Валентина прижала телефон к уху плечом, пока перебирала документы на столе. Менеджер банка — девочка лет двадцати пяти — смотрела на неё выжидающе, постукивая ручкой по столешнице.
— Мам, ну что ты так долго думаешь? — голос Стаса звучал раздражённо в трубке. — Это же формальность! Просто подпиши бумаги, и всё. Мне нужно срочно закрыть один проект, понимаешь?
Валентина взглянула на часы. Половина седьмого вечера. После смены в лаборатории она едва успела добраться до банка, и теперь её голова гудела от усталости. За окном моросил октябрьский дождь, и хотелось поскорее попасть домой, заварить чай и посмотреть сериал.
— Сынок, а что это за кредит такой? — осторожно спросила она, листая договор. Цифры расплывались перед глазами. — Тут написано... один миллион двести тысяч рублей.
— Да не переживай ты! — Стас засмеялся, но смех прозвучал как-то натянуто. — Это на развитие бизнеса. Я же тебе рассказывал про автосервис. Всё окупится за полгода, максимум за год. А ты только поручителем будешь. Формально.
Менеджер кашлянула и указала на пустую строку для подписи.
— Валентина Фёдоровна, нам нужно завершить оформление до закрытия банка. У вас есть ещё десять минут.
Сердце забилось быстрее. Валентина всегда доверяла сыну. Он же её единственный, поздний ребёнок, её радость и гордость. Когда муж ушёл из семьи, Стас стал для неё всем. Она работала на двух работах, чтобы дать ему образование, купить машину, помочь с первым жильём.
— Мам, ты меня слышишь? — нетерпение в голосе Стаса нарастало. — Если сейчас не подпишешь, весь проект сорвётся. Я уже договорился с партнёрами, они ждут.
— А почему на меня оформляете? — тихо спросила Валентина. — У тебя же своя квартира есть.
— Да там с документами проблемы. Знаешь, как сейчас банки придираются к молодым предпринимателям. А ты — стабильный работник, стаж двадцать лет. Тебе сразу одобрят.
Валентина посмотрела на менеджера, которая терпеливо ждала, и вздохнула. В конце концов, она всегда помогала сыну. И он никогда её не подводил. Неужели сейчас что-то изменится?
— Хорошо, — прошептала она и взяла ручку.
Подпись легла на бумагу размашисто, как всегда. Менеджер улыбнулась, собрала документы и протянула Валентине копию договора.
— Поздравляю! Средства поступят на счёт завтра утром.
Валентина сложила бумаги в сумочку, попрощалась с сыном по телефону и вышла на улицу. Дождь уже закончился, и в лужах отражались жёлтые фонари. Почему-то на душе было неспокойно, но она отогнала тревожные мысли. Стас же обещал, что всё будет хорошо.
Письмо-приговор
Валентина вернулась домой уставшая после ночной смены и сразу поставила чайник. В почтовом ящике лежало несколько писем — счета за коммунальные услуги и белый конверт с логотипом банка. Она отложила его на потом, решив сначала позавтракать.
Но конверт словно притягивал взгляд. Лежал на столе рядом с сахарницей и упрямо напоминал о себе. Валентина налила чай, намазала хлеб маслом и только тогда решилась вскрыть письмо.
Первые строки она прочитала спокойно. Потом перечитала ещё раз. И ещё.
"Уважаемая Валентина Фёдоровна! Уведомляем Вас о просрочке платежа по кредитному договору номер... Сумма задолженности составляет сто семьдесят три тысячи рублей. При непоступлении средств в течение десяти дней банк вынужден будет принять меры по взысканию долга, включая обращение взыскания на заложенное имущество."
Хлеб выпал из рук. Валентина читала дальше, но слова расплывались: "исполнительное производство", "судебные приставы", "принудительная продажа недвижимости".
— Какая ещё просрочка? — прошептала она в пустую кухню.
Чайник на плите заверещал, но она не слышала. В голове крутилась одна мысль: как может быть просрочка, если кредит оформили только три недели назад? Стас же говорил, что будет платить сам, что она только поручитель...
Валентина схватила телефон и набрала номер сына. Длинные гудки. Потом голос автоответчика: "Абонент временно недоступен".
Она перезвонила. И ещё раз. И ещё.
Недоступен.
Руки дрожали, когда она снова взяла письмо. Внизу мелким шрифтом было написано, что при оформлении кредита в качестве залога указана её однокомнатная квартира в Гусь-Хрустальном. Та самая квартира, которую она покупала двадцать лет, работая на двух работах. Её единственное жильё.
— Этого не может быть, — вслух сказала Валентина. — Стас бы не стал...
Но где-то глубоко внутри уже поселилась холодная уверенность, что стал. Что её обманули. Что сын, которому она доверяла больше всех на свете, просто использовал её.
На плите кипел чайник, наполняя кухню паром. Валентина машинально выключила газ, села за стол и уткнулась лицом в ладони. Впервые за много лет ей захотелось просто заплакать от беспомощности.
Но слёз не было. Была лишь растущая внутри решимость: надо что-то делать. Немедленно.
Первый урок борьбы
Контора юридических услуг находилась на втором этаже торгового центра, между магазином обуви и салоном красоты. Валентина поднялась по скрипучим ступенькам, держа в руках папку с документами, и постучала в дверь с надписью "Правовая помощь гражданам".
— Входите! — послышался чёткий женский голос.
За столом сидела женщина лет сорока, с короткой стрижкой и внимательными глазами. На табличке значилось: "Елена Викторовна Крамарева, юрист".
— Садитесь, — кивнула она на стул напротив. — Что случилось?
Валентина неловко устроилась на краешке стула и начала рассказывать. Про сына, про кредит, про письмо из банка. Голос дрожал, и она несколько раз сбивалась, но Елена Викторовна слушала терпеливо, изредка кивая.
— Покажите документы, — попросила юрист, когда Валентина закончила.
Она внимательно изучила договор, время от времени качая головой.
— Валентина Фёдоровна, а вы читали, что подписывали?
— Ну... бегло просмотрела, — призналась Валентина, краснея. — Сын торопил, банк закрывался...
— Смотрите, — Елена Викторовна показала на один из пунктов договора. — Здесь чёрным по белому написано: вы не поручитель, а заёмщик. Кредит оформлен на ваше имя, под залог вашей квартиры. Ваш сын просто доверенное лицо, которое может распоряжаться средствами.
Валентина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— То есть... это мой долг?
— Юридически — да. Но есть нюансы, — Елена Викторовна отложила бумаги и посмотрела на Валентину внимательно. — Расскажите, как всё происходило. Подробно.
Валентина снова пересказала события в банке, вспоминая каждую деталь. Как Стас уговаривал по телефону, как торопила менеджер, как она подписывала, не читая.
— Понятно, — кивнула юрист. — У нас есть несколько вариантов. Первый — признать сделку недействительной через суд. Докажем, что вас ввели в заблуждение. Второй — подать заявление на сына в полицию за мошенничество. Третий — попытаться договориться с банком о реструктуризации долга.
— А какой лучше? — робко спросила Валентина.
— Это зависит от того, чего вы хотите добиться. Наказать сына или спасти квартиру?
Валентина задумалась. Ещё неделю назад она готова была отдать за Стаса жизнь. А теперь... Теперь не знала, что чувствует. Боль? Злость? Разочарование?
— Я хочу спасти квартиру, — твёрдо сказала она. — И чтобы он понял, что так нельзя. Что с матерью так не поступают.
— Тогда идём в суд, — решительно произнесла Елена Викторовна. — Будем бороться.
Когда сын становится чужим
Стас появился без предупреждения в субботний вечер. Валентина как раз готовила ужин, когда в дверь постучали резко и требовательно. Она выглянула в глазок и увидела знакомый силуэт.
— Мама, открой! — послышался знакомый голос, но в нём не было обычной теплоты.
Валентина открыла дверь и вздрогнула. Стас выглядел плохо — небритый, с покрасневшими глазами, в мятой куртке. Он прошёл в квартиру, не снимая обуви, и сразу повернулся к ней.
— Ты что наделала? — голос дрожал от злости. — Ты подала на меня заявление в полицию?
— Стас, сынок, — начала Валентина, но он перебил её.
— Никакой я тебе не сынок! Ты меня в розыск объявила! Теперь у меня ничего нет — ни работы, ни будущего! Всё из-за тебя!
Валентина отступила к стене. Таким сына она никогда не видела. В его глазах плескалась ярость, а кулаки были сжаты.
— Но ведь ты меня обманул, — тихо сказала она. — Ты сказал, что я поручитель, а оказалось...
— А оказалось что? — Стас шагнул ближе. — Что я взял кредит на развитие бизнеса? Так и было! Просто не сложилось, понимаешь? Рынок упал, клиенты исчезли. Это не моя вина!
— Но почему ты скрылся? Почему не отвечал на звонки?
— Потому что знал — ты устроишь истерику! Вместо того чтобы поддержать сына в трудную минуту, ты побежала к юристам, в полицию! Мать нашлась!
Валентина почувствовала, как внутри что-то ломается. Те слова, которые она боялась услышать, прозвучали. Её назвали плохой матерью. Но впервые за долгие годы это не сломало её.
— Стас, — сказала она спокойно, — я работала всю жизнь, чтобы купить эту квартиру. Это всё, что у меня есть. И ты хотел её отнять.
— Да не хотел я её отнимать! — взорвался он. — Я хотел заработать денег, встать на ноги! А ты превратила меня в преступника!
— Нет, — покачала головой Валентина. — Преступником тебя сделали твои поступки. А я просто перестала закрывать на них глаза.
Стас смотрел на неё с недоумением, словно видел впервые.
— Ты изменилась, — пробормотал он. — Раньше ты всегда была на моей стороне.
— Раньше ты не обманывал меня, — ответила Валентина. — И не ставил под угрозу мой дом.
Несколько секунд они смотрели друг на друга молча. Потом Стас развернулся и направился к двери.
— Значит, так, — бросил он через плечо. — Раз ты выбрала квартиру вместо сына, живи с ней. Больше меня здесь не увидишь.
Дверь хлопнула. Валентина осталась одна в тишине своей кухни, где на плите остывал недоваренный суп. Сердце болело, но она не жалела о сказанном.
Впервые в жизни она поставила себя на первое место. И это было правильно.
Новая жизнь начинается с лавочки
Август выдался тёплым. Валентина сидела на лавочке у подъезда рядом с соседкой Ниной Петровной и радовалась летнему вечеру. В руках у неё лежала папка с документами — вчера суд вынес решение в её пользу. Кредитный договор признали недействительным, а дело Стаса передали в следственный комитет.
— Вот и хорошо, что всё так обернулось, — говорила соседка, обмахиваясь газетой. — А то я уж думала, совсем тебя из квартиры выселят.
— Сама не ожидала, что дойду до конца, — призналась Валентина. — Всё думала — вдруг передумаю, прощу его...
— А зря бы простила! — подтянулась к ним Елена Викторовна, возвращавшаяся с работы. За эти месяцы она стала для Валентины не только юристом, но и подругой. — Такие вещи прощать нельзя. Иначе будет продолжаться.
Они помолчали, наблюдая, как во дворе играют дети. Валентина думала о том, как изменилась её жизнь. Ещё полгода назад она боялась лишний раз потревожить сына телефонным звонком. А теперь чувствовала себя свободной.
— Кстати, — сказала Елена Викторовна, — у меня для тебя предложение. Хочешь помогать людям, которые попали в похожие ситуации?
— Как это? — удивилась Валентина.
— Ну, консультировать их, рассказывать о своём опыте. Знаешь, сколько женщин приходит ко мне с такими же проблемами? Дети, внуки втягивают их в кредиты, а потом исчезают. И все боятся что-то предпринимать. А ты — живой пример того, что можно и нужно бороться.
Валентина задумалась. Всю жизнь она работала в лаборатории, с цифрами и реактивами. А тут — люди, их боль, их проблемы...
— А я справлюсь? — неуверенно спросила она.
— Конечно справишься! — воскликнула Нина Петровна. — Ты же справилась со своей бедой. Теперь поможешь другим.
В этот момент к лавочке подошла молодая женщина с заплаканными глазами.
— Извините, — обратилась она к Елене Викторовне, — я слышала, что вы юрист. У меня беда — дочь кредит на меня оформила, а теперь не платит...
Валентина посмотрела на неё и узнала в её глазах свой прежний страх. Встала с лавочки и мягко сказала:
— Садитесь рядом. Расскажите всё по порядку. Мы обязательно поможем.
И в этот момент она поняла — её новая жизнь начинается прямо сейчас. Жизнь, в которой она не жертва, а помощник. Не та, кого обманывают, а та, кто защищает от обмана других.
Тёплый вечерний ветер шевелил листья на деревьях, и Валентина впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему нужной.