Часть 6:
Часть 7:
Часть 8:
На участке Санта-Мария все двигались размеренно, но уверенно. Виноградные лозы стояли в плотных рядах, словно армия стариков, согнувших спины под тяжестью лет и плодов. Сборщики работали в паре: один срезает, другой сортирует. Я ходила между ними, присматриваясь к самому процессу. Некоторые гроздья были чуть подгнившие — Лина тут же говорила, что с ними делать.
Алессандро появился ближе к восьми.
— Готова к экскурсии? — спросил он, подмигнув.
— После пяти часов сна? Само собой.
Он повёл меня к машине. Мы выехали за границы участка, свернули с главной дороги и поехали в сторону холмов. Машина ехала медленно, поднимая пыль. За окном мелькали оливковые деревья, старые каменные заборы и участки с заброшенными садами.
— Это место Луиджи назвал — "Сердце"— сказал он. — Он не пускал сюда никого. Даже меня. Только работал сам, иногда с Микеле. Вёл учёт, собирал виноград отдельно. Уверял, что это — особый сорт. Но никогда не продавал. Всё хранилось в его личном погребе.
— То есть он делал вино, которое никто не пробовал?
— Возможно, ты и пробовала. Он наливал его в кувшины на семейных ужинах, не говоря, откуда оно. Я узнал об этом вине только после его смерти — по записям в сейфе.
Когда мы добрались до вершины холма, я увидела: это не просто виноградник. Это был сад памяти.
Здесь всё выглядело иначе. Лозы были выше, листья темнее, а гроздья — крупнее и гуще. Между рядами — дикие травы и цветы. Как будто это место не подчинялось правилам — только чувствам.
Алессандро вышел первым, постоял молча.
Мы пошли между рядами. На одной из лоз висела деревянная табличка:
"Riserva Famiglia – 2006".
Мы подошли к маленькому каменному домику на склоне — погреб. Алессандро достал ключ.
— Его нашла Лина. Был среди личных вещей Луиджи.
Внутри пахло дубом, землёй и чем-то удивительно знакомым. Вдоль стен — бутылки без этикеток. На пробках — даты: от 2006 до 2024. В углу — деревянный ящик, покрытый пылью. Мы сдёрнули крышку — внутри лежали записи.
Ручные. Витиеватый почерк дяди.
“Это вино я делаю не для продажи. Оно говорит голосом моих воспоминаний. Каждый год — одна страница. Если ты читаешь это, значит, ты стала взрослой. Или хочешь ею стать. Смотри — но помни: это не бизнес. Это — наследие.”
Я прочитала вслух, голос дрогнул. Алессандро не перебивал.
— Он оставил тебе этот участок.
— И что мне с этим делать?
— Решать тебе.
Мы молча выбрали одну бутылку — 2012 года. Я помнила тот год. Мы с Луиджи вместе пекли фокаччу, он учил меня отличать землю по запаху. Умение винодела различать «землистый» аромат помогает ему точно описать характер вина и выделить его особенности среди других категорий ароматов (травяной, фруктовый, цветочный, пряный).
Вернувшись домой, я поставила бутылку в центр стола. Лина молча накрыла ужин. Макароны с травами, сыр, оливки, хлеб. Мы открыли вино. Оно было терпким, глубоким и неожиданно живым. Как будто кто-то тихо рассказывал тебе историю — не словами, а вкусом.
— Это не коммерческое вино, — сказал Микеле, понюхав бокал. — Это… история семьи.
И я поняла: винодельня — не просто бизнес. Это хранилище памяти. А теперь и моей.
В ту ночь я долго не могла уснуть. Я лежала с открытым блокнотом и пыталась записать: что делать дальше?
Заметки:
- "Сердце" — личный проект Луиджи. Охранять. Не включать в общий оборот.
- Изучить сорт, винтаж, землю. Привлечь агронома.
- Сделать серию историй "Дневники Луиджи". Возможно — лимитированную линейку.
- Подумать: если бы у Луиджи был личный брендом, в чём был бы его стиль?
Письмо из Бергамо
Утром на следующий день, пока солнце только начинало пробиваться через окно, я сидела за столом, перебирая бумаги и записки, которые оставил Луиджи. Я ещё не определилась, что делать дальше с особым участком Луиджи и с самой винодельней, вернее моей частью наследства. Вроде бы у меня есть все знания для того, чтобы возродить её, сделать брендом, но внутренний голос шептал — не спеши, подожди.
В этот момент телефон зазвонил.
«Макс»
— Привет, — сказал он, когда я ответила. — Как ты там? Как вино? Как люди?
— Привет. Всё нормально. Вино... Сложно описать. Оно живое. Как будто время остановилось, а оно продолжает существовать. Как бы то ни было, я много думаю, что делать дальше и как лучше поступить. Есть мысли по поводу личного бренда Луиджи и выхода на международный рынок, но все необходимо проверить и посоветоваться с экспертами.
— Это решаемо, Каролина, — ответил он, и в его голосе было что-то задумчивое. — Но если ты хочешь сделать что-то особенное, я бы посоветовал действовать осмотрительно. Иногда простое решение — самое лучшее.
Я почувствовала, как его слова находят отклик в душе. Что-то в них было такое — успокаивающее. Я почувствовала, что Макс, несмотря на всю свою энергичность, дал именно тот совет, который мне нужно было услышать.
— Спасибо, Макс. Я подумаю. Буду держать в курсе.
Не успела я закончить разговор, как на телефон пришло сообщение.
Письмо. От итальянского винного критика.
"Уважаемая госпожа Штольц,
Меня зовут Даниэле Бенедетти. Я пишу вам, чтобы выразить соболезнования по поводу смерти Луиджи.
Наслышан о винодельне вашего дяди. Это то, что я давно искал. Я хотел бы встретиться с вами, чтобы обсудить, возможно ли представить вино из винодельни Луиджи более широко, с выходом на международный рынок. Вино, которое он делал, имеет редкие особенности. Я был бы рад встретиться с Вами в ближайшее время. Напишите о Ваших возможностях.
С уважением,
Даниэле Бенедетти."
Я сидела, сжимая телефон, не в силах оторваться от экрана. Даниэле Бенедетти — известный критик и эксперт по винам, который давно известен за свои изыскания в области небольших, уникальных винодельческих проектов. Он знал о Луиджи. И что-то во всём этом говорило мне, что он может стать ключом к чему-то большему.
— Ну вот, — прошептала я себе. — Теперь точно придётся решать.
Я быстро набрала ответ.
«Буду рада встретиться с вами. Предлагаю встретиться в Бергамо в ближайшие дни. Напишите, когда вам будет удобно. Каролина Штольц.»
Через минуту пришло сообщение.
«Завтра в 14:00. Я буду в ресторане Piazza Vecchia. С нетерпением жду встречи.»
После этого я почувствовала лёгкое волнение. Вино, Луиджи, его наследство— всё это вдруг стало реальностью, моей реальностью. Но всё равно оставалось ощущение недосказанности. Ладно, посмотрим что будет завтра.
Встреча с Бенедетти
На следующий день я приехала в Бергамо. Город встретил меня солнцем и теплым ветерком. Ресторан Piazza Vecchia был почти пуст, когда я в него зашла. Чуть в стороне от главного входа сидел мужчина в тёмном костюме, внимательно следивший за каждым входившим. Он поднялся, когда я подошла.
— Каролина Штольц? — его голос был глубоким, с лёгким акцентом.
— Да. Вы — Даниэле Бенедетти?
— Именно. Я рад, что вы согласились встретиться.
Мы обменялись приветствиями и сели за столик на террасе.
— Мы были знакомы с Луиджи, — начал он, как только официант подал вино. — Мы работали с ним не один год. Он был уникальным виноделом, по-своему гениальным. Но у него была одна проблема — он никогда не хотел делиться своими знаниями, делал всё в одиночку.
Я кивнула.
— Я знаю. Он был очень закрытым человеком, и любил свое дело, а еще больше независимость. Только вчера мы выяснили, что у Луиджи был еще один личный проект «Сердце», с уникальными сортами винограда.
Даниэле покачал головой.
— С теми технологиями и подходом, который был у Луиджи, мы могли бы вывести его вина на международный рынок. Знаете, Каролина, вы могли бы сделать так, чтобы имя вашего дяди не исчезло. Вы можете сохранить его наследие и при этом превратить это в процветающий бизнес.
Я задумалась. В голове молнией промелькнула мысль — а что если я стану не просто наследницей, но и продолжу путь его винодельни? Возможно, этот шаг не будет таким страшным и неизвестным, как мне казалось еще вчера.
— Вы думаете, что я могу это сделать? — спросила я, смотря в глаза Даниэле.
— Без сомнений, — ответил он, с улыбкой. — Ваша любовь к этому месту и к своему дяде уже сделала вас частью этого проекта. Вам нужно только поверить в себя и довериться людям, которые помогут.
Я снова посмотрела на старинные здания вокруг и почувствовала, как это место начинает становиться частью моей жизни.
Путь к решению
Когда я вернулась на виллу, зашла в свою комнату, думая о разговоре с Даниэле. Он говорил уверенно, как человек, который точно знает, что делать. Может быть, это и был тот момент, когда я должна была принять решение: продолжать жизнь, как она есть, или позволить этому винодельческому наследию изменить меня?
Я достала блокнот и начала записывать:
— Придумать название бренда, оформить логотип, сделать патент.
— Сделать презентацию.
— Привлечь профессионалов.
— Сделать частные дегустации и экскурсии по винодельне.
И я решила, что, возможно, пришло время для нового пути.