Свекровь считала своим долгом выяснять каждое воскресенье, когда же наконец появится наследник, пока невестка не выдала ответ, который заставил ее замолчать.
Запах пирогов ударил в нос ещё в подъезде. Нина Михайловна стояла в дверях, словно сторожевая башня, готовая отразить любое вторжение счастья в жизнь невестки.
— Мои дорогие! — воскликнула она, раскрывая объятия. — Андрюшенька! Леночка! Как же я соскучилась! Целую неделю вас не видела!
Лена поймала на себе оценивающий взгляд свекрови. Этот взгляд она знала наизусть — взгляд «на предмет беременности». Еженедельный осмотр, который за три года брака стал таким же неизбежным, как воскресные обеды и вопросы о наследнике.
— Проходите, проходите! — суетилась Нина Михайловна. — Я тут пирогов напекла. Андрюшенька, твои любимые — с капустой. А тебе, Леночка, с яблоками. Тебе сейчас витамины нужны.
Лена едва удержалась, чтобы не спросить, почему вдруг ей особенно нужны витамины. Но она и так знала ответ.
Они прошли в гостиную — музей советского быта, где каждая вещь имела свою историю и своё строго определённое место. Фотографии Андрея в разных возрастах покрывали стены как обои — от роддома до свадьбы. Лена всегда удивлялась, как на их свадебной фотографии Нина Михайловна умудрилась встать так, что казалось, будто это она невеста, а Лена — случайно залетевшая в кадр дальняя родственница.
— Садитесь, садитесь! — свекровь кружила вокруг стола, как пчела вокруг цветка. — Андрюша, ты похудел? Я же говорила, Леночка, что ему нужно мясо! Мужчине нужен белок!
Андрей похлопал себя по животу, который за последний год только прибавил в объёме благодаря стараниям мамы и её фирменным котлетам.
— Мам, да всё нормально, не похудел я.
— Нет-нет, я же вижу! Мать всегда видит! — Нина Михайловна придвинула к нему тарелку с пирогами. — Кушай, сыночек.
Лена наблюдала за этим ритуалом, который повторялся каждое воскресенье с пугающей точностью. Сейчас будет разговор о работе, потом о соседях, потом о здоровье, и только потом...
— А как вы, молодёжь? Всё работаете-работаете? — Нина Михайловна наконец села за стол, положив руки перед собой, как примерная ученица. — Андрюша, как твой проект?
Андрей начал рассказывать про работу, про новый контракт, про сложного клиента. Лена знала, что у неё есть примерно пятнадцать минут передышки, пока свекровь полностью поглощена сыном. Пятнадцать минут, чтобы съесть пирог и подготовиться к главному раунду.
Но сегодня Нина Михайловна решила сократить прелюдию.
— Андрюша, а вы с Леночкой не думали отпуск взять? — внезапно спросила она, прерывая рассказ сына. — Вот Света, моя приятельница, рассказывала, что её сын с невесткой съездили на море, и сразу после этого — бац! — беременность!
И вот оно. Началось.
Лена почувствовала, как кусок яблочного пирога встал поперёк горла. Андрей замолчал на полуслове и теперь рассматривал скатерть с таким интересом, будто там была напечатана карта сокровищ.
— Мы пока не планируем отпуск, — осторожно сказала Лена. — У Андрея проект, у меня квартальный отчёт...
— Работа-работа! — Нина Михайловна всплеснула руками. — Вы же молодые! Когда же жить-то будете? Когда детей заводить?
Лена почувствовала, как внутри что-то сжимается. Вот уже три года она слышала этот вопрос. На каждом семейном обеде, на каждом празднике, иногда даже по телефону, между делом. «А ты когда уже родишь?» — спрашивала свекровь с настойчивостью таможенника, выискивающего контрабанду.
— Мам, мы же говорили, — мягко начал Андрей. — Мы сами решим, когда...
— Да-да, конечно, — перебила Нина Михайловна. — Я же не давлю! Я просто спрашиваю! Мне интересно, когда я наконец бабушкой стану. Все мои подруги уже с колясками гуляют, а я что? Я хуже всех?
«Нет, — подумала Лена. — Вы не хуже всех. Вы просто считаете мою матку общественной собственностью, о которой можно дискутировать за воскресным обедом».
— Нина Михайловна, — Лена старалась, чтобы голос звучал спокойно, — мы с Андреем решим этот вопрос, когда будем готовы.
— Ой, Леночка, — свекровь перешла к своей коронной тактике — ложной заботе, — я же о вас беспокоюсь! Годы-то идут! Тебе уже тридцать два! Знаешь, после тридцати уже сложнее... А Андрюше моему наследник нужен!
Лена посмотрела на мужа, надеясь на поддержку, но тот продолжал изучать скатерть, теперь уже с таким видом, будто хотел нырнуть под неё и исчезнуть.
— Может, вы к врачу сходили бы? — продолжала Нина Михайловна. — Моя соседка, Вера Павловна, рассказывала, что её дочь пила какие-то травы, и сразу — раз! — забеременела! Я могу рецепт узнать.
Лена почувствовала, как к горлу подступает комок. Она знала, что свекровь не знает о их визитах к врачам, о двух неудачных попытках, о слезах в ванной и о том, как Андрей держал её за руку и говорил, что им и вдвоём хорошо. Нина Михайловна не знала. И не должна была знать. Это было только их.
— Или может, вы неправильно стараетесь? — не унималась свекровь, переходя все границы приличия. — Вера Павловна говорит, что ноги нужно повыше...
— Мама! — наконец очнулся Андрей. — Хватит, пожалуйста.
Но механизм был запущен, и остановить Нину Михайловну было так же сложно, как танк на полном ходу.
— А что такого я спросила? Я же волнуюсь! Меня-то уже не станет, а вы всё думаете! Андрюшенька, ты же хочешь детей? Или это Лена не хочет?
И тут что-то внутри Лены лопнуло. Не просто лопнуло — взорвалось, как петарда в новогоднюю ночь. Три года накопленного раздражения, боли и унижения вырвались наружу одним точным ударом:
— А когда вы перестанете спрашивать об этом, Нина Михайловна?
Наступила тишина. Такая тишина, словно кто-то нажал кнопку «пауза» в фильме под названием «Воскресный обед у свекрови».
— Что? — свекровь моргнула, как будто её облили холодной водой.
— Я спрашиваю, — Лена почувствовала удивительное спокойствие, — когда вы перестанете задавать этот вопрос?
— Какой вопрос? — Нина Михайловна сделала вид, что не понимает.
— Когда я рожу, — Лена смотрела прямо в глаза свекрови. — Каждую неделю, каждый праздник, каждый телефонный звонок — вы спрашиваете об одном и том же. И знаете что? Я рожу тогда, когда вы перестанете спрашивать.
Андрей поперхнулся чаем, и Лена с удовлетворением заметила в его глазах смесь шока и... гордости?
— Леночка, я не понимаю, почему ты злишься, — свекровь перешла в защиту. — Я же как лучше хочу! Для вас же стараюсь!
— Нет, Нина Михайловна, — Лена поставила чашку на стол с таким спокойствием, что сама удивилась. — Вы стараетесь для себя. Вы хотите внука. Но вы не задумывались, что, может быть, мы тоже этого хотим? Может быть, мы тоже мечтаем о ребёнке? Но это наше решение и наше личное дело.
— Но я же мать! — глаза Нины Михайловны наполнились слезами. Слёзы были её секретным оружием, перед которым Андрей обычно сдавался без боя.
— Да, вы мать. Андрея. Но не моя. И точно не мать нашего будущего ребёнка.
Нина Михайловна посмотрела на сына, ища поддержки, но тот — о чудо! — взял Лену за руку.
— Мам, Лена права, — сказал он тихо, но твёрдо. — Мы сами решим, когда у нас будут дети. И нам было бы легче, если бы ты перестала спрашивать.
Нина Михайловна выглядела как человек, у которого из-под ног выдернули ковёр:
— Вы сговорились! Вы оба против меня! А я ведь только спросила!
— Вы не просто спросили, — Лена почувствовала, что теперь её не остановить. — Вы намекаете, что я плохая жена. Что я лишаю Андрея наследника. Что я виновата в том, что у вас нет внуков. Но вы знаете что? Если бы вы не давили на нас постоянно, может быть, нам было бы легче.
Нина Михайловна открыла рот, закрыла, снова открыла — точь-в-точь как золотая рыбка, у которой отобрали любимый аквариум.
— Я... я вовсе не это имела в виду, — наконец произнесла она. — Я просто...
— Вы просто хотите внуков, — закончила за неё Лена. — И мы это понимаем. Но поймите и вы: когда вы каждую неделю спрашиваете «когда?», это не помогает. Это только усложняет.
В комнате повисла тишина. Андрей по-прежнему держал Лену за руку. И она чувствовала, как его пальцы слегка дрожат — то ли от волнения, то ли от гордости за жену.
— Я не хотела вас расстраивать, — наконец произнесла Нина Михайловна. В её голосе прозвучала непривычная неуверенность. — Я думала, что так помогаю.
— Помогите нам иначе, — Лена впервые за всё время улыбнулась. — Дайте нам время. Не спрашивайте. И когда это случится — вы узнаете первой. Обещаю.
Нина Михайловна посмотрела на сына, потом на Лену, потом на свои руки, лежащие на скатерти.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Я постараюсь. Но мне будет трудно.
— Мы знаем, — Андрей улыбнулся матери. — Но ты сильная. Справишься.
***
Дорога домой прошла в молчании. Лена смотрела в окно на проносящиеся мимо дома и деревья, чувствуя странную лёгкость. Будто с плеч сняли тяжёлый рюкзак, который она носила три года.
— Ты молодец, — внезапно сказал Андрей, не отрывая взгляда от дороги. — Я давно должен был это сделать.
Лена посмотрела на мужа — и вдруг рассмеялась:
— Знаешь, что самое забавное? — сказала она. — Если бы твоя мама не доставала нас три года, возможно, у нас бы всё получилось. Без этого постоянного стресса и давления.
Андрей на мгновение оторвал взгляд от дороги:
— Может, попробуем ещё раз? К тому врачу, которого нам рекомендовали?
Лена улыбнулась:
— Да, давай попробуем. Теперь, когда нам не нужно каждое воскресенье отчитываться и постоянно чувствовать это давление, может быть, всё получится...
Когда они вернулись домой, Лена проверила телефон. Одно новое сообщение. От Нины Михайловны.
«Леночка, прости, если обидела. Вот рецепт вкусного чая для иммунитета. Просто чай, ничего больше. Люблю вас обоих. Мама».
Лена улыбнулась и показала сообщение Андрею.
— Прогресс, — сказал он, обнимая жену. — Маленький, но прогресс.
Вечером, лёжа в постели, Лена думала о том, что иногда приходится пройти через бурю, чтобы увидеть радугу. Или через воскресный обед у свекрови, чтобы наконец-то почувствовать себя свободной.
Спасибо за ваши 💖 и комментарии!