе превратили сватовство в фарс. Герцог Сассекский явился с гражданской женой под ручку, а герцог Кларенский щеголял физиономией цвета спелой свёклы, результат неумеренного пристрастия к портвейну.
— Стать одной из многочисленных английских герцогинь? — фыркнула Като. — Да лучше в монастырь!
И тут появился он, принц Георг Ольденбургский. Тихий, скромный, без особых претензий. Придворные дамы шушукались: "Помилуйте, да он же совершенно невзрачен! Ни рожи, ни короны!"
А Като неожиданно для всех, и прежде всего для себя, разглядела в нём что-то особенное. Может, ум в глазах? Может, благородство в осанке? А может, просто устала от напыщенных женихов с их фальшивыми улыбками и пустыми обещаниями?
Любовь вместо короны
Молодожёны уехали в Тверь, и Като словно подменили. Вместо капризной принцессы, мечтавшей о коронах, появилась деятельная хозяйка. Она носилась по городу, отдавала распоряжения, планировала перестройки. Через год город было не узнать.
Принц Георг оказался именно таким, каким показался при первой встрече - умным, деятельным, благородным. Днём он корпел над бумагами в кабинете, устроенном рядом с комнатой жены. Дверь всегда оставалась приоткрытой. Когда уставал от бесконечных докладов и начинал раздражаться, звал:
— Катенька!
— Я здесь, Жорж!
Один её голос снимал усталость и раздражение. Като помогала мужу разбираться в русских законах, он учил её немецкому. По вечерам читали друг другу вслух, спорили о литературе, строили планы. Кто бы мог подумать, что чопорный немецкий принц окажется лучшим мужем, чем все императоры мира?
В августе 1810 года Като родила сына. Александр I хотел дать племяннику титул великого князя, нужно было всего лишь покрестить по православному обряду. Но сестра впервые в жизни воспротивилась его воле. Мальчика окрестили по-лютерански. Корона уже не казалась важнее любви и семьи.
А потом пришел 1812 год. Наполеон, которому она когда-то отказала, вторгся в Россию. Като немедленно организовала собственный батальон. Семьсот крестьян из её имений пошли воевать под знаменем "егерского батальона великой княгини Екатерины Павловны".
Принц Георг лично объезжал госпитали, проверяя, всё ли сделано для раненых. Морозы стояли лютые, но он не пропускал ни одного объезда. В одном из таких визитов подхватил тиф.
Он умер у неё на руках, успев ненадолго прийти в сознание. Окаменевшая от горя Като не плакала. Только написала брату: "Я потеряла с ним всё. Жаль, что у нас не принят белый траур французских королев - пожизненное проявление скорби. Я не королева, но моё горе превышает человеческие пределы..."
Корона, когда не ждёшь
Врачи отправили безутешную вдову на воды в Европу. Като носила строгое чёрное платье, читала философов и писала письма до рассвета. Немецкий историк Генрих Мюллер, встретивший её в то время, удивлялся: "Ни следа болезненности на белом с румянцем лице, хотя она спала не больше трёх часов в сутки".
Судьба усмехнулась над бывшей искательницей корон. На корабле, увозившем её из Англии после неудачного визита, Като представили наследного принца Вильгельма Вюртембергского. Ещё одного кузена, ещё одного немца... Но что-то в нём напомнило ей покойного мужа. Та же основательность, то же спокойное достоинство.
Через год они поженились. Без фанфар и торжеств, Като всё ещё носила траур. А ещё через полгода умер старый король Вюртемберга. В один день Като потеряла свёкра и родила дочь. "Красавица Кати принесла удачу королевскому дому!" - судачили в народе.
Теперь она наконец-то получила корону. Но вместо того, чтобы наслаждаться троном, Като с головой окунулась в благотворительность. Голодные зимы 1816-1817 годов превратили её в "народную королеву". Она раздавала беднякам одежду, еду, дрова. Особенно заботилась о вдовах и сиротах, может, вспоминала своё вдовство?
Её императорское приданое ушло на помощь подданным.
"Слишком расточительна", - ворчали придворные.
"Единственная настоящая королева", - отвечал народ.
В июне 1818 года она родила вторую дочь. Писала Карамзину: "Бог снова дал мне дочь, здоровую, милую. Не знаю, чем заслужила все его милости... счастье моё совершенно".
Счастье оказалось недолгим. Зима 1818 года выдалась лютой, небывалой для тёплого Вюртемберга. Като простудилась, слегла с лихорадкой. Утром король навестил её - она улыбалась, обещала к завтрашнему дню поправиться. А вечером...
"Это случилось в ту ужасную, нескончаемую, ледяную зиму" - так потом вспоминали в Вюртемберге смерть своей "красавицы Кати". Ей не исполнилось и тридцати одного года.
Король похоронил её на горе Розенштейн, в православной церкви святой Екатерины. Она сама когда-то сказала: "Хочу лежать здесь - отсюда видно весь край, которому я служила".
Иронично: русская принцесса, мечтавшая о громких титулах, нашла своё счастье и корону в маленьком немецком королевстве. И осталась в памяти народа не как властительница, а как женщина с большим сердцем.
В России о ней быстро забыли, подумаешь, четвёртая дочь императора! А в Вюртемберге помнят до сих пор. Её именем названы улицы и площади, о ней рассказывают легенды. Может, потому что она наконец поняла: корона - не главное. Главное, что ты делаешь, нося её.