— Чемодан у двери — это намёк? — Миша оперся на дверной косяк, с иронией наблюдая, как Вера складывает ноты в потёртую папку.
Вера лишь кивнула, заправляя за ухо непослушную прядь каштановых волос. Миша всегда говорил, что с этой привычкой она похожа на студентку консерватории — возможно, единственное, что осталось от той девушки, которой она была, когда они познакомились.
— Я заказала такси через пятнадцать минут, — произнесла она, застёгивая футляр с любимой скрипкой. — Если хочешь что-то сказать, сейчас самое время.
— Я думал, мы просто поговорим о проблемах, а ты сразу к радикальным мерам, — Миша подошёл ближе, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Знаешь, это не кино, где можно эффектно хлопнуть дверью.
— Я пыталась говорить пять лет, Миша, — Вера наконец посмотрела на него. — И сейчас я не хлопаю дверью. Я просто ухожу.
Звонок в дверь прервал их разговор
Такси приехало раньше.
— Добрый день! Это от вас поступил заказ на перевозку музыкальных инструментов? — улыбнулся невысокий мужчина средних лет в форменной куртке.
— Да, это я, — кивнула Вера. — Там скрипка, виолончель и пара коробок с нотами и личными вещами.
— Скрипка, надо же, — водитель с интересом посмотрел на футляр. — Моя дочь тоже играет, правда, только на школьных концертах. А вы профессионально?
— Да, в оркестре, — ответила Вера, чувствуя, как Миша напрягся за её спиной.
— Так я и думал! Сразу видно — талант! — водитель подмигнул. — А куда инструменты-то везём? В концертный зал?
— Нет, в квартиру к подруге, — Вера протянула ему листок с адресом. — Это временно, пока не найду своё жильё.
Она почувствовала, как Миша молча отошёл в сторону. За пять лет она изучила его достаточно, чтобы знать: он надеялся, что это блеф, что она передумает в последний момент. Но сегодня Вера была настроена решительно.
Когда такси уехало с её вещами, она вернулась в квартиру за последней сумкой.
— Не уходи, — Миша стоял посреди гостиной, растерянный и непривычно серьёзный. — Давай всё-таки поговорим.
— Поздно, — она покачала головой. — Я оставлю тебе ключи на столе.
Выйдя из подъезда, Вера глубоко вдохнула осенний воздух. В этом году октябрь выдался тёплым, и воздух пах опавшими листьями, а не промозглой сыростью.
Пять лет назад Вера была второй скрипкой в городском симфоническом оркестре
Не самая престижная позиция, но она любила свою работу — музыка всегда была её страстью, её призванием.
Миша пришёл на концерт вместе с коллегами из IT-компании — корпоративное мероприятие для галочки, как он потом признался. Но что-то заставило его задержаться после выступления и дождаться Веру у служебного выхода.
Их роман развивался стремительно. Мишу завораживало, как Вера чувствует музыку — будто живёт в ней. Как рассказывает о композиторах, словно лично их знала. А Вере импонировала его уверенность, амбиции и то, с какой лёгкостью он справлялся с любыми трудностями.
Через полгода они съехались. У Миши была просторная двухкомнатная квартира в новом доме — он недавно получил повышение и мог себе это позволить. Вера привезла свои инструменты, стопки нот и немного личных вещей.
— Одну комнату можешь использовать как музыкальную студию, — великодушно предложил Миша. — Только звукоизоляцию сделаем, чтобы соседи не жаловались.
Вера была счастлива. Собственная музыкальная студия — о таком она мечтала с детства. В первые месяцы Вере казалось, что она наконец нашла своё место и человека, который её понимает и поддерживает.
Но со временем всё стало меняться.
— Не думаешь, что пора заняться чем-то посерьёзнее, чем твоё пиликанье? — спросил Миша за ужином. — Тебе же двадцать восемь, а ты всё ещё играешь вторую скрипку.
— А что в этом плохого? — удивилась Вера. — Я обожаю свою работу!
— Ну, знаешь, это не очень перспективно, — пожал плечами Миша. — Зарплата у тебя, прямо скажем, не впечатляет. А если мы решим завести детей?
Вера тогда промолчала. Дети в её планы пока не входили, а свою работу она менять не собиралась. Но эти разговоры повторялись всё чаще.
Через год её пригласили на прослушивание в столичный оркестр. Вера была в восторге — это был её шанс. Два месяца она репетировала до изнеможения, оттачивая каждую ноту, каждый пассаж.
— Ты правда хочешь переехать? — спросил Миша, когда она рассказала ему о приглашении. — У меня тут работа, карьера. Я не могу всё бросить и уехать.
— Я могла бы попробовать одна, — осторожно предложила Вера. — На первое время. А потом, если всё сложится, ты бы мог...
— Ты серьёзно предлагаешь мне бросить позицию ведущего разработчика и переехать, чтобы ты могла пиликать на скрипке в другом городе? — Миша даже не пытался скрыть раздражение. — Я думал, мы строим семью, а не музыкальную карьеру.
В итоге Вера отказалась от прослушивания. Утешала себя тем, что, возможно, не прошла бы отбор, что в столице дорогое жильё, что рисковать стабильностью ради мечты — это так не обдуманно.
А потом появился Антон, новый дирижёр их оркестра
Молодой, активный, с европейским дипломом и свежими взглядами. Он заметил в Вере то, что она сама уже почти забыла — её талант и любовь к музыке.
— Вы зарываете себя заживо, — сказал он ей после одной из репетиций. — С вашей техникой и чувством музыки вы могли бы солировать, а не сидеть во втором ряду.
И Вера решилась. Начала заниматься дополнительно, брать частные уроки у профессора консерватории, выступать на малых сценах с сольными программами.
— Опять допоздна? — Миша даже не повернулся к ней, когда она вернулась домой после концерта в небольшой арт-галерее. — Ужин в микроволновке, если тебе ещё есть дело до таких приземлённых вещей.
— Миша, ты мог бы прийти, — Вера опустилась на стул напротив него. — Я оставила тебе приглашение.
— У меня был рабочий проект, и в отличие от некоторых, я не могу бросать всё ради хобби, — он наконец поднял на неё глаза. — Кстати, за интернет заплати, пожалуйста. И за электричество тоже. Раз уж ты теперь зарабатываешь на своих концертах.
— Это не просто хобби, Миша, — Вера почувствовала, как к горлу подступает комок. — Это моя профессия, моя жизнь.
— Тогда пусть твоя профессия оплачивает счета, — отрезал он. — А то получается, я работаю, а ты развлекаешься.
После этого разговора Вера взяла на себя оплату коммунальных услуг, хотя квартира принадлежала Мише. Она думала, что это справедливо — в конце концов, она тоже здесь жила. Но с каждым месяцем расходы росли, а Миша находил всё новые способы переложить финансовые обязательства на неё.
— Слушай, мне нужно обновить оборудование для работы, — сказал он как-то. — Ты не могла бы одолжить мне денег? Я верну, как только получу премию.
Вера одолжила. Потом ещё раз. И ещё. Премию Миша, конечно, получил, но деньги так и не вернул. Всегда находились более важные траты.
А два месяца назад Антон предложил ей стать концертмейстером — первой скрипкой
— Наталья уходит в декрет, и я хочу, чтобы вы заняли её место, — сказал он. — Это ответственная позиция, придётся много работать, но я уверен, что вы справитесь.
Вера была на седьмом небе от счастья. Она рассказала Мише за ужином, ожидая, что он разделит её радость.
— Первая скрипка? — он поднял брови. — И сколько там платят?
— Ну, больше, чем сейчас, — Вера замялась. — Но дело не в деньгах, а в признании моего...
— Конечно, не в деньгах, — перебил Миша. — У тебя никогда не в деньгах. А у меня, между прочим, сокращение в компании, и я могу остаться без работы.
— Почему ты мне не сказал? — Вера растерялась. — Мы могли бы...
— Что «могли бы»? — Миша фыркнул. — Жить на зарплату музыканта? Извини, но я привык к определённому уровню жизни. Кстати, я подумываю о переезде в квартиру побольше. Можно было бы взять ипотеку.
— Ипотеку? — Вера смотрела на него, не веря своим ушам. — Но я только что рассказала тебе о повышении, это важный момент в моей карьере, а ты говоришь об ипотеке?
— А что такого? — Миша пожал плечами. — Мы пять лет вместе, пора думать о будущем. Моя квартира нам уже мала, особенно с твоими инструментами.
— Но мы даже не женаты, — заметила Вера. — И если ты потеряешь работу, как мы будем платить ипотеку?
— Ну, ты же теперь первая скрипка, — ухмыльнулся Миша. — Справимся как-нибудь. Любовь преодолеет всё, разве не так?
И тогда Вера впервые задумалась: а есть ли между ними эта самая любовь?
Или это просто привычка, удобное сосуществование, где один пользуется ресурсами другого?
Следующие недели она наблюдала за их отношениями словно со стороны. Замечала вещи, на которые раньше закрывала глаза. Как Миша называл её репетиции «побрякушками», но требовал, чтобы она готовила ужин каждый вечер.
Как он жаловался на «шум» от её занятий, но сам мог часами играть в компьютерные игры с друзьями, крича в гарнитуру. Как он считал деньги в её кошельке нормальным продолжением своего бюджета, но свою зарплату тратил исключительно на себя.
Потом был разговор, который стал последней каплей
— Знаешь, — задумчиво произнёс тогда Миша, просматривая что-то в телефоне, — я тут подумал о том, что ты могла бы давать частные уроки. Скрипка сейчас в тренде, многие родители хотят отдать детей в музыку.
— У меня нет времени на частные уроки, — покачала головой Вера. — С новой должностью репетиции занимают весь день, а вечерами у меня концерты.
— Можно же в выходные, — не унимался Миша. — Там хорошие деньги, знаешь ли. Моя коллега платит учителю своей дочери пять тыщ за занятие.
— Миша, мне нужны выходные для отдыха и собственных занятий, — Вера отложила партитуру, над которой работала. — Я не могу просто так взять и добавить в расписание ещё несколько учеников.
— Значит, ничего не изменилось, — он хмыкнул, откладывая телефон. — Твоя музыка важнее нашего будущего.
— Причём тут будущее? — Вера подняла брови. — Мы говорим о дополнительной нагрузке, которая мне не нужна.
— Мы говорим о деньгах! — Миша повысил голос. — О том, что ты могла бы зарабатывать больше, но предпочитаешь пиликать для себя в свободное время. В то время как нам нужны деньги на ипотеку, на ремонт, на нормальную жизнь, в конце концов!
— Нам? — Вера встала, скрестив руки на груди. — Или тебе? Потому что я не вижу, чтобы ты хоть что-то делал для «нашего будущего». Ты даже не предлагал пожениться за все эти годы!
Миша отмахнулся, как от назойливой мухи:
— Опять эти штампы. Брак — это просто бумажка. Мы и так семья.
— Семья? — Вера не верила своим ушам. — Ты серьёзно считаешь нас семьёй? Тогда объясни, пожалуйста, почему каждый раз, когда нужно что-то оплатить, это делаю я? Почему ты называешь мою профессию «побрякушками», но считаешь, что я должна тратить силы на заработок для твоих целей?
— Вера, ты драматизируешь, — он закатил глаза. — Я просто предложил вариант дополнительного дохода. И вообще, я тоже много чего делаю для нас. Кто, например, холодильник покупал в прошлом году?
— Который сломался через три месяца, потому что ты взял самый дешёвый? — она покачала головой. — И я, кстати, новый покупала. Как и стиральную машину. И диван. И вообще почти всю мебель в этой квартире.
— Ну конечно, сейчас начнётся подсчёт, кто сколько вложил! — Миша театрально всплеснул руками. — Как мелочно! У нас же всё общее!
— Общее? — Вера горько усмехнулась. — Твоя последняя премия тоже была «общей», когда ты купил себе новый игровой компьютер, даже не спросив меня?
Они проспорили до глубокой ночи. Впервые за пять лет Вера сказала вслух всё, что держала в себе: как устала быть «кошельком» в их паре, как ей больно, когда он плохо отзывается о её профессии, и как надоело откладывать свои мечты ради видимости спокойной жизни.
Наутро она проснулась с ясной головой и чётким решением — пора всё заканчивать.
Первые дни в квартире подруги казались странными
Света — виолончелистка из их оркестра — приняла её без лишних вопросов, выделив маленькую комнату для Веры и её инструментов.
— Ничего, что тут так... по-спартански? — спросила Света, помогая расставлять коробки с нотами. — Я давно собиралась сделать здесь ремонт, но всё руки не доходят.
— Всё отлично, — искренне ответила Вера. — Главное, что тут тихо и никто не говорит, что моя скрипка мешает смотреть футбол.
Они рассмеялись, и Вера вдруг почувствовала, как напряжение последних месяцев начинает отпускать. Теперь у неё была свобода заниматься когда угодно, не подстраиваясь под чужие настроения и расписания.
Миша звонил почти каждый день первую неделю. Сначала злился, потом угрожал, затем перешёл к уговорам.
— Вернись, Вера. Я понял, как ты для меня важна. Без тебя дома так пусто...
— А кто теперь платит за коммуналку? — не удержалась Вера от колкости.
Миша помолчал, потом вздохнул:
— Видишь, как ты теперь со мной разговариваешь... А ведь я правда изменился. Даже начал готовить себе сам!
— Поздравляю с освоением базовых навыков выживания, — Вера покачала головой, хотя он не мог этого видеть. — Но я не вернусь, Миша. Нам давно пора было разойтись.
— Это всё из-за дурацких денег? — он снова попытался обвинить её.
— Нет, не из-за денег, — спокойно ответила Вера. — Из-за неуважения. Из-за твоего отношения ко мне и к тому, что для меня важно. Деньги — это просто индикатор проблемы, а не сама проблема.
После этого разговора Миша звонил всё реже, а через месяц совсем перестал
Жизнь понемногу налаживалась. Вера осваивалась в новой роли концертмейстера. Играла сольные концерты в небольших залах. А по выходным ездила смотреть квартиры. Решила, что пора покупать своё жильё.
Однажды, возвращаясь с репетиции, она увидела у подъезда Михаила.
— Привет, можно тебя отвлечь на минутку?
— Да, — Вера остановилась, прижимая к груди футляр со скрипкой.
— Я хотел извиниться, — он смотрел куда-то мимо неё. — Я много думал после нашего разрыва. О том, как вёл себя, о том, что говорил. Ты была права.
Вера молчала, ожидая продолжения.
— Я действительно использовал тебя, — Миша наконец посмотрел ей в глаза. — Твои деньги, твою заботу. Принимал всё как должное. Я... мне жаль, что я не ценил тебя, не уважал твою музыку.
— Извинения принимаются, — кивнула Вера. — Это многое для меня значит.
— Я не прошу тебя вернуться. Просто хотел, чтобы ты знала — я понял свои ошибки. Желаю тебе счастья, правда. Ты заслуживаешь лучшего...
Они поговорили ещё немного. Миша рассказал, что устроился на новую работу, начал ходить к психологу, пересмотрел свои взгляды на отношения. Вера искренне порадовалась за него.
Прощаясь, он неловко улыбнулся:
— Знаешь, я наконец-то послушал запись твоего сольного концерта. Тот, с произведениями Вивальди. Это... потрясающе. Я раньше не понимал, насколько ты талантлива.
Вера улыбнулась в ответ:
— Лучше поздно, чем никогда.
Когда Миша ушёл, она ещё немного постояла у подъезда, вдыхая свежий вечерний воздух. Странно, но после этого разговора на душе стало легче. Словно последняя тяжесть спала с плеч.
Прошло полгода
Вера стояла посреди небольшой, но светлой гостиной своей новой квартиры, наблюдая, как грузчики вносят её старенькое пианино.
— Осторожнее на поворотах! — командовала она. — Оно старое, но мне дорого.
Пианино принадлежало ещё её бабушке, первой, кто разглядел в маленькой Вере музыкальный талант. Годы оно провело в родительской квартире, потому что у Миши для него «не было места». Теперь же оно заняло почётное место у окна в новой Вериной квартире.
Квартира была небольшой — однушка в старом доме с высокими потолками. Не новостройка, о которой мечтал Миша, но идеальная для Веры: тихий район недалеко от филармонии, старые толстые стены, благодаря которым можно было заниматься музыкой, не беспокоя соседей, и большие окна, наполняющие пространство светом.
Когда грузчики ушли, Вера осмотрела свои владения. Кроме пианино, здесь уже стояли книжные полки с нотами, стеллаж с пластинками, любимое кресло, в котором она любила читать, и новый диван — уютный, в бирюзовых тонах, такой, о котором она всегда мечтала, но который Миша считал «слишком приторным».
На стене висели две картины — подарки от друзей-музыкантов, а на подоконнике расположилась коллекция суккулентов, которую Вера начала собирать после переезда от Миши. Маленькие, неприхотливые растения символизировали для неё новую жизнь — простую, независимую, растущую в собственном темпе.
Она провела рукой по крышке пианино, смахивая невидимые пылинки. Потом открыла её, коснулась клавиш, извлекая тихий, мягкий звук. Инструмент нуждался в настройке, но даже сейчас голос у него был тёплым, насыщенным.
Вера села на круглый табурет и начала играть — сначала неуверенно, вспоминая забытые движения, потом всё увереннее.
Шопен, ноктюрн ми-бемоль мажор — пьеса, которую она разучивала в музыкальной школе. Мелодия наполнила комнату, отражаясь от голых стен, создавая удивительную акустику.
Звонок телефона прервал её игру. На экране высветилось имя Антона.
— Как обустраиваешься на новом месте? — спросил он после приветствия.
— Уже почти всё, — ответила Вера. — Осталось достать кухонные принадлежности, но это уже завтра.
— Новоселье не хочешь отметить? Могу привезти что-нибудь вкусненькое. Или можем сходить в кафе?
Вера задумалась.
За последние месяцы они с Антоном стали ближе
Сначала просто как коллеги, потом как друзья. Вера ценила его мнение, поддержку и то, как он искренне интересовался её работой и увлечениями.
— Знаешь, идея с кафе звучит заманчиво, — сказала она. — Дай мне полчаса привести себя в порядок.
Положив трубку, Вера подошла к окну. С пятого этажа открывался вид на старый парк, где деревья уже окрасились в золото и багрянец. Город готовился к осени — её любимому времени года, времени концертных сезонов и уютных вечеров.
Она не знала, как дальше сложится её жизнь. Но одно было понятно: впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему свободной. Свободной от претензий, от постоянных оправданий. От чувства вины за то, что не вписывается в чужие ожидания.
Вера ещё раз коснулась клавиш пианино — звук был чистым, ясным, полным новых возможностей.
— Ну вот, — сказала она вслух, обращаясь к пустой квартире, которая скоро наполнится её жизнью, её музыкой, её решениями, — теперь каждый точно живёт за свой счёт и в своё удовольствие.
И это было прекрасно.