Осенью 1803‑го моряк Мэтью Флиндерс записал в бортовом журнале: «Ночь. В эвкалиптовой роще кто‑то жует так лениво, будто мир стоит на паузе».
Так европейцы познакомились с коалой — зверем, чья жизнь кажется безумным экспериментом природы. Мозг гладкий, питание токсично, половина популяции болеет хламидиозом, а он всё ещё крепко цепляется за ветки и за будущее. Разберёмся, почему.
Мозг без извилин: недостаток или лайфхак?
Мозг коалы весит меньше половины процента от массы тела и почти лишён складок. Кажется, природа сэкономила на «оперативке». Но в этом есть логика: гладкий мозг — низкие энергетические затраты. Коале не нужно просчитывать траектории, она сидит на дереве по 20 часов в сутки, экономя каждую калорию.
- Да, она не отличит лист на тарелке от листа на ветке.
- Да, её обучаемость близка к нулю.
Но для монотонной жизни на эвкалиптовом шведском столе этого хватает: минимум нейронов — максимум выживания на ядовитой диете.
Меню из яда и клетчатки
Эвкалипт. Три проблемы сразу:
- Низкая питательная ценность.
- Куча клетчатки.
- Цианогенные гликозиды — яд для большинства млекопитающих.
Коала решила уравнение так:
- Малыш ест жидкие экскременты матери (пап) — получает симбиотические бактерии для расщепления токсинов.
- Длинная слепая кишка. 2 метра ферментного реактора, где бактерии медленно извлекают белки и углеводы.
- Ферменты печени. Вырабатывают специальный цитохром P450, нейтрализующий цианид.
Цена вопроса — чудовищно медленный метаболизм и сон по 20 часов в сутки.
Хламидиоз: венерическая напасть среди эвкалиптов
До 80 % диких коал в восточной Австралии заражены Chlamydia pecorum. Болезнь приводит к бесплодию, слепоте, циститу и смерти от истощения. Занесли бактерию завозные овцы и крупный рогатый скот.
Люди пытаются помочь:
- Антибиотик доксициклин — излечение 97 % случаев, но нарушает микробиом кишечника.
- Экспериментальная вакцина — формирует иммунитет без побочных эффектов.
Коалам ставят капельницы с пробиотиками, чтобы восстановить бактерии, необходимые для переваривания листьев. Терапия тоньше ювелирной: перелечишь — умрёт с голода; недолечишь — погибнет от инфекции.
Почему коалы ещё не вымерли?
Коалы существуют на эволюционном «острове», где почти нет конкурентов: ядовитые листья эвкалипта не едят другие звери, а значит пища всегда под боком.
Жизнь на деревьях уберегает их от большинства хищников, а необычайно медленный метаболизм сокращает суточную «стоимость» выживания — чем меньше энергии тратишь, тем реже рискуешь спускаться на землю.
Дополняет картину человеческое сочувствие: пушистая мордочка стала биологическим бонусом, заставив людей строить госпитали для обгоревших зверьков и высаживать новые рощи. В итоге даже при всех бедах — от хламидиоза до пожаров — популяция пока не рухнула.
Будущее
Учёные оценивают популяцию в 300–350 тыс. Динамика отрицательная, но не катастрофическая. Если вакцина от хламидий пройдёт массовое внедрение, а естественные пожары не станут чаще, у коалы остаётся шанс пережить XXI век.
Ей неведомы наши метафоры о хрупкости планеты, она не слышала ни одного доклада о климате, не знает, что вокруг её имени разворачиваются конференции и сборы средств.
Мир живёт не ради моральных выводов, а ради самого факта дыхания. Если нам удастся сохранить ещё пару зелёных коридоров, ещё несколько тысяч деревьев, — значит, у человечества будет шанс задержаться в ней хотя бы на минуту, впервые за день выключив бег мыслей. Всё остальное — детали.