Сегодня родился Иосиф Бродский, один из любимейших и дорогих сердцу.
Народ
Мой народ, не склонивший своей головы,
Мой народ, сохранивший повадку травы:
В смертный час зажимающий зёрна в горсти,
Сохранивший способность на северном камне расти.
Мой народ, терпеливый и добрый народ,
Пьющий, песни орущий, вперёд
Устремлённый,
встающий -
огромен и прост -
Выше звёзд: в человеческий рост!
Мой народ, возвышающий лучших сынов,
Осуждающий сам проходимцев своих и лгунов,
Хоронящий в себе свои муки - и
твёрдый в бою,
Говорящий бесстрашно великую правду свою.
Мой народ, не просивший даров у небес,
Мой народ, ни минуты не мыслящий без
Созиданья, труда,
говорящий со всеми как друг,
И чего б не достиг,
без гордыни глядящий вокруг.
Мой народ! Да, я счастлив уж тем,
что твой сын!
Никогда на меня не посмотришь ты взглядом косым.
Ты заглушишь меня, если песня моя не честна.
Но услышишь её, если искренней будет она.
Не обманешь народ. Доброта -
не доверчивость.
Рот,
Говорящий неправду, ладонью закроет народ,
И такого на свете нигде не найти языка,
Чтобы мог говорящий взглянуть на народ свысока.
Путь певца - это родиной выбранный путь,
И куда не взгляни - можно только к народу свернуть,
Раствориться как капля в бессчётных людских голосах.
Затеряться листком
в неумолчных шумящих лесах.
Пусть возносит народ -
а других я не знаю судей,
Словно высохший куст, -
самомненье отдельных людей.
Лишь народ может дать высоту,
путеводную нить,
Ибо не с чем свой рост на отшибе от леса сравнить.
Припадаю к народу.
Припадаю к великой реке.
Пью великую речь,
растворяюсь в её языке.
Припадаю к реке,
бесконечно текущей вдоль глаз
Сквозь века, прямо в нас,
мимо нас, дальше нас.
<декабрь 1964>
Стихотворение написано в декабре 1964 года в селе Норенское Коношского района Архангельской области, когда ещё не было никаких надежд на досрочное освобождение. После освобождения и приезда в Ленинград Бродский первым прочитал его Анне Андреевне Ахматовой. Анна Андреевна записывает в своём дневнике:
«…Мне он прочёл "Гимн Народу". Или я ничего не понимаю, или это гениально как стихи, а в смысле пути нравственного это то, о чём говорил Достоевский в "Мёртвом доме": ни тени озлобления или высокомерия, бояться которых велит Фёдор Михайлович…»
Впервые опубликовано в 2011 году.
***
Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.
Я был лишь тем, что ты
там, внизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже — черты.
Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.
Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.
Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.
1981 г.
И теперь несколько слов по существу.
Недавно здесь была публикация по поводу Шолохова. И один вроде бы неглупый человек написал о Шолохове, что он-де потерял прежнее значение и перешел в раздел «региональной южной прозы».
Это такая же обескураживающая глупость, как сказать, что Есенин «региональный деревенский поэт».
Слава Богу, Шолохов этой весной занимает второе место (по количеству купленных книг) как автор военной прозы (его обогнал Борис Васильев только в силу недавней экранизации; вообще же Шолохов – первый), и ещё Шолохов в разделе «классика» по запросам в Дзен ещё месяц назад вошел в пятерку с романом «Тихий Дон» (перед ним Лев Толстой, Достоевский, Пушкин и Булгаков).
Не превращайтесь в «культурных хохлов», русские люди: не пишите громких глупостей.
Из того же раздела рассуждения на тему: «Бродский – нерусский поэт, не интересный русскому народу».
Бродский – великий русский поэт, который будет существовать, пока существует русский язык. Поэзия Бродского – одна из наивысших точек развития русского языка.
