Человеческая натура так устроена, что определённые события могут вызвать такую реакцию, что это станет неожиданностью не только для близкого круга, но и для самого человека. Это может быть незначительное происшествие, хотя чаще всего люди необычно проявляют себя в ситуации потрясения. Так, например, французский гений игры на виоле, Сент-Коломб, пережив смерть любимой супруги, кардинально меняет образ жизни и замыкается в стенах ветхой хижины в огромном саду своего поместья. Он погружается в музицирование, растворяется в импровизации настолько, что порой забывает о существовании двух маленьких дочерях. А когда вспоминает, то преподаёт им уроки игры на виоле и так изо дня в день. До тех пор, пока в дверь его запущенного замка не постучался молодой талант Марен Маре. Учителю была необходима такая свежая кровь, а юноше столь превосходный учитель. И, как водится, их отношения становятся такими же сложными, как и игра на забытом ныне инструменте.
Снять историческое кино о музыканте времён 17 века, используя вышедший из обихода инструмент и наполнить картину нотными красками того времени, сквозь печальную струну отношений учителя и ученика, объединив эту многосложную гамму в цельное произведение о безмолвности памяти может только талантливый режиссёр. Таких произведений мало, они не очень популярны и так даже лучше. Их не расщепляют на цитаты, не копируют стилистику и они не вирусятся в сети. Потому, в том числе, считаются драгоценными. В данном случае фильм полностью соответствует перечисленным критериям. Его снял Ален Корно, о нём мало известно массовой публике и он прекрасен своей аутентичностью. Хоть и снят более 30 лет назад, фильм вечен, ибо вопросы любви и другой, врезавшейся в мозг, памяти, не перестанут звучать никогда.
Фильм имеет накопительный эффект. Если ждать стандартных кинематографических приёмов по завлечению публики, то скука и, как следствие, разочарование, неминуемо возьмут верх. Как и всякое классическое произведение, которое вначале необходимо пихать в себя силой, перебарывая неохоту, Все утра мира нужно смотреть, начинать заново и снова внимать первые 30 минут. Пусть монотонность первых аккордов начальной сцены станут звенеть в ушах гигантским гнусом, а лицо утомлённого бессонницей Депардье станет преследовать воображение долгое время. Но тогда есть точная уверенность в проникновении в замысел Корно, его звенящую патетикой поэму уходящего безвозвратно времени и тщетном желании вернуть счастливые мгновения. Ведь только усилием воли можно встать на следующую ступень просветления. Святость даётся легко, но понимание её сущности может проходит нескончаемо долго.
Авторы используют реально живших людей в качестве образца характера того времени. Они, как теперь, как и всегда, разные. Однако в них есть такие нюансы, что невозможно спутать период их творчества. Выражение гнева, привязанности или безразличия тут особенные. А оформление вокруг обнажённого нутра всякого из героев, блестящее декорирование под эпоху, делает картину аутентичной. Аскеза Сент-Коломба так же контрастирует с вычурными нарядами придворных господ как его игра на виоле де гамбе с техничными экзерсисами Марена Маре. Эта разность мировосприятия, когда для единиц первостепенна мелодия души, а для большинства техника увеселений, актуальна и теперь. Миру нужна радость, смех и восторг. Но не все могут делать это бесконечно. Нужен перерыв на размышления, чему и посвятил себя маэстро Сент-Коломб.
Именно поэтому, из-за способности сосредоточиться на единственно верной для себя возможности встречаться с духом жены, он стал тем титаном от музыки, к которым с поклоном приезжали посланники короля. Именно такие учителя, только они, способны взрастить росток таланта и с неприятным разрывом отпустить обвиняя в предательстве. И когда возмужавший, опытный, с именем и собственным придворным оркестром ученик добивается аудиенции педагога, он всё ещё не знает ответа на простейший вопрос. И в нём главная интрига всего фильма, и ответ настолько эфемерен, насколько и точен в своей формулировке. Ведь музыка неосязаема, она, так же как наше воображение, склонна ускользать от понимания, как только мы приближаемся к нему. И так же возможно просветление, которое не ждёшь, но которое внезапно озаряет сознание.
Все утра мира прекрасная во всех смыслах, в первые уши музыкальной компиляцией различных композиторов, лиричная драма. В ней необычность, как часто у Корно, темы ничем не компенсируется и не смягчается. Это самодостаточное уникальное произведение, возрождает веру в способность человека создавать новые сюжеты. Только надо не бояться, не стеснять себя рамками мейнстрима, и нести в массы, пытаться по крайней мере, вечное, доброе, светлое. И, может, когда-нибудь, такие работы станут самыми популярными и растерзанными на куски цитат. И тогда наступит вселенское благоденствие и люди перестанут грызть друг друга по всякому поводу.