Субботнее утро началось с тревожного звона в дверь. Я ещё не успела допить свой утренний чай, как услышала знакомый резкий голос:
— Ну сколько можно ждать? Дверь открывать будешь или нет?
На пороге стояла свекровь, Марфа Семёновна, в своём неизменном синем пальто и с огромной сумкой, набитой, как я знала, банками солений и вязаными носками «для сыночка». Её глаза, узкие и проницательные, сразу же начали изучать мою растрёпанную причёску и домашний халат.
— Доброе утро, Марфа Семёновна, — улыбнулась я, пропуская её внутрь.
— Утро, говоришь? — она фыркнула, снимая ботинки. — У нас в деревне в это время уже коров доили.
Муж, услышав голос матери, тут же исчез в ванной, оставив меня один на один с этой маленькой, но страшной женщиной.
Кухня наполнилась ароматами жареного лука и тушёного мяса. Я старалась изо всех сил — сегодня был особый день, именины Марфы Семёновны, и я приготовила её любимые блюда: пироги с капустой, жаркое с картошкой и грибной суп.
— Ну и что это у тебя тут? — свекровь заглянула в кастрюлю и скривила губы. — Суп? Больше похоже на помои.
— Это грибной, Марфа Семёновна, — мягко ответила я. — Вы же любите.
— Люблю? — она подняла брови. — Да я в жизни такого не ела!
Но когда я поставила тарелку перед ней, она тут же принялась за еду, причмокивая и кряхтя, будто делала мне одолжение.
— Пересолено, — пробормотала она, зачерпывая ложку за ложкой. — И лавровый лист не чувствуется.
— Я клала два листика, — не удержалась я.
— Два? — она фыркнула. — Надо три. И крупнее.
Пирог она разбирала вилкой, как хирург — пациента.
— Тесто сыровато, — объявила она, откусывая огромный кусок. — И капуста кислая.
— Это вы её сами солили, — напомнила я.
— Вот потому и знаю, что кислая!
После обеда муж наконец выбрался из своего укрытия и сел за стол.
— Мам, как тебе пирог? — спросил он, подмигивая мне.
— Ничего, — буркнула Марфа Семёновна, накладывая себе второй кусок. — Только тесто недопечённое.
— А суп?
— Съедобный. — Она потянулась за хлебом. — Но бульон мутный.
Я поймала взгляд мужа — он еле сдерживал смех.
Вечером, когда свекровь ушла в гостиную «прилечь», я обнаружила на кухне пустые тарелки и кастрюли, вылизанные до блеска. Даже хлебные крошки исчезли.
— Ну как? — муж обнял меня сзади. — Понравилось ей?
— Конечно нет, — я закатила глаза. — Всё было ужасно.
— Тогда почему она съела три порции?
— Потому что ненавидит меня, — вздохнула я. — И если уж ненавидеть, то со вкусом.
На прощание Марфа Семёновна сунула мне свёрток.
— На, — буркнула она. — Рецепт правильного грибного супа. Чтобы в следующий раз не позорилась.
Я развернула бумагу — там был пустой лист.
— Мам, — засмеялся муж, — это же...
— Я знаю, что делаю, — отрезала она. — Пусть сама догадается.
И ушла, оставив нас в недоумении.
Только через месяц, когда она снова пришла на обед и снова съела всё, что я приготовила, я поняла: этот пустой лист был её высшей похвалой.
Но признаться в этом она никогда не сможет.
Ведь если уж ненавидеть, то до конца.