Решение пойти в Доможирово охватило нас с бабушкой внезапно. Может, подействовала квартирная духота, а может, огородный зуд. Солнце шпарило совсем не по-весеннему, как вдруг поднялся сильнейший ветер, грозя вырвать из рук сумки и сорвать платок с бабушкиной головы. Куда делось жаркое солнышко? Тучи тяжёлые и страшные чёрными животами навалились на крыши домов и макушки видневшегося вдалеке леса...
— Светка, давай бегом!
И мы с бабушкой как побежим! И почти успели, тёплые толстые капли только начали ударять по нашим головам и плечам, когда мы вбежали в наш переулок, и с силой заколотили по крыше крыльца, должно быть, от злости, что не успели нас вымочить, но бабушка уже отперла замок, и мы были в недоступном для дождя доме. А вот гнездящиеся в саду на старой яблоне вороны получили весь дождичный гнев на свои головы. Они сидели в своём неопрятном гнезде из во все стороны торчавших палок на бешено раскачивающихся и скрипящих ветках, хохлились и злобно каркали.
Кстати сказать, воронье гнездо было всегда, их никто никогда не погонял, и неприятностей они не доставляли. Дед даже как-то видел, как ворона убила пробравшуюся во двор ласку, а ещё однажды разобрала поленницу и повытаскала крысёнышей (жаль, конечно, но в хозяйстве и те и другие слишком опасны для кур и кроликов).
А мы с бабушкой топили печку, пили чай и понимали, что до завтра мы останемся тут.
Утро началось с ярчайшего солнышка, и запаха сирени, и манной каши на керосинке. Да, еда, приготовленная на керосинке, имеет совершенно иной вкус.
Я побежала во двор умываться в рукомойнике. И тут увидела на траве яйцо феи! А чьё ещё могло быть яйцо меньше куриного и больше воробьиного, да зелёненькое, да в крапинку?! Оно лежало на переливающихся брильянтами капельках воды в изумрудных весенних травинках и было таким, что не взять его было невозможно. Но что делать дальше? Яйца сами по себе не вылупляются, пусть мультики не врут, им кура-наседка нужна! Скорее в курятник! Куры после вчерашней непогоды из курятника выходили с опаской, но выходили, а вот одна не пошла, сидит, тихонько бормочет что-то. Сунула под неё руку, так и есть — много тёпленьких гладеньких яиц сохранялись под наседкой.
— На тебе ещё одно! Да не клюйся!
Потирая болезненный уклюв на руке, бегу в дом, только бы не проговориться! Но бабушкам (баба Капа пришла рано утром) было не до меня, они обсуждали погоду и ещё чего-то взрослое.
Каждую минутку я бегала проверять, не вывелась ли фея. Но феи не было, а была злая курица и упрёки родных, чтоб не мешала курице, а то бросит гнездо.
И вот в какой-то из дней дед меня разбудил словами:
— Ты зачем воронье яйцо под курицу сунула?
— Как воронье? Там фея должна была вывестись!!! Я желаньев придумала!
— Иди гляди, какая там тебе фея!
Н-да... Феи не было. А был жалкий розовый, состоящий из одних углов и огромного рта птенчик. Никаких желаньев он не исполнял, а вытягивал тонюсенькую дрожащую шейку из-под невозмутимой наседки и требовал есть.
Слава богу, моя бабушка сразу отказала мне в хлебушке и кашке для птенца, она ничего не знала о правильном выращивании ворон, но была твёрдо убеждена, что человеческая еда только для людей!
И мне пришлось добывать дождевых червей, тараканов и кузнечиков, выпрашивать у соседей мышей из мышеловок и молотком разбивать их в мягкую кашицу. Слава богу, что курица сидела ещё долго, и цыплята покинули гнездо, когда Ворончик уже был не такой хрупкий и мог переехать ко мне за пазуху, но на ночь возвращался к приёмной маме. Какой же это был страхоильный птенец! До этого я видела только цыплят и утят, а этот — несуразно длинные ноги не держали его толстого и красного тела, и он только ползал на пятках, из красно-розовой кожи торчали жуткие чёрные палки (будущие перья), через пергаметно-тонкую кожу была видна еда в зобу, и темнели внутренности в животе, и только глаза пронзительно-голубые с чёрным зрачком смотрели внимательно и серьёзно, а увидев мою руку, он мгновенно вскидывал головёнку и принимался истошно орать с открытой воронкой рта, и трясся от удовольствия, заглатывая мелко нарезанные кишки кролика или курицы, давленых лягушек, мышей, тараканов, кузнечиков, червей, гусениц и прочее.
Росло это чудище очень быстро, и скоро он покинул запазуху и мог ездить на плечах и голове, оглушая голодным ором и украшая меня продуктами своего обмена веществ.
Продолжение следует.
