Виктория Сергеевна знала, что внучка приедет с плохими новостями, ещё до того, как увидела её лицо. Двадцатипятилетняя Даша всегда была прозрачной как стёклышко — все эмоции сразу читались в её глазах. А сегодня глаза были виноватыми и решительными одновременно.
— Бабуля, нам нужно поговорить, — сказала Даша, едва переступив порог квартиры, где прошло её детство.
— Конечно, милая. Садись, я чай поставлю.
— Не нужно чай. Садись, пожалуйста, рядом.
Виктория Сергеевна почувствовала, как сердце сжимается. За семьдесят два года жизни она научилась распознавать момент, когда близкие люди собираются сообщить что-то неприятное.
— Бабуль, я переезжаю.
— Куда переезжаешь? — Хотя в глубине души она уже знала ответ.
— К Максиму. Мы решили жить вместе.
Виктория Сергеевна молча кивнула. Максим — молодой человек Даши, с которым та встречалась уже полтора года. Приличный парень, хорошая работа, из нормальной семьи. Она даже не могла его не одобрять, как ни старалась найти недостатки.
— Понятно. А когда?
— На следующей неделе.
— Так быстро?
— Бабуль, мы долго об этом думали...
— Даша, а зачем торопиться? Вы же хорошо встречаетесь, зачем что-то менять?
Внучка вздохнула — именно так, как вздыхала в детстве, когда бабушка начинала задавать "неудобные" вопросы.
— Бабуля, нам уже не восемнадцать. Мы хотим попробовать жить вместе, прежде чем принимать серьёзные решения.
— Какие серьёзные решения?
— Ну... свадьба, дети...
— А что, нельзя сначала пожениться, а потом съехаться?
— Можно. Но мы хотим по-другому.
Виктория Сергеевна встала и прошлась по комнате. Квартира вдруг показалась ей слишком большой и пустой.
— Даша, а ты подумала, как мне будет одиноко без тебя?
— Думала. Но бабуль, я не могу всю жизнь жить с тобой только потому, что ты привыкла.
— Я не говорю "всю жизнь". Но может быть, стоит подождать хотя бы до свадьбы?
— Зачем ждать?
— Дашенька, а что скажут люди? Соседи, знакомые? Что внучка Виктории Сергеевны живёт в гражданском браке?
— Бабушка, какая разница, что скажут люди? Это наша жизнь.
— Конечно, твоя жизнь важнее. А моя репутация — так, мелочи.
Даша поморщилась.
— Бабуль, не нужно манипуляций. Твоя репутация не пострадает от того, что я буду жить с любимым человеком.
— Не пострадает? Даша, я всю жизнь прожила как порядочная женщина. Вышла замуж девственницей, всю жизнь была верна мужу. И что теперь? Внучка позорит семью?
— Я не пошу семью! Я просто хочу жить своей жизнью!
— Своей жизнью... — Виктория Сергеевна остановилась у фотографии на комоде, где они с Дашей обнимались у новогодней ёлки. — А я что, чужая?
— Не чужая. Но и не собственность.
— Собственность? — Бабушка обернулась. — Даша, как ты можешь так говорить? Я тебя с пяти лет воспитывала, когда твои родители погибли! Я работала на трёх работах, чтобы ты ни в чём не нуждалась!
— Я знаю. И я благодарна.
— Благодарна! И это твоя благодарность — бросить меня одну?
— Я не бросаю тебя! Я просто начинаю взрослую жизнь!
— В двадцать пять лет ты только начинаешь взрослую жизнь?
— В том смысле, что создаю собственную семью.
Виктория Сергеевна села в своё любимое кресло — то самое, в котором читала Даше сказки на ночь, помогала с уроками, выслушивала подростковые проблемы.
— Дашенька, а помнишь, как ты в детстве говорила, что никогда меня не бросишь? Что мы всегда будем жить вместе?
— Помню. Но мне было десять лет, бабуля.
— И что, детские обещания ничего не значат?
— Значат. Но люди растут и меняются.
— А любовь к бабушке тоже меняется?
Даша подошла к ней и опустилась на колени рядом с креслом.
— Бабуль, я тебя очень люблю. Ты самый дорогой для меня человек.
— Самый дорогой? А Максим?
— По-другому дорогой.
— А кто важнее?
— Бабуля, это неправильный вопрос. Нельзя сравнивать любовь к бабушке и любовь к мужчине.
— Почему нельзя? Если одного любишь больше, значит, его и выбираешь.
— Я никого не выбираю! Я просто хочу жить отдельно!
— С ним.
— С ним.
— Значит, выбираешь его.
Даша встала и отошла к окну.
— Бабушка, а ты не думала о том, что рано или поздно это должно было произойти?
— Что именно?
— То, что я создам свою семью.
— Думала. Но надеялась, что ты выйдешь замуж и останешься жить здесь. Квартира большая, места хватит.
— Бабуль, молодая семья не может жить с бабушкой.
— Почему не может? Раньше так всегда жили.
— Раньше было по-другому.
— А сейчас лучше? Каждый сам по себе, старики одни доживают?
— Не одни. Дети навещают, помогают...
— Навещают! Раз в неделю, по обязанности!
— Не по обязанности, а по любви.
— Даша, если ты меня любишь, то почему причиняешь мне боль?
Внучка обернулась от окна.
— А если ты меня любишь, то почему не хочешь, чтобы я была счастлива?
— Я хочу! Но почему твоё счастье возможно только без меня?
— Не без тебя. Отдельно от тебя.
— Это одно и то же.
— Нет, не одно и то же!
Даша подошла к бабушке и взяла её за руки.
— Бабуль, послушай меня. Я буду приезжать к тебе каждые выходные. Буду звонить каждый день. Если тебе понадобится помощь, я приеду в любое время дня и ночи.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— А если у тебя будут дети? Будет ли время на старую бабушку?
— Будет. Дети будут тебя любить так же, как люблю тебя я.
— А если Максим не захочет, чтобы ты ко мне часто приезжала?
— Тогда я буду приезжать без него.
— А если он поставит ультиматум: или он, или я?
— Этого не случится.
— А если случится?
Даша помолчала.
— Не знаю. Надеюсь, что не случится.
— Надеешься... — Виктория Сергеевна высвободила руки. — Даша, ты не понимаешь. В моём возрасте люди умирают. Каждый день может быть последним.
— Бабуль, не говори так.
— А что, не говорить правду? Мне семьдесят два года. Сколько мне осталось? Пять лет? Десять? И эти годы я должна провести одна?
— Не одна. У тебя есть подруги, соседи...
— Чужие люди.
— Не чужие. А ещё есть я. Я же не исчезну.
— Исчезнешь. Может, не сразу, но исчезнешь. Сначала будешь приезжать каждые выходные, потом — раз в две недели, потом — раз в месяц...
— Это не так!
— Так. Я видела, как это происходит с другими. Пока молодые встречаются, они ещё помнят о родителях. А как поженились, создали семью — всё, старики стали обузой.
— Я не такая!
— Все так говорят. А потом у них появляются дети, работа становится важнее, свекровь требует внимания... И для родной бабушки времени не остаётся.
Даша села на диван и закрыла лицо руками.
— Бабуль, что ты хочешь от меня?
— Хочу, чтобы ты была рядом. Хочу просыпаться и знать, что в соседней комнате спит мой самый близкий человек.
— А моё желание жить своей жизнью?
— А что плохого в том, что я вас люблю? — неожиданно срывающимся голосом спросила Виктория Сергеевна.
Даша подняла голову.
— Ничего плохого, бабуль. Но любовь не должна быть клеткой.
— Клеткой? Ты считаешь, что жизнь со мной — это клетка?
— Не жизнь со тобой. А жизнь только для тебя.
— Я никогда не требовала, чтобы ты жила только для меня!
— Не требовала словами. Но каждый раз, когда я хочу что-то изменить в своей жизни, ты начинаешь плакать и рассказывать, как тебе будет плохо без меня.
— Потому что будет плохо!
— Бабуль, а ты не думала о том, чтобы тоже что-то изменить в своей жизни?
— Что изменить? Мне семьдесят два года!
— Найти новые интересы, хобби, может быть, познакомиться с кем-то...
— С кем познакомиться? Все мои ровесники уже умерли или лежат в больницах.
— Не все. И потом, есть клубы по интересам, курсы...
— Даша, не смеши меня. В моём возрасте не начинают новую жизнь.
— Почему? Кто это сказал?
— Жизнь сказала.
— А может быть, ты просто боишься?
— Чего бояться?
— Остаться одна. Попробовать что-то новое. Понять, что можешь быть счастлива без меня.
Виктория Сергеевна долго молчала.
— Даша, а ты не боишься, что я умру, пока ты будешь счастлива со своим Максимом?
— Боюсь.
— И что тогда? Будешь жалеть, что не провела со мной последние годы?
— Возможно. Но буду знать, что ты отпустила меня с благословением, а не с упрёками.
— А если я не могу отпустить?
— Тогда мне придётся уйти без твоего благословения. Потому что я не могу отказаться от собственной жизни.
— Даже ради меня?
— Особенно ради тебя.
— Не понимаю.
Даша подошла к бабушке и села на подлокотник кресла.
— Бабуль, ты меня двадцать лет учила быть самостоятельной, сильной, идти к своим целям. И вот я выросла такой, какой ты меня воспитала. Разве это не повод для гордости?
— Повод. Но я не думала, что ты уйдёшь от меня.
— Я не ухожу от тебя. Я иду к своему счастью. И беру с собой всё, чему ты меня научила.
— А меня саму не берёшь.
— Беру. Но не физически. Ты навсегда останешься в моём сердце.
— В сердце... А мне от этого легче?
— Бабуль, а что бы ты хотела? Чтобы я осталась с тобой, но была несчастна? Чтобы винила тебя в том, что упустила свой шанс на семейное счастье?
— Не знаю. Не думала об этом.
— Подумай сейчас.
Виктория Сергеевна закрыла глаза.
— Нет. Не хочу, чтобы ты была несчастна из-за меня.
— Вот видишь.
— Но я всё равно не понимаю, почему нельзя быть счастливой рядом со мной.
— Можно. Но не в двадцать пять лет. Не тогда, когда хочется создать собственную семью.
— А потом? Когда ты создашь семью, у тебя будет время на меня?
— Будет. Может быть, не так много, как сейчас. Но будет.
— А если не будет?
— Тогда ты имеешь право мне об этом напомнить.
— Напомнить... — Бабушка улыбнулась сквозь слёзы. — Ты думаешь, мне легко будет тебя упрекать?
— Думаю, тебе будет легче, чем мне будет упрекать себя, если я не попробую быть счастливой.
Виктория Сергеевна долго смотрела на внучку.
— Дашенька, а ты его любишь? По-настоящему?
— Очень.
— И он тебя?
— Да.
— И ты думаешь, из вас получится хорошая семья?
— Думаю. Но не знаю точно. Поэтому и хочу попробовать пожить вместе.
— А если не получится?
— Тогда расстанемся. Но хотя бы будем знать, что попытались.
— И вернёшься ко мне?
— Если понадобится, то да.
Бабушка встала и подошла к окну.
— Знаешь, Даша, когда твои родители погибли и ты осталась со мной, я думала, что это судьба. Что мы будем жить вместе до конца моих дней.
— Может быть, так и будет. Только не сейчас.
— А сейчас мне нужно научиться жить одной.
— Да.
— В семьдесят два года.
— Никогда не поздно начать.
Виктория Сергеевна повернулась к внучке.
— А что если у меня не получится? Что если я не смогу жить без тебя?
— Получится. Ты сильная женщина.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что именно такой ты меня и воспитала.
Бабушка подошла к Даше и обняла её.
— Прости меня за то, что пытаюсь тебя удержать.
— Не за что прощать. Это нормально — не хотеть отпускать того, кого любишь.
— Дашенька, а можно я попрошу тебя об одном?
— Конечно.
— Не переезжай на следующей неделе. Дай мне время привыкнуть к мысли.
— Сколько времени?
— Месяц?
— Хорошо. Месяц.
— И ещё... приедешь помочь мне купить телефон с видеосвязью? Чтобы мы могли видеть друг друга, когда разговариваем.
Даша улыбнулась.
— Приеду. И научу пользоваться.
— А ещё... может быть, ты поможешь мне найти те самые курсы, о которых ты говорила?
— Какие курсы?
— Не знаю. Какие-нибудь. Для пожилых людей.
— Обязательно найдём.
Виктория Сергеевна отстранилась и посмотрела на внучку.
— Знаешь, чего я больше всего боюсь?
— Чего?
— Что привыкну жить без тебя и пойму, что могла бы отпустить тебя раньше. Что потратила столько лет на то, чтобы держать тебя рядом, вместо того чтобы помочь тебе улететь.
— Бабуль, ты мне помогла. Всем, что делала. Просто сейчас твоя помощь должна быть другой.
— Какой?
— Дать мне свободу с благословением, а не с чувством вины.
— Я попробую.
— Этого достаточно.
Месяц прошёл быстро. Виктория Сергеевна записалась на курсы компьютерной грамотности для пенсионеров, познакомилась с соседкой по площадке, которая тоже жила одна, и впервые за много лет пошла в театр не с внучкой, а с подругой детства, с которой возобновила общение.
В день переезда Даши она встала рано, приготовила завтрак и помогла складывать вещи.
— Бабуль, ты не плачешь, — удивилась Даша.
— Стараюсь не плакать.
— Почему?
— Потому что поняла: если я буду плакать, то это будет означать, что я тебя не отпускаю. А я хочу отпустить.
— Правда?
— Правда. Хочу, чтобы ты была счастлива. И хочу попробовать быть счастливой сама.
— У тебя получится.
— Посмотрим.
Когда Даша с Максимом уехали, Виктория Сергеевна осталась одна в квартире, которая вдруг показалась ей не пустой, а просторной. Тихой, но не тревожно тихой, а умиротворённо тихой.
Она заварила себе чай, села в любимое кресло и подумала о том, что в семьдесят два года она наконец поняла разницу между любовью и привязанностью.
Любовь хочет счастья для другого. Привязанность хочет другого для себя.
И впервые за много лет Виктория Сергеевна почувствовала себя не одинокой бабушкой, а просто женщиной, у которой есть своя жизнь.
Жизнь, которая может быть интересной и без постоянного присутствия любимой внучки рядом.
Вечером Даша позвонила по видеосвязи.
— Бабуль, как дела? Не грустишь?
— Немножко грущу. Но не жалею.
— Почему не жалеешь?
— Потому что сегодня я записалась ещё и на курсы рисования. Оказывается, я всю жизнь хотела рисовать, но не решалась.
— Здорово! А что будешь рисовать?
— Не знаю пока. Может быть, тебя нарисую. Чтобы ты всегда была со мной, но не в качестве обязанности, а в качестве вдохновения.
Даша улыбнулась.
— Бабуль, я тебя очень люблю.
— И я тебя, милая. Но теперь я люблю тебя правильно.
— Как это?
— Так, чтобы моя любовь давала тебе силы лететь дальше, а не подрезала крылья.
И когда они закончили разговор, Виктория Сергеевна поняла, что впервые за двадцать лет чувствует себя не бабушкой, которая живёт ради внучки, а женщиной, которая живёт для себя и при этом искренне радуется счастью близкого человека.
Оказалось, что это совсем другое чувство. И гораздо более счастливое.
Спасибо читателям за активность! Поддержите автора лайком и подписывайтесь, будем встречаться чаще.
Ещё больше интересных историй о жизни для вас: