Найти в Дзене
История искусств

Родина предала – она засияла на Западе. Как Елена Образцова обратила изгнание в триумф?

Милан, 1975 год. Занавес «Ла Скала» взлетает, и Елена Образцова поёт Шарлотту в «Вертере». Её голос – тёмный, как бархат – бьёт прямо в душу. Публика взрывается аплодисментами, кричит «браво!». Она стоит, гордая, с искрами в глазах. Кто эта женщина? Образцова, меццо-сопрано, чьё имя стало легендой. Но за овациями – тоска: Родина, что дала ей крылья, захлопнула двери. А она взяла это горе и зажгла им сцену. Я много лет водила экскурсии в музее, с ног сбивалась, и когда включала её «Аве Мария», люди замирали, будто боялись спугнуть чудо. Господи, это было как молитва! Дочитайте, эта история пробирает до мурашек! Это не просто про пение – это про то, как встать, когда всё рушится. Узнаете, как Образцова заставила мир рукоплескать, когда её страна отвернулась. Это история про голос, что не сломить. Ленинград, 1941 год. Блокада. Елене Образцовой два года, она спит в холодной комнате, пока мать делит корку хлеба. Война крадёт детство, но не её душу. В 1948-м, в девять лет, она поёт в хоре Д
Оглавление

Милан, 1975 год. Занавес «Ла Скала» взлетает, и Елена Образцова поёт Шарлотту в «Вертере». Её голос – тёмный, как бархат – бьёт прямо в душу. Публика взрывается аплодисментами, кричит «браво!». Она стоит, гордая, с искрами в глазах. Кто эта женщина? Образцова, меццо-сопрано, чьё имя стало легендой. Но за овациями – тоска: Родина, что дала ей крылья, захлопнула двери. А она взяла это горе и зажгла им сцену.

Я много лет водила экскурсии в музее, с ног сбивалась, и когда включала её «Аве Мария», люди замирали, будто боялись спугнуть чудо. Господи, это было как молитва!

Дочитайте, эта история пробирает до мурашек! Это не просто про пение – это про то, как встать, когда всё рушится. Узнаете, как Образцова заставила мир рукоплескать, когда её страна отвернулась. Это история про голос, что не сломить.

Сцена первая: Дар из блокадной тьмы

Ленинград, 1941 год. Блокада. Елене Образцовой два года, она спит в холодной комнате, пока мать делит корку хлеба. Война крадёт детство, но не её душу. В 1948-м, в девять лет, она поёт в хоре Дворца пионеров. Учительница, вытирая слёзы, шепчет: «У этой девочки сердце поёт». Елена живёт музыкой. К 1954-му семья в Таганроге, педагог Анна Куликова учит её дышать ариями. В 1957-м – Ростовское училище, в 1958-м – Ленинградская консерватория.

В 1962-м, в 23, она берёт золото на конкурсе Глинки. Её ария – две с половиной октавы – как река: то ласковая, то бурная. В 1963-м, представляете, она дебютирует в Большом театре, в «Борисе Годунове» играет Марину Мнишек. Театр гудит от восторга. В 1964-м «Ла Скала» встречает её Гувернантку в «Пиковой даме». Итальянцы пишут: «Русская звезда горит ярче всех». Она – чудо, что вырвалось из блокадной ночи.

-2

Сцена вторая: Тень предательства

1970-е. Образцова – на вершине. В 1975-м она поёт в США с Большим театром. Её Марина в «Борисе Годунове» заставляет публику вставать пять раз – спектакль прерывают овации. В 1976-м – «Метрополитен-опера», Амнерис в «Аиде». Паваротти, её партнёр в «Трубадуре», шепчет: «Ты – пламя». Испания зовёт её лучшей Кармен. Франко Дзеффирелли снимает с ней «Сельскую честь» в 1982-м, называя «русской душой». Её звук – это сила, что сносит стены.

Но в СССР тучи. В 1980-е она поёт на Западе – Вена, Париж, Токио. Чиновники ворчат: «Слишком заграничная». Также даёт концерты в Японии, покоряя публику, а в Москве шипят: «Продалась». Она возвращается, поёт для Родины. Но в 1990-е Большой театр, её дом, отворачивается. Ролей мало, контракты тают. В 1994-м умирает мать, в 1998-м – муж, дирижёр Альгис Жюрайтис. Елена – одна. Родина, что ещё недавно пела ей хвалу, ну и где она теперь? Я читала её интервью тех лет: «Мне было больно». Слёзы наворачивались, признаюсь честно.

-3

Сцена третья: Тепло Запада

1996 год. Образцова не ломается. Её дочь, певица Елена Макарова, учится в Барселоне у Монсеррат Кабалье. Елена едет за ней, учит молодых в Европе. В Париже, в 2000-м, её мастер-классы, ну вы представляете, аншлаг! Она, в чёрном платье, говорит: «Пойте, будто всё на кону». Студенты еле сдерживают слёзы. Я тогда встретила коллегу, он был на её уроке в Мадриде. Он мне тогда сказал с восторгом: «Она учила не петь – гореть». А ведь как-то я нашла её старое интервью, сидела полночи, ревела – так она про Родину говорила. А ещё поставила её «Кармен» дома, и сын, обычно слушающий рэп, замер: «Мам, это огонь!». До мурашек.

В 1999-м она создаёт конкурс вокалистов в Петербурге. В 2011-м – Фонд Образцовой в Москве. Запад её боготворит: Лондон, Нью-Йорк, Токио зовут снова. В 2007–2008 годах она ставит «Вертера» в Михайловском театре. В 2014-м, борясь с лейкемией, поёт в Красноярске. Публика замерла. Она умирает в 2015-м в Лейпциге, в клинике. Но её арии – вечны. Я ведь совсем недавно слушала её «Кармен» на старой пластинке, и, блин, до сих пор мурашки – это как тепло в темноте.

-4

Что останется после нас?

Образцова пела, когда Родина молчала. Она взяла тоску и зажгла ею сцены мира. Её пение – это не просто ноты, это пламя, что нас греет. А вы слышали её «Кармен»? Какой момент зацепил? Послушайте её «Аиду» или «Аве Мария». Напишите в комментариях, что почувствовали. Это как услышать голос, что звучит в нас. Давайте ловить такие моменты вместе, подписывайтесь!