Есть такой момент в жизни, который я называю «точкой невыносимости». Это когда всё вроде бы идёт нормально, даже хорошо — у тебя горячий кофе в любимой чашке, надёжная работа и чистый дом. А потом... раз — и обрушивается. Как снежная лавина. И ты понимаешь, что одним утром твоя идеальная жизнь закончилась.
Я проснулась от звонка. Резкого, настойчивого и совершенно неуместного в семь утра субботы. Кто может так звонить? Коллекторы? Соседи снизу с потопом? Пожар?
Телефон продолжал разрываться. Трезвонил, как будто у него была личная миссия — разрушить мой законный выходной.
— Да? — мой голос хриплый и недружелюбный. Я и не пыталась это скрыть.
— Анечка, солнышко! Открывай давай! Мы приехали!
Этот голос... Я узнала бы его из тысячи. Тётя Люда. Которую я не видела лет пять. А может, все восемь?
Тётя Люда. С ней дядя Толя. А с ними... Господи, только не это! С ними их взрослый сын Виталик. Тот самый Виталик, который в детстве выдёргивал ноги у моих кукол. В юности разбил мою первую машину. И которому мама всегда говорила: «Бери пример с Анечки». А он брал — деньги. И не возвращал.
Я поплелась открывать, прокручивая в голове варианты отступления. Можно запереться в ванной и сказать, что у меня расстройство желудка? Или срочно "вспомнить" о важной встрече? Поздно. Дверь уже открыта.
— Анечка!!! — тётя Люда обрушилась на меня со всей своей необъятной любовью и запахом сладких духов. — Как же мы соскучились!
Соскучились. Столько лет не звонили. Но соскучились.
У тёти Люды — блеск в глазах. Дядя Толя всё такой же — молчаливый, с вечно виноватым взглядом человека, который понимает, что им здесь не рады, но ничего не может с этим поделать. Виталик... повзрослел, но не поумнел. Это видно по его самодовольной улыбке и новому айфону, который он демонстративно вертит в руках. Айфон явно не по его карману — в последний раз, когда мы виделись, он "временно работал" курьером уже второй год.
— Проходите, — говорю я с такой интонацией, будто приглашаю их в крематорий, а не в свою квартиру.
А они не замечают. Вваливаются все трое, с огромными сумками, будто приехали на месяц. О Боже.
— А мы к тебе на недельку! — радостно щебечет тётя Люда, пока я пытаюсь переварить услышанное. — У нас в доме авария на водопроводе, трубы будут менять, жить невозможно. А ты же одна в двушке, места полно!
Места полно. Конечно. Вот только вторая комната — мой кабинет. Я там работаю. Удалённо. Каждый день.
— А я тебе говорила, что Виталик теперь бизнесмен? — тётя Люда произносит "бизнесмен" так, будто её сын минимум Илон Маск. — Стартап у него! Очень перспективный!
Виталик бросает на пол свой рюкзак и, не разуваясь, идёт к холодильнику.
— Пиво есть? — спрашивает он так, будто мы в баре, а я бармен.
У меня дёргается глаз. Я чувствую, как внутри нарастает волна. Она поднимается от самого желудка, где кофе смешивается с возмущением, и подступает к горлу.
— Тётя Люда, — начинаю я максимально спокойно, — вы бы предупредили...
— Да мы хотели сюрприз сделать! — она обнимает меня за плечи. — Знаем, как ты любишь сюрпризы!
Я ненавижу сюрпризы. Всегда ненавидела. Особенно такие.
— У меня работа, — говорю я. — Сроки. Созвоны. Я не могу...
— Так мы тихонечко! — тётя Люда машет рукой, словно отгоняя мои возражения как надоедливых мух. — Мы же понимаем! Современная молодёжь — вечно в работе.
Дядя Толя молча сидит в углу, изучая пол. Он всё понимает. Но молчит. Всегда молчит.
— А мы с Виталиком пока осмотримся, ты не против? — она уже тянет своего великовозрастного сына в сторону моего кабинета. — Виталик в гостиной на тахте поспит, а мы с Толей на диване. Неделька пролетит — не заметишь!
Неделя. Целая неделя. С тремя... этими. В моей маленькой квартире, где даже кошка иногда кажется лишней. И ладно бы просто родственники. Но эти...
Вы знаете, есть такие люди, рядом с которыми пространство сжимается. Воздух становится густым и тяжёлым. Время тянется, как в замедленной съёмке. Тётя Люда из таких. Она заполняет собой всё — физически и эмоционально. А ещё она убеждена, что все вокруг должны жить по её правилам.
— Анечка, а чего у тебя в холодильнике пусто? — кричит она из кухни. — Мужика нет, что ли? Так и живёшь? Эх, была бы я рядом...
Слава всем богам, что она не рядом. Обычно.
Виталик уже развалился в моём рабочем кресле и что-то увлечённо листает в телефоне. Дядя Толя всё так же тихо сидит в углу, иногда бросая на меня виноватые взгляды.
— А я вот Виталику говорю, — продолжает тётя Люда, — женился бы ты уже!
— Тётя Люда, — перебиваю я, собрав всю свою решительность, — мне нужно работать. В кабинете. Прямо сейчас.
— Так Виталик подвинется! — она невозмутима. — Правда, сынок?
Виталик что-то мычит, не отрываясь от телефона.
— Нет, — говорю я твёрдо. — Мне нужна тишина. И пространство. Я не могу работать, когда кто-то...
— Да ладно тебе, Анька, не выпендривайся, — вдруг подаёт голос Виталик. — Подумаешь, важная особа. Мы тебе мешаем, видите ли.
Что-то внутри меня щёлкает. Знаете этот момент? Когда терпение не просто заканчивается, а взрывается. Как воздушный шарик, в который кто-то воткнул иголку.
— Да, — говорю я, и мой голос звенит от напряжения. — Вы мне мешаете. Очень. И знаете что? Я не могу вас принять. Совсем. Никак. Ни на неделю, ни на день.
Тишина. Такая густая, что кажется, её можно потрогать.
— Анечка, ты что? — тётя Люда смотрит на меня так, будто я только что призналась в убийстве. — Мы же родня!
— Родня, — киваю я. — Которая не звонила мне восемь лет. А теперь свалилась как снег на голову и требует, чтобы я перевернула свою жизнь. Нет. Просто нет.
Дядя Толя вдруг встаёт. Подходит к тёте Люде. Кладёт руку ей на плечо.
— Она права, Люд, — говорит он негромко. — Нельзя так. Мы найдём, где остановиться.
Впервые в жизни я смотрю на дядю Толю с уважением.
— Толя! — возмущённо восклицает тётя Люда. — Ты что такое говоришь? А авария? А деньги?
— Я всё решу, — он удивительно спокоен. — Анна, извини нас. Мы действительно... не подумали.
Виталик фыркает, но молчит. Тётя Люда открывает рот, закрывает, снова открывает. Как рыба, выброшенная на берег.
— Вы... вы... — она задыхается от возмущения. — Неблагодарная! Мы к ней всей душой, а она...
— Люда, — голос дяди Толи становится жёстче. — Хватит. Собирайся.
И знаете что? Она послушалась. Ворча и причитая, но собралась. Виталик демонстративно громко хлопал дверями и бросал вещи в сумку так, будто это не вещи, а мои надежды на спокойствие.
Через полчаса они ушли. Я стояла у окна и смотрела, как они грузят сумки в такси. Тётя Люда что-то эмоционально рассказывала водителю, размахивая руками. Дядя Толя перед тем, как сесть в машину, поднял глаза к моему окну. Я не отпрянула. Он кивнул. Я кивнула в ответ.
Когда такси уехало, я вернулась на кухню. Мой кофе давно остыл. Я сделала новый. Села за стол и впервые за всё утро глубоко вздохнула.
Говорят, кровь гуще воды. Но иногда нужно разбавить её здоровым эгоизмом и чувством собственного достоинства. Иначе эта густая кровь затопит всю твою жизнь. И не заметишь, как потонешь.
Телефон звякнул сообщением. От дяди Толи:
«Спасибо. Давно пора было. Прости за вторжение».
Я улыбнулась. Может, не все родственники так уж безнадёжны?
А потом включила ноутбук и погрузилась в работу. Моя маленькая победа в большой войне за личные границы заслуживала идеального рабочего дня. И никаких непрошеных гостей.
По крайней мере, до следующего "снегопада".
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍