В закопченном коридоре частного агентства, затерянного где-то среди бетонных дворов северных окраин, раздаётся тонкий, металлический стук. Александр Стрельцов, привыкший к глухим шагам и непрошенным гостям, чуть заметно напрягся — прежние рефлексы не ржавеют с годами, как бы ты ни пытался выбить их рутиной. За дверью — не очередная мелкая сошка, требующая вернуть долги или подбросить информацию.
На этот раз заказчик выглядит по-особенному:
— Вы, значит, Александр Стрельцов? — голос дрожит, но мужчина держится, чтобы не сорваться.
— Я. Проходите, — коротко ответил Александр, жестом приглашая к креслу.
Мельников — именно так представился мужчина — вальяжно прошел к креслу. Он нервно достал пачку сигарет, вытащил одну, но затем, передумав, бросил ее обратно в пачку. В глазах его стоял не то страх, не то отчаяние.
— Мне… Мне угрожают. — Мельников смотрел прямо, но в этом прямом взгляде не было ни вызова, ни доверия. — Не звонками, не письмами. Это что-то другое… Перехватили деловые контакты, запугивают бывшую жену, мимоходом "подсказывают" моей дочери, что ей лучше сменить школу.
— А полиция? — автоматически уточнил Александр, хотя знал ответ заранее.
— Не вариант, — вздохнул заказчик и пояснил размыто, — В фирме на ушах стоят, я их своей паникой топить не хочу. К жене и так приставали… А теперь, кажется, и вас кто-то уже пасёт. Или я ошибаюсь?
Пауза. За окном — приглушённый гул города, словно кто-то снизу поддаёт жару центральному отоплению всей столице. На самом деле, Стрельцов и сам заметил тёмный силуэт, маячивший в витрине типографии напротив. Возможно, совпадение, возможно — нет. Но с первыми угрозами редко бывает простая арифметика.
— Расскажите всё. Без фильтров, — сказал он.
Мельников все же закурил, и стал рассказывать: несколько недель назад его начали теснить "старые знакомые". Не звонили — намекали через третьи руки. Бизнес, криминал — всё перемешано в мутной воде подмосковных разборок. Особенно Мельников подчеркнул: бывшая жена, Вера, стала нервная, будто не просто пугается, а давно знает больше, чем говорит.
Первые папки с бумагами — переводы, распечатки звонков, странные анонимки — перебросили Александра в знакомую зыбкую реальность. Разведка без веры в последствия, манёвры без прямоты. Чем дальше расспрашивает — тем больше возникает вопросов: кто именно прёт на Мельникова, зачем трогают жену, и что вообще потерял в их жизни он сам?
Следующие пару дней прошли в невидимых переговорах с самим собой: ещё вчера он собирался оформить три банальных отчёта о супружеской неверности и спокойно завернуться в домашний плед на выходные. Теперь же его каждый шаг — как на плавленой резине, звонки будто фонят электричеством.
К нему дважды приезжает один и тот же, слишком уж вежливый таксист, а у почты кто-то незнакомый спрашивает:
— Вы ведь Стрельцов, верно? Не родственник ли Марине?
Марина, его младшая сестра, бухгалтер в маленькой строительной фирме, обычно не пересекающаяся с его делами.
К ночи Александр понимает: пригляд за ним — не случайность, а хорошо поставленная комбинация. На телефон приходит странное сообщение, якобы ошибка перевода.
Вечером позвонила Марина. В голосе страх:
—Саша, у меня проблема. Мне подбросили деньги на рабочий счёт... много. А теперь звонят, говорят... давай подпишем одну бумагу. Я ничего не делала, честно!
Холод пронесся по спине Стрельцова. Подкинутые деньги, "дружеские звонки" — классика подстав. Сестру будут давить и руками правоохранительных, и вежливыми угрозами со стороны "своих". Александр решает: нужно срочно прояснять, кому и зачем понадобилась война с двумя обычными людьми — благополучным предпринимателем и бывшим оперативником, которого уже сточило время.
Первую ночь он спит в машине у дома сестры, ловит на себе взгляды темноты и замечает, что за ним теперь последовательно идут сразу двое: худощавый парень с бритым затылком и веснушчатая женщина в солнечных очках даже в сумерках. Камеры у подъезда мертвы, сигнализация на двери "отключена на обслуживание". Сквозь мутное стекло Александр видит, как к Марине подходит незнакомый человек и суёт какой-то конверт. Она смотрит назад — глазами ищет спасения.
В этот момент к Александру приходит тихое раздражение — не столько на врагов, сколько на самого себя. Когда-то такие "конвертики" были его хлебом: он ловил подонков и вручал их полиции, получил свою долю ран и справедливости. Сегодня же его мир — шахматная доска, где даже пешки падают слишком больно.
И всё равно в этот вечер дверь открывает не тот, кто принесет облегчение, а тот, кто лишь увеличит давление. В доме сестры его уже ждали — человек с лицом фельдшера и холодным взглядом:
— Вы — Александр Стрельцов?
Александр краем глаза заметил, что на кофейном столике чуть в стороне лежит огромная пачка наличных. "Доказательство" — прямым ходом в протокол. Александр сжимает кулак, наконец-то догадываясь, что это дело будет не просто сложным: ему придётся выживать не только ради себя, но прежде всего ради тех, кого он по-старому называл семьёй.
Выйдя на улицу, он сразу почувствовал, как у подъезда затаились те самые двое. Их тени он отчетливо видел. «Ни шагу назад!» — подумал он. Теперь ставки стали выше, затрагивая личное, как никогда.
Сестру официально не задержали, но ей позвонили из полиции, попросили явиться «для разъяснений» по поводу внезапного поступления крупной суммы на рабочий счёт.
***
Двумя днями раньше
С утра небо затянуто низким рваным облаком, как будто кто-то сверху машинально стирает краску с холста. Стрельцов смотрит на свой город теперь иначе: каждый перекрёсток кажется подозрительным, каждый силуэт на остановке — возможным сообщником. За долгие годы работы у него выработалась привычка замечать мелочи: немытый фургон с облезлой антенной, который третий раз мелькает во дворе; сторожка дворника с нехарактерно новыми замками; взгляды продавщиц в магазине рядом с домом Марины. Все это создавало напряжение.
Ранним утром Стрельцов был уже на пороге квартиры сестры.
— Проходи, — Марина держала в руках чашку кофе и н могла удержать дрожь. В глазах размытая граница между страхом и злостью.
— Тебе угрожали? — спросил он, проходя в гостиную.
— Как тебе сказать... Эти «советчики», — она поморщилась, словно от зубной боли, — на работе сначала подарки присылали. Пончики, даже мёд в банке... Потом анкета пришла с требованием указать номера карт, мол, для премии. Я не стала. А вчера — перевели деньги на фирму. Уже сегодня — письма от юристов, что я нарушила правила бухгалтерии. Саша, я клянусь, я ничего не подписывала...
Стрельцов слушал каждую деталь, вылавливая любые признаки лжи. Она не лжёт. Её поймали, как рыбу на живца, заставили стать частью схемы, даже не спросив согласия.
— Я поговорю с Лёхой, — решительно сказал он.
Лёха — его старый друг из былых времён, когда делёж бизнеса сопровождался визитами людей с тёмным прошлым.
Лёха неохотно согласился — видно, что опасается чего-то. В душных коридорах подъездов, среди плакатов «Осторожно, мошенники!», он молча изучает бумаги и говорит:
— Всё чётко организовано. Это схема на грани — оформлено так, что формально тебе предъявить особо нечего, но и оправдаться быстро не выйдет. Нужен человек, который в этом варится… Или адвокат, или бывший мафиозник, который теперь продаёт свою «компетенцию» бизнесу.
В тот же день Александр идёт в обход — решает пройти по контактам, которые держал на «чёрный день». Первым делом звонит Серёге Лапину, бывшему напарнику и когда-то близкому человеку. За последние годы Лапин ушёл в охрану банков, стал «честным» — но глаза его не изменились, всё те же тёмные пропасти, в которых прячутся неудобные истины. Они встречаются в пивнушке на окраине — не для того, чтобы ностальгировать.
— Сань, злые сейчас времена. Все ищут к кому прислониться, без крыши тяжко. Люди Лёхи Черепа в игре, я это знаю. Твои враги не из тех, кто мелочится. Старая школа заходит в чистые бизнесы — и им нужны люди с твоей фамилией, с твоей тенью. Ты стал кому-то помехой, может, даже не по своей воле.
— Ты от них, Лапин?
Тот едва моргает, глядя в кружку:
— Если бы я был «от них», мы бы сейчас не разговаривали. Я держу дистанцию, но скажу одно — у Черепа в городе давно не было больших дел без какой-нибудь «обвязки» из законопослушных. Твой Мельников... Он не так прост, как кажется. У него связи — и старые, и новые.
Стрельцов берёт на заметку: Лапин ни разу не перешёл на личности, всегда говорит поверх имен, словно боится смешать людей с обстоятельствами. Именно так общаются те, кто когда-то видели слишком много крови.
Почти сразу после разговора Стрельцов понял, что начинается настоящая охота. Следят уже не только за ним — на работе у Марины начинают «тампонировать» почту, проверять ее кабинеты, среди сотрудников крутится новый, слишком тихий уборщик. Александру звонят с угрозами:
– Думаешь, уйдёшь так просто? Подумай о семье. Марина — ещё не всё.
В этот момент старое окружение Александра даёт о себе знать. Некогда друг по прозвищу Мохнатый появляется у него на пороге.
— Ты не теряй время, Саня. Люди из твоей бывшей бригады уже на другой стороне. Лёха Череп — он держит теперь не только «чернуху», он пошёл в консультанты, решает вопросы для очень серьёзных людей. Иногда — даже для тех, кого называет властью.
— Я лезу сам, — отвечает Александр. — Мне не дают выбора.
— Значит, нужен компромат, — кивает Мохнатый угрюмо. — На них, на Лапина, на Мельникова. Без этого — либо они тебя, либо ты нигде.
Продолжаем серию историй про Стрельцова.
Продолжение часть 2: