Где-то в архивах, библиотеках, интернет-форумах продолжался нескончаемый спор о судьбе человека, принесшего столько горя всему миру. Спор, в котором переплелись факты и вымысел, наука и конспирология, стремление к правде и желание верить в загадки.
Спор, который, возможно, никогда не закончится окончательно, потому что в нем отражается не только история, но и человеческая природа — со всеми ее противоречиями, страхами и вечным стремлением найти смысл даже там, где его, казалось бы, нет. Как раз об этом наша история.
Последние дни в бункере и рождение мифа
Берлин, апрель 1945
Серое небо над Берлином казалось таким низким, словно оно придавливало город к земле. Дождь шел третий день подряд — мелкий, холодный, настойчивый, как приближающиеся советские войска. Ханс Баур, личный пилот фюрера, стоял под навесом разрушенного здания и смотрел на дымящиеся руины того, что еще недавно называлось столицей тысячелетнего Рейха. Его летная куртка пропиталась сыростью и пеплом.
Он глубоко затянулся сигаретой. Табак был сырой и горчил, но это было последнее, что у него оставалось. В двух километрах отсюда, под толщей бетона, в бункере Рейхсканцелярии решалась не только его судьба, но и судьба всей Германии. Точнее, то, что от неё осталось.
Грохот артиллерии доносился с восточных окраин города. Русские методично перемалывали квартал за кварталом. Время утекало, как песок сквозь пальцы.
— Ханс! — окликнули его. — Тебя фюрер требует.
В тесном пространстве бункера пахло сыростью, страхом и несвежими телами. Чем глубже он спускался, тем душнее становился воздух. В приемной Гитлера было необычно тихо. Секретарша, фрау Юнге, сидела, безучастно глядя в стену, её пальцы машинально перебирали бумаги.
— Можете войти, — произнесла она безжизненным голосом, не поднимая глаз.
Баур вошел и замер на пороге. Гитлер стоял у стола, сгорбившись над картой Берлина. Его левая рука заметно дрожала, и он придерживал её правой, словно стараясь скрыть эту слабость. Услышав шаги, он поднял голову. Ханс едва сдержал изумление. За несколько недель фюрер превратился в глубокого старика. Запавшие глаза, желтоватая кожа, плотно сжатые губы.
— А, Баур, мой верный пилот, — голос Гитлера звучал неожиданно мягко. — Подойди.
Ханс приблизился к столу. На карте были отмечены позиции советских войск. Красные флажки почти замкнули кольцо вокруг центра города.
— Скажи мне, Ханс, — Гитлер поднял на него воспаленные глаза, — можно ли еще вылететь из Берлина?
Баур сглотнул. Он понимал, что от его ответа зависит многое.
— Мой фюрер, — осторожно начал он, — транспортные самолеты еще могут садиться на ось Восток-Запад в Тиргартене. Но...
— Но? — Гитлер подался вперед.
— Русские простреливают всю посадочную полосу. Это было бы самоубийством.
Гитлер медленно выпрямился и отошел к маленькому окну, выходившему в вентиляционную шахту.
— Самоубийством, — эхом повторил он. — Забавно, что ты использовал именно это слово.
В комнате повисла тяжелая тишина. Снаружи, приглушенно, доносились раскаты артиллерийских залпов.
— Я никогда не покину Берлин, — внезапно произнес Гитлер, поворачиваясь к Бауру. — Никогда, понимаешь? Эти шептуны, эти крысы, что бегут с корабля... Они все думают, что я сбегу в последний момент. В Аргентину, Испанию или еще куда-то. — Он горько усмехнулся. — Ты веришь в эти сказки, Баур?
Ханс молчал, не зная, что ответить. Гитлер продолжил, его голос становился все более страстным:
— Они не понимают... История не терпит трусов! Я останусь здесь, в сердце Рейха. Мой путь закончится здесь, в этом городе.
Он подошел к столу и взял листок бумаги.
— Я составил завещание. Ева согласилась разделить мою судьбу. — Он помолчал. — Мы поженимся сегодня ночью.
— Поздравляю, мой фюрер, — машинально произнес Баур.
Гитлер улыбнулся, но его улыбка была похожа на гримасу.
— Знаешь, что самое странное, Ханс? Они не поверят. Даже когда все закончится, найдутся те, кто будет твердить, что я бежал, что я скрываюсь где-то в Южной Америке, среди вечнозеленых лесов... — Он покачал головой. — Мифы живучее людей.
В этот момент в бункере вздрогнули стены — где-то неподалеку разорвался снаряд. С потолка посыпалась бетонная крошка.
— Русские все ближе, — тихо произнес Гитлер. — Скоро они будут здесь. Ты свободен, Баур. Спасибо за твою службу.
Когда Ханс поднимался по лестнице наверх, его не покидало странное ощущение. Он только что говорил с человеком, который уже считал себя мертвым. И почему-то эта мысль о бегстве в Аргентину — она прозвучала почти пророчески. Как будто Гитлер предвидел те легенды, которые возникнут после его смерти.
На поверхности дождь наконец прекратился. Сквозь разрывы в облаках проглядывало холодное весеннее солнце, освещая руины погибающей империи.
Москва, июль 1945 года
Москва, июль 1945 года.
В просторном, но удивительно строгом кабинете Сталина собрались высшие чины НКВД и Смерша. Тяжелые шторы на окнах почти не пропускали летний свет, создавая полумрак вокруг массивного дубового стола.
Полковник Горбушин, с лицом, избороздённым тонкими морщинами, выглядел измотанным. Было видно, что он почти не спал последние дни. Он говорил о недавних находках в Берлине:
— Товарищ Сталин, в Берлине мы нашли то, что может быть останками Гитлера и Евы Браун. Обгоревшие кости, части челюсти...
Сталин неторопливо ходил по кабинету, попыхивая трубкой. Табачный дым плавал в воздухе плотными слоями, напоминая туман над болотом.
— Может быть? — Сталин вдруг остановился у окна и всмотрелся вдаль, туда, где виднелись крыши Кремля. — Что значит "может быть", товарищ Горбушин?
Полковник осторожно положил на стол потрёпанную папку с бумагами.
— По словам пойманных нами приближенных фюрера, тела Гитлера и его жены сожгли во дворе Рейхсканцелярии. Мы обнаружили останки в воронке от снаряда, как и указывали свидетели. Но... — он замялся, — степень обугливания очень высока.
Сталин повернулся, внимательно глядя на Горбушина своими желтоватыми глазами.
— У вас есть доказательства, что это именно Гитлер?
— Зубные протезы соответствуют описаниям личного стоматолога фюрера. Мы допросили его ассистентку, она опознала работу.
Сталин неторопливо вернулся к столу и сел, выбивая трубку о тяжелую пепельницу.
— Я не верю, — произнес он наконец. — Гитлер сбежал. В кабинете повисла тишина. Никто не осмеливался возразить вождю.
— Но товарищ Сталин, — осторожно начал Берия, — все свидетельства указывают...
— Я сказал, что не верю, — отрезал Сталин. — Этот фокусник инсценировал свою смерть. Где настоящее тело? Где подтверждения?
Горбушин прокашлялся: — Есть еще один момент, товарищ Сталин. Субмарина U-530 немецкого флота сдалась аргентинским властям 10 июля. Спустя два месяца после капитуляции Германии. Сталин заметно оживился.
— Аргентина? Интересно. Что еще известно?
— Перрон, президент Аргентины, симпатизирует нацистам. Страна не выдает военных преступников. Это идеальное убежище.
Сталин задумчиво прошелся пальцами по усам.
— Распространите информацию, что Гитлер может быть жив. Пусть ищут. Везде.
Буэнос-Айрес, март 1947 года
В просторном кабинете с видом на набережную Рио-де-ла-Плата Хуан Перон встречался с секретным посетителем. Охрана была отпущена, двери — заперты. Перон, импозантный мужчина в безупречном светлом костюме, указал гостю на кресло.
— Сеньор Мюллер, рад видеть вас в добром здравии.
Человек, которого назвали Мюллером, был невысоким, сухощавым, с военной выправкой. Его серые глаза изучали комнату с профессиональной внимательностью.
— Благодарю за прием, господин президент.
Перон подошел к бару и налил два бокала виски.
— Как продвигается ваше... обустройство?
Мюллер принял бокал, но не стал пить.
— Благодаря вашей помощи, все идет по плану. Колония в Барилоче растет. Но я здесь по другому вопросу.
Перон поднял бровь.
— Я вас слушаю.
— Американцы ведут активное расследование. Их агенты расспрашивают о подводных лодках, прибывших после капитуляции.
Перон усмехнулся.
— Пусть расспрашивают. U-530 и U-977 давно обследованы и признаны «чистыми». Что еще их интересует?
Мюллер помедлил, прежде чем ответить.
— Их интересует, не было ли на борту особо важных персон.
Оба понимали, о ком идет речь. Перон отпил виски и посмотрел в окно.
— Любопытно, как рождаются мифы, не правда ли, сеньор Мюллер? Достаточно одного слуха, одного намека — и вот уже целый мир ищет призрака.
Мюллер поставил нетронутый бокал на стол.
— Иногда мифы полезны. Они отвлекают внимание от реальности.
— И что есть реальность? — с интересом спросил Перон.
Мюллер позволил себе тонкую улыбку.
— Реальность в том, что мертвые остаются мертвыми. А живые... живые устраиваются как могут.
Вашингтон, офис ФБР, декабрь 1947 года
Агент Томпсон, молодой, но уже поседевший на висках мужчина, сидел за столом, заваленным телеграммами, докладами и фотографиями. Он потер уставшие глаза и откинулся на спинку кресла, когда в кабинет вошел его начальник, Дж. Эдгар Гувер.
— Томпсон, что у вас по делу «Серый волк»?
Агент подвинул к Гуверу тонкую папку.
— Сэр, за последние три месяца мы получили четырнадцать сообщений о возможном местонахождении Адольфа Гитлера в Южной Америке. Три из них касаются Аргентины.
Гувер взял папку, но не открыл ее.
— И что вы думаете?
Томпсон вздохнул.
— Большинство сообщений — откровенный вздор. Но есть одно... — он выудил из стопки бумаг фотографию. — Этот человек, владелец ранчо в провинции Мисьонес. Местные называют его «немцем с юга». Очевидцы утверждают, что видели его в компании людей, похожих на охранников.
Гувер внимательно изучил нечеткий снимок мужчины в широкополой шляпе.
— Похож?
— Трудно сказать. Слишком далеко. Но рост, телосложение...
Гувер вернул фотографию.
— Продолжайте наблюдение. Советы до сих пор не представили убедительных доказательств смерти Гитлера. А то, что аргентинские власти так активно отрицают присутствие нацистов в стране, только усиливает подозрения.
Томпсон кивнул, но на его лице читалось сомнение.
— Сэр, вы действительно считаете, что Гитлер мог выжить?
Гувер направился к выходу, но у двери остановился.
— Знаете, Томпсон, я не исключаю ничего. История полна сюрпризов. Особенно когда дело касается людей, у которых есть власть, деньги и очень сильное желание жить.
Когда дверь за Гувером закрылась, Томпсон снова взял фотографию. Размытый силуэт человека в шляпе. Мог ли это быть он? Самый разыскиваемый человек на земле, растворившийся, как призрак, в южноамериканских джунглях?
Агент покачал головой и сделал пометку на папке: «Продолжать расследование». За окном падал снег, укрывая Вашингтон белым покрывалом, а в далекой Аргентине наступало лето. И где-то там, среди зеленых холмов и бескрайних равнин, возможно, скрывалась истина, которую еще предстояло раскрыть...
Не забудьте подписаться на канал, чтобы узнать что же было дальше и почитать другие публикации.
Понравился рассказ? Можно поблагодарить автора 👇👇👇👇👇👇👇