Константин Бабкин, совладелец крупнейшего производителя сельхозтехники в России, бьет тревогу: возвращение западных брендов на российский рынок может стереть с карты целые отрасли отечественного машиностроения. Его аргументы — высокая себестоимость, отсутствие господдержки и кредитная удавка. Разбираемся, есть ли у России шанс сохранить промышленность в условиях конкуренции с Западом.
Почему «Ростсельмаш» не выдержит конкуренции?
Бабкин называет четыре ключевые проблемы, делающие российское производство неконкурентным:
- Металл дороже на 20–30%, чем в ЕС (из-за логистики и санкций на импорт сырья).
- Электроэнергия для промышленности в РФ стоит ₽5.2 за кВт·ч против ₽3.8 в Германии.
- Налоговая нагрузка — 40% против 25–30% у европейских конкурентов.
- Кредиты под 14–18% годовых, тогда как в ЕС — 4–6%.
«Если убрать защитные пошлины, комбайн John Deere будет дешевле нашего на 15–20%», — заявляет Бабкин. И это не пустая угроза: в 2023 году себестоимость производства трактора в Ростове составила ₽18 млн, а в Берлине — ₽14.5 млн (с учетом курса).
Кейс «Ростсельмаш»: прибыль падает, люди уходят
Даже флагман агромашиностроения России демонстрирует тревожные тренды:
- Чистая прибыль за 2024 год — ₽6.9 млрд (в 2.3 раза меньше, чем в 2023-м);
- Сокращение 2000 сотрудников — 500 уволены, 1500 переведены на новые проекты;
- Перенос мощностей на заводы коробок передач, что увеличило логистические издержки.
«Мы не банкроты, но вынуждены экономить на всём, даже на зарплатах», — косвенно подтверждает Бабкин. По данным Росстата, средняя зарплата в российском машиностроении — ₽89,000, что на 25% ниже, чем в топливно-энергетическом комплексе.
Что убивает российских производителей?
Помимо затрат, есть три системных фактора:
- Технологическая зависимость. 60% компонентов для «Ростсельмаш» — импортные (подшипники, электроника). Санкции заставляют покупать их через третьи страны, удорожая на 30–50%.
- Дефицит кадров. С 2022 года страну покинули 15–20% инженеров-машиностроителей.
- Слабый внутренний спрос. Аграрии экономят: в 2024 году продажи комбайнов упали на 37%, тракторов — на 28%.
«Сельхозтехника — это не iPhone. Её нельзя собрать в подвале на коленке», — иронизирует экономист Алексей Захаров. По его словам, без господдержки даже лидеры вроде «Ростсельмаш» проиграют.
Что предлагает Бабкин?
Совладелец «Ростсельмаш» настаивает на пакете мер:
- Субсидии на электроэнергию и металл для производителей;
- Снижение налоговой нагрузки до 25% для стратегических отраслей;
- Кредитные каникулы — ставки не выше 5% для модернизации заводов.
Однако Минпромторг пока ограничился полумерами: в 2024 году субсидии агромашиностроению составили ₽12 млрд — в 5 раз меньше, чем в 2021-м.
Сценарии для отрасли: от оптимизма до коллапса
Если западные бренды вернутся, возможны три варианта:
- Крах. Закроются 60–70% заводов, рынок заполнят John Deere, Claas, CNH.
- Нишевое выживание. Российские компании сосредоточатся на дешёвой технике для малых хозяйств.
- Госмонополия. Крупные игроки вроде «Ростсельмаш» получат статус «системообразующих» с гарантированными заказами.
«Реалистичен второй сценарий, — считает аналитик Елена Смирнова. — Но это путь в арьергард: Китай и Индия уже делают технику дешевле и технологичнее».
Вывод: время выбора
Российское машиностроение стоит на развилке. Либо государство создаст условия для рывка (как в 1930-х с индустриализацией), либо отрасль повторит судьбу легковушечной промышленности, сдувшейся после возвращения иномарок. Бабкин прав в одном: без протекционизма у «Ростсельмаш» нет шансов. Но вопрос в том, готово ли государство платить за эту защиту. Пока ответа нет — только риторика и полумеры. Как говорят в цехах завода: «Мы ещё держимся, но счёт идёт на месяцы».
Подписывайтесь на наш Telegram-канал: Фермерский Экшн
Поблагодарить автора можно через донат. Кнопка доната справа под статьей, в шапке канала или по ссылке. Это не обязательно, но всегда приятно.