За полгода до экзаменов Арина вдруг заявила, что будет сдавать профильную математику.
— Профильную? — переспросила мать, откладывая кружку с чаем. — Ты уверена?
Арина кивнула. Она и сама не знала, откуда взялся этот импульс. Просто однажды утром, листая список предметов на сайте школы, поняла, что надо. Химия и биология отпали сразу, русский и база были обязательными, а профильная нужна, у нее изменились планы на вуз...
Отец, узнав, только махнул рукой.
— Я не буду тебя к репетитору возить, сразу предупреждаю. Если хочешь, ищите такого, чтоб учительница сама ездила.
Репетитора начали искать сразу. Обзвонили всех знакомых, прошлись по форумам, даже спросили у классной. Большинство жили далеко, за городом или в других районах. Арина такие варианты не рассматривала: далеко, неудобно, поздно возвращаться, а транспорт ходит плохо. В итоге осталась одна — Лариса Евгеньевна.
Она жила в двух остановках от дома, в хрущёвке возле железной дороги. Брала дороже остальных, мать скривилась, но промолчала. Других подходящих вариантов всё равно не было.
— Ты хотя бы сначала присмотрись к ней, — сказал отец. — А то, может, деньги на ветер пойдут.
Арина позвонила. Голос был сухой, немного уставший, но без грубости. Лариса Евгеньевна назначила встречу на субботу, в пять вечера. Сказала принести тетрадь, ручку и любую задачу, которая казалась трудной.
— Только предупреждаю сразу, — добавила она в конце. — Слабеньких я не тащу, если не стараются.
Арина кивнула, хотя по телефону это было не видно. Она не считала себя слабенькой — просто было много пробелов. А стараться она уже решила.
В одну из суббот Олег сам предложил отвезти дочь к репетитору.
— Хочу познакомиться, — сказал он, завязывая шнурки на ботинках. — Не чужому же человеку ребёнка отдаём.
Арина только пожала плечами. Возражать не стала.
Лариса Евгеньевна открыла дверь почти сразу видно, ждала. Невысокая, с короткой стрижкой и цепким взглядом. На ней был вязаный жилет и тёмная юбка до колен. Преподаватель с первого взгляда.
— Заходите, — сказала она, кивая Арине. — Проходи, располагайся в комнате, ты помнишь, на чем мы закончили прошлый раз, там ручка и задачник.
Арина прошла вглубь квартиры, в комнату с книгами и большим письменным столом. Дверь за ней прикрылась.
Лариса Евгеньевна повернулась к Олегу:
— Пойдёмте, пока чай налью. Пусть спокойно думает.
Кухня была узкая, но чистая. За столом две чашки, печенье на блюдце, сахар в пиалке. Запах был домашний, как будто здесь жили не только книги и задачи.
— Значит, отец, — сказала Лариса, когда чай немного остыл. — Хорошо. Сейчас редко, кто интересуется. Считают, если деньги платят, я должна из кожи лезть…
— Просто хочу понять, — сказал Олег. — Есть ли у неё шанс? Всё-таки не гуманитарий, а на профиль замахнулась.
Лариса улыбнулась уголками губ.
— Есть. Упрямая она, но в хорошем смысле. Хочет — значит, добьётся. Я таких быстро вижу. Не ленится, не скисает. Да, есть пробелы, но они лечатся. Было бы желание.
Олег кивнул, отпил чай.
— Вы простите, — добавил он. — Просто, знаете, деньги немалые, время уходит... Хочется понять, не впустую ли.
— Понимаю, — спокойно ответила Лариса. — Если бы была пустышкой, я бы прямо сказала. А так… девочка способная. Только поддерживать надо, а не сомневаться в ней.
Олег ничего не ответил. Посмотрел в окно, где за стеклом тускло горел уличный фонарь.
В комнате послышался лёгкий стук, отодвинулся стул. Занятие закончилось.
Они попрощались спокойно. В машине отец спросил:
— Ну как?
— Сложно, — сказала Арина. — Но интересно.
Олег только хмыкнул, завёл мотор и всю дорогу больше не говорил ни слова. Но дома, проходя мимо жены, бросил коротко:
— Хорошая тётка. Шанс у Аринки есть.
****
Звонок от Ларисы Евгеньевны застал Арину уже на полпути от автобусной остановки к её дому.
— Арина, здравствуй. Сегодня не получится. Переносим на понедельник, то же время.
— Хорошо, — ответила Арина и сбросила вызов.
Назад идти не хотелось. Дома бы началось: «Почему сразу не предупредили?», «Зачем зря каталась?» Транспорт не бесплатный, тоже расходы… — а она не любила оправдываться, особенно, когда ни в чём не виноватая. До автобуса было далеко, и ждать два часа на ногах не хотелось. Рядом была старая детская площадка с облезлыми качелями и парой скамеек. Она села, достала телефон, сунула наушники в уши, открыла заметки: формулы, графики, свойства логарифмов.
Минут через двадцать глаза начали слипаться. Арина щёлкнула в сторону мессенджера, потом зашла в соцсети. Листала, не глядя. На улице становилось темнее.
И тут смех. Громкий, живой, почти молодёжный. Арина вытащила наушники и прислушалась. Звуки доносились со двора рядом, через узкий проход между домами. И что-то в этом смехе было знакомое.
Она прищурилась и увидела. Так громко, с переливом смеялась Лариса Евгеньевна. Арина встала, подошла к углу дома и остановилась. Любопытство толкнуло её вперёд, и она, крадучись, подошла ближе.
И сразу замерла. Около лавочки у подъезда стояла Лариса Евгеньевна. Рядом Аринин отец. Он что-то говорил, а она смеялась, откидывая голову. Потом подошла к нему ближе и сунула лицо к самому его носу. Арина видела, как её губы почти касаются его губ. Лариса что-то сказала, снова коротко хихикнула, а потом прижалась к нему.
Арина отступила назад, будто её ударили.
Отец с репетитором? Поцелуй. Всё в голове спуталось. Ей семнадцать, она знала, как это бывает. Слышала, как девочки в классе рассказывали про измены, про семьи, которые рушатся. Мать дома, спокойная, вечно с тряпкой и заботами. А тут вот это.
Арина развернулась и пошла прочь, не разбирая дороги. Сердце стучало. Она не плакала, просто было противно, будто её вывернули наизнанку.
В голове крутились одни и те же мысли: сказать? не сказать? а если ошиблась? а если нет?
Арина пришла домой, когда отец уже сидел за столом. Из кухни доносился его голос, он что-то рассказывал, смеялся, пересыпал речь шуточками. Мать хохотала в ответ, звенела ложками, готовила ужин. Обычный вечер в семье.
Арина прошла мимо, не разуваясь до конца, и закрылась в своей комнате. Рюкзак бросила в угол, телефон на кровать. Открыла окно, вдохнула. Внутри всё кипело.
— Арина, ужинать! — крикнула мать из кухни.
— Я не голодна, — ответила она, не повысив голос.
На кухне послышалось движение. Олег понизил голос:
— Что с ней? Опять нервы?
— Да ну, — отмахнулась Наталья. — Может, с мальчиком поругалась. Или с подругой. Вечно у них эти драмЫ.
Слово «драмы» мать произнесла с ударением на последний слог, как будто хотела посмеяться. Но смеха не вышло.
Арина легла на кровать и взяла телефон. Несколько минут смотрела в потолок, потом набрала сообщение:
«Бабуль, можно вопрос? Только чтоб никому, ладно?»
Ответ пришёл быстро.
«Всегда можно. Никому не скажу. Что случилось?»
И Арина написала без прикрас, все, как было: урок отменили, пошла на площадку, услышала смех, подошла, увидела, как Лариса Евгеньевна лезет целоваться с отцом.
Бабушка прочитала и долго не отвечала. Арина уже пожалела, что написала, как вдруг пришло сообщение:
«Тише будь. Не спеши. Ты пока никому ничего не говори. Следи. Если ещё хоть раз отец скажет, что задерживается, или она отменит урок, бери маму и веди к тому дому. Поняла?»
«Поняла».
«Только спокойно. Не накручивай. Может, ничего и не было. Но если что, правда сама выплывет».
Арина прочитала это дважды. Потом ещё раз. Закрыла переписку и выключила экран.
Внизу мать и отец всё ещё смеялись. Он казался сегодня особенно разговорчивым, будто даже очень счастливым.
Арина смотрела в потолок и думала, что теперь у неё есть план. И никто, кроме бабушки, о нём не знает.
Утром, собираясь на работу, Олег бросил почти вскользь:
— Я вечером задержусь. Шеф придумал собрание после рабочего дня. Неизвестно, когда закончим. Всё зависит от болтливости коллег, вопросов куча.
Наталья только кивнула. Арина же, делая вид, что завязывает шнурки, запомнила каждое слово.
Когда она вернулась из школы, дома было тихо. Она села за стол, достала телефон и сделала глубокий вдох. Звонила маме.
— Мам, привет. Слушай, Лариса Евгеньевна просила подъехать сегодня. Не занятие, а поговорить хочет. Говорит, не раньше девяти освободится, у неё до этого ученики.
— Поговорить? О чём? — удивилась Наталья. — Всё в порядке?
— Наверное. Я не знаю. Просто сказала, пусть мама подъедет, надо поговорить. Может, по поводу новых тренажеров.
Мать замялась.
— Девять — это поздно. Не нравится мне это. А ужин когда готовить? И по пробкам мотаться тоже не хочется. Давай мы поедем пораньше, если что, подождем в машине. Вдруг эта Лариса Евгеньевна раньше освободиться?
Арина кивнула, хотя мать её не видела. Всё складывалось.
Они приехали около восьми. Окна квартиры Ларисы Евгеньевны горели тёплым светом. В темноте казалось, что там кто-то ходит: тени двигались по стенам.
Минуло полчаса. Свет не гас. Мать зябко кутается в куртку, стучит пальцами по рулю.
— Может, она забыла? Или ты перепутала день? —Арина молчит. Она ждёт. Чувствует: сейчас.
И тут фары. Мимо дома проезжает машина, освещая подъезд. В свете бликов силуэт автомобиля. Наталья выпрямилась, прищурилась.
— Погоди… Это же…
Арина уже знала, что за машина. Знала её задолго до того, как они остановились у дома. Они вышли из автомобиля и спрятались в тени, чуть в стороне.
Олег и Лариса Евгеньевна появились на улице. Шли медленно, почти вприпрыжку. Лариса висела на нём, хохотала, то и дело поднимала лицо к его губам. Он целовал её в висок, потом в щёку, потом снова в губы.
— Я готов к тебе хоть каждый вечер приезжать, — сказал он. — Ты у меня сладкая… как ягодка.
— Ох, Олежек, — пропела она в ответ, — ты меня балуешь. —Они подошли к машине и остановились. Обнявшись, ещё несколько секунд стояли впритирку.
А потом он сел в машину, женщина посылала ему вслед воздушные поцелуи.
Наталья вышла из тени, медленно, шаг за шагом. За ней Арина, чуть поодаль. Свет от фонаря бил прямо в лицо.
Дорога домой прошла в полной тишине. Мать за рулём, глаза прямо, губы сжаты. Арина рядом с телефоном в руках, но не глядя в экран. За окном проплывали тусклые фонари, редкие прохожие, витрины круглосуточных магазинов и аптек.
Когда они вошли в квартиру, Наташа первым делом разулась, повесила куртку и тихо сказала:
— Пойдём, присядем.
Арина молча кивнула. Они сели рядом на диван. Телевизор не включали. Только старые часы тикали на стене.
— Что делать, а? — тихо сказала Наташа. — Ну вот скажи, как быть? Выгнать? Унижаться? Молчать? Скандал устраивать? Я ведь его знаю. Он выкрутится. Скажет: случайность, с ума сошёл, она сама лезла.
Арина посмотрела на мать. Глаза у неё были сухие.
— Мам, — спокойно сказала она. — я бы на твоем месте не простила. —Наташа ничего не сказала, только чуть опустила глаза.
Арина продолжила:
— Я бы не смогла. Мне даже страшно представить. Как можно ложиться рядом, если он только что целовал другую. И говорить потом, будто ничего не было.
— Арина, — начала мать, — ты же понимаешь… если я его выгоню, она сразу откажет в занятиях. А до экзамена...
— Мам, — перебила Арина. — Не думай обо мне. Сдам я математику. Не из-за него и не благодаря ей. Я учусь, я стараюсь. А с этим мириться нельзя. Нельзя жить, как будто ничего не произошло. Это ж не пуговицу оторвал, это другое.
Мать молчала. Потом глубоко вздохнула, поправила прядь волос и медленно сказала:
— Знаешь… если бы ты сейчас мне этого не сказала, я бы, наверное, простила. Ну, не сразу, но нашла бы повод. А так не смогу, потому что ты рядом, потому что все это происходило на твоих глазах... Потому что ты не отвернулась.
Они посидели ещё немного, прижавшись плечами. Ни одной слезы, ни одного крика. Просто опустилась в комнате гнетущая тяжёлая тишина.
На кухне что-то глухо щёлкнуло — холодильник включился.
Арина встала и пошла в комнату. У двери обернулась:
— Мам… Ты всё правильно решишь. Только не молчи, ладно?
Наташа кивнула.
Олег пришёл домой чуть за полночь. Ключ повернулся в замке тихо, будто он надеялся, что все спят. Наташа сидела на кухне. Свет неяркий, кружка с недопитым чаем, руки на коленях. Она не встала.
Он заглянул в кухню, притворно удивлённый:
— Ты чего не спишь?
— Садись, — спокойно сказала она.
Он замер, потом вошёл, неуверенно сел напротив. Лицо усталое, но спокойное. Ни капли вины.
— Слушай, Наташ, я… — начал он, но она подняла руку.
— Я всё видела своими глазами. Мы с Ариной были там, у дома этой репетиторши.
Олег резко замолчал и опустил взгляд. Взял ложку, стал вертеть её в пальцах.
— Это… оно не так… — начал тихо.
— Не так? — перебила она. — Не так что? Ты не целовал её? Не говорил, что она «ягодка»? Или не собирался к ней ездить каждый вечер?
Он вздохнул, откинулся на спинку стула.
— Наташ, ты пойми… Я не знаю, как это началось. Мы просто болтали после одного занятия Арины. Потом как-то слово за слово… Она добрая, понимающая… А у нас дома всё по кругу: работа, быт…
— Всё по кругу, — повторила Наташа, глядя ему в лицо. — Так вот. Круг замкнулся. Конец пришел.
Олег молчал. Глаза у него стали жёсткими. Он понял, что уговоры не помогут.
— И что теперь?
— Теперь ты собираешь вещи. Сегодня же. К Арине не подходи. С ней я сама поговорю. Нам не нужно больше объяснений.
Он посмотрел на неё ещё несколько секунд, потом коротко кивнул. Встал, вышел. Через двадцать минут хлопнула входная дверь. Наташа осталась одна.
Арина заглянула на кухню.
— Ушёл?
— Ушёл.
Они сидели вдвоём молча. Потом Наташа тихо сказала:
— Спасибо тебе, дочка. Открыла матери глаза на мужа-предателя. —Арина только пожала плечами.
Экзамены закончились в конце июня. Арина вышла из аудитории с прямой спиной и с тем выражением лица, которое бывает у людей, когда они точно знают: справились. Результаты пришли через десять дней. 86 баллов. Она не прыгала от радости, просто молча показала экран телефона матери. Та кивнула, улыбнулась и крепко обняла дочь. Без слов. Всё и так было ясно.
С Ларисой Евгеньевной больше не виделись. Репетитор сама перестала писать и звонить. Даже, по слухам, съехала откуда-то, то ли к мужу вернулась, то ли просто уехала из города. Арина не уточняла. Ей было всё равно.
Олег уехал сначала к другу, потом поселился на съёмной. Пару раз пытался выйти на связь. Писал Арине: «Я всё понимаю. Прости. Когда-нибудь поговорим». Она не отвечала.
Наташа начала больше работать. Часто задерживалась, но теперь уже это не было в тягость, а приносило удовлетворение. По выходным они с Ариной иногда ездили в парк или просто гуляли по магазинам. Обе учились жить иначе.
Однажды летом, проходя мимо кафе, Арина увидела отца. Он сидел один, пил кофе, смотрел в телефон. Они встретились глазами. Он встал, как будто хотел подойти. Арина только покачала головой и пошла дальше.