Анна сидела на самом краю кровати, едва касаясь ногами пола, и долго смотрела на белый конверт, который сжимала в пальцах. Там, внутри, — результаты анализов. Те самые, которых она ждала две мучительно долгие недели… Две недели надежд, что всё окажется ошибкой, что врач ошибся, что есть хоть малюсенький шанс.
Но цифры были беспощадны. Диагноз — как приговор.
Она никогда не сможет иметь детей.
Из кухни, будто из другого мира, доносился смех Максима. Он разговаривал с младшим братом по телефону — опять, наверное, делился очередной смешной байкой с работы. Обычно этот смех всегда грел Анну, растапливал самые тёмные облака. Но сейчас… Каждая его нота эхом отдавалась болью где-то глубоко в груди.
Максим так мечтал о детях. Всего год в браке, а он уже несколько раз с блеском в глазах говорил о ребёнке. Совсем недавно, когда они проходили мимо детского магазина, Максим вдруг резко остановился возле витрины, полной крошечных колясок:
– Смотри, какая классная! Представляешь, когда у нас будет малыш?..
Анна тогда улыбнулась ему, кивнула… хотя внутри уже тихонько шевелились сомнения. Они пытались больше полугода, но всё было безрезультатно. Вначале Анна думала: ну, стресс, время, надо дать себе расслабиться. Потом решилась сходить к доктору. На всякий случай – проверить, всё ли в порядке.
Теперь… она знала всю правду.
– Ань, ужин на столе! — громко позвал Максим из кухни.
– Иду! — откликнулась она, торопливо засовывая конверт глубже в тумбочку.
За ужином Максим болтал о новом проекте, строил громкие планы на выходные, предлагал накатить к его родителям в гости. Анна смотрела на него, кивала, даже старалась улыбаться — но всё ощущалось так, будто их разделяет толстое мутное стекло. Она видела его губы, слышала голос, но не могла ни на чём сконцентрироваться, кроме одной навязчивой мысли: как, ну как ему сказать?..
– Ты сегодня какая-то… хм, грустная, – заметил Максим, откладывая вилку. – Что-то случилось?
– Да нет, просто устала, – Анна потянулась за солью, отвела взгляд. – На работе завал.
– Может, стоит взять мини-отпуск? Могли бы рвануть куда-нибудь… – он вдруг тепло взял её ладонь. – К морю, например. Ты ведь так давно хочешь увидеть океан.
Она уставилась на их переплетённые пальцы… И вдруг вся сжалась от накатившей тошноты. Нет, не болезнь. Страх. Страх потерять этого самого человека, который сейчас держит её за руку и строит планы на двоих – даже на троих…
– Может быть, – еле слышно прошептала она.
Следующие дни превратились в сплошное мучение. Анна работала, готовила, смотрела с Максимом фильмы — но внутри пустота росла и росла. Каждый раз, когда он упоминал что-нибудь о будущем, о детях, или, не дай бог, шутил о том, какими они будут родителями, сердце сжималось оборванной струной.
А хуже всего было в торговом центре. Их случайно встретила коллега Максима с сынишкой лет трёх: мальчуган болтался у папы на руке, болтал что-то весёлое и то и дело заливался смехом. Максим вдруг сел на корточки, показал малышу что-то на экране, и такое счастливое, ласковое выражение появилось у него на лице… Анна едва сдержалась от слёз.
– Классный парень, да? – уже на улице сказал Максим. – Интересно, а наш будет на тебя похож? Мне кажется, у него будут твои глаза…
– Макс… давай… давай не сейчас, – резко оборвала его Анна и отвернулась к витрине.
– Почему? – он растерянно посмотрел на неё. – Ань, что происходит? Ты сама не своя, мы же собирались… мы мечтали…
– Я знаю, что мы мечтали! – слова вырвались, острые как стекло, резче, чем она хотела.
Максим резко замер. Такой он её ещё никогда не видел.
– Прости, – Анна провела ладонью по лбу. – Просто что-то с головой… Давай домой.
Дома она закрылась в ванной и дала волю слезам, чтобы хоть немного отпустить боль под шум воды. Так больше нельзя. Невыносимо жить во лжи, что с каждым днём разъедает всё изнутри. Но… как сказать правду? Как вообще выговорить то, что в одно мгновение разрушит все его надежды и мечты?..
А если он уйдёт? Вот просто — уйдёт? Если решит: без детей, без всего этого счастья, которым так грезил, — не хочет он так жить… Может, встретит другую, ту, что даст ему полную семью и румяного малыша?
На следующий день Анна всё-таки решилась поговорить с мамой. Приехала в родительский дом, уселась за кухонный стол, обняла кружку чая и уставилась в абстрактную точку над подоконником. Печенье лежит нетронутое. Слова застряли где-то в горле.
— Ты выглядишь усталой, дочка, — мама внимательно на неё смотрит, не отпускает взгляд. — С Максимом всё в порядке?
— С ним всё хорошо… А вот со мной… — Анна сжала кружку ещё крепче, будто могла выжать из неё ответы. — Мам, а если… если я не смогу дать ему то, что он больше всего на свете хочет?
— О чём ты сейчас?
Анна замолчала. Сколько длилась пауза? Минуту, две… Потом всё же выдохнула и медленно, едва слышно рассказала маме — и про врача, и про диагноз, и про страх. Главное — о страхе потерять Максима.
Мама слушала молча, потом обошла стол и просто крепко обняла Анну.
— Глупая моя, — сказала тихо, поглаживая её по плечу. — Ты что, правда думаешь, что Максим выбрал тебя только потому, что ты можешь родить ему детей?
— Но он же мечтает о малыше…
— Мечтает. И что? Много способов есть стать родителями, Анют. Главное — любить друг друга. А вы любите?
— Конечно!
— Тогда и не переживай так. Просто скажи ему правду. Если любит — поймёт. А если нет… — мама развела руками, в её глазах не осталось ни капли сомнений. — Значит, это вообще не твой человек.
Вечером, уже дома, Анна сидела в гостиной и ждала Максима. На журнальном столике перед ней лежал тот самый белый конверт — всё, что скрывала эти две недели. Всё: и боль, и смятение, и страх.
Она решила: хватит. Дальше — только честно, только навстречу правде.
Когда Максим вошёл — привычно весёлый, энергичный, с кучей рассказов наготове — он сразу замолчал, посмотрев на её лицо.
— Ань? Что случилось? — голос мягкий, настороженный.
Молча она протянула ему конверт.
— Что это?.. — Максим аккуратно взял бумаги, стал читать. В лице — смена эмоций: лёгкая улыбка исчезла, вместо неё пришло полное растерянное молчание.
— Аня… — взглянул ей в глаза. — Это значит…
— Это значит, что я не смогу родить тебе ребёнка, — она всё-таки сказала это вслух. Голос задрожал, но Анна не позволила слезам перехватить слова. — Я уже две недели как знаю. И не решалась тебе рассказать…
Максим присел рядом, положил бумаги на стол. Не сразу нашёл слова. Посмотрел на неё пристально.
— Две недели держала это в себе? — тихо спросил он. — И молчала?
— Я боялась… — слёзы уже катились сами. — Боялась, что ты уйдёшь. Что найдёшь другую… которая сможет подарить тебе семью.
— Господи, Анна… — Максим просто притянул её к себе, крепко-крепко. — Какая же ты дурочка. Ты реально думаешь, что я женился на твоих яичниках?
И вдруг — сквозь слёзы, сквозь ужас — она засмеялась. Хрипло и почти счастливо.
— Я женился на тебе, — говорил Максим, тихо гладя её по волосам, — на твоей улыбке, на том, как ты поёшь утром в душе, как вспоминаешь смешные истории, как не можешь спокойно смотреть грустные фильмы, как печёшь блины по воскресеньям. На всём, что ты — это ты.
— Но ты ведь хотел ребёнка…
— Хотел. И до сих пор хочу. Но не просто ребёнка, не абстракцию — я мечтал о НАШЕМ ребёнке. А если не получится — значит, найдём другой путь.
— Какой? — она подняла глаза, полные слёз, надежды и неверия.
— Усыновление, ЭКО с донорской яйцеклеткой… или что-нибудь ещё. Главное, чтобы мы были вместе. Остальное — неважно.
Анна смотрела на него… Казалось, вот сейчас она впервые за многие дни по-настоящему дышит. Неужели всё действительно может быть так просто? Неужели все страхи были только её страхами?..
Может быть — да.
— Ты не уйдёшь?
— Куда я денусь? — Максим мягко поцеловал её в лоб. — От самой лучшей жены на свете? Ты в своём уме?
— Но... семья, дети...
— Семья — это мы с тобой, Ань. А дети... — он задумался, улыбнулся этой мысли. — Ты знаешь, в мире столько детей, которые мечтают просто о доме, о маме и папе. Может, нам просто суждено найти своего ребёнка другим путём?
Они долго сидели рядом, крепко обнявшись, и с каждой минутой Анна всё отчётливей чувствовала: каменная тяжесть в груди, наконец, начала таять. Оказывается, правда — она действительно освобождает. Даже если горькая.
— Прости, что сразу тебе не сказала, — наконец выдохнула она, уткнувшись ему в плечо.
— Прости ты меня, что заставил тебя бояться, — тихо ответил он, погладил её по щеке. — Наверное, я слишком часто говорил о детях. Не подумал, что тебе может быть тяжело…
— Нет, не ты виноват. Это я… трусиха.
— Да нет. Мы оба, наверное, ошибались. Я — что не видел, как тебе плохо. Ты — что решила молча нести это всё одна.
Вечер прошёл в разговорах. Они делились страхами, надеялись, строили планы, впервые за долгое время признавались друг другу в самом сокровенном. Максим признался: он и сам когда-то думал об усыновлении. Столько детей ждут… А Анна рассказала о своём ужасе потерять его, и о том, что страшнее всего было показаться ему обманщицей.
— Знаешь, что смешно? — усмехнулся Максим перед сном. — Я влюбился в тебя не потому, что хотел с тобой завести детей. Я полюбил тебя за то, как ты смеёшься, как играешь с племянниками, как заботишься о других. Я всегда знал: ты будешь потрясающей мамой. И это чувство никуда не делось.
— Но теперь я…
— Послушай меня, — перебил он, — материнство — это не только родить. Это любовь, забота, ночные сказки, первые шаги, первые страхи… Всё это у нас будет. Просто по-своему.
Через месяц они впервые записались на курсы для будущих приёмных родителей. Ещё через два — уже вдвоём подавали документы в детский дом. Процесс казался бесконечным — бумажная суматоха, волнение, ожидание… Иногда хотелось сдаться, но они не сдавались. Они проходили его вместе, рука об руку.
А когда, наконец, спустя почти год, им позвонили и сказали:
— У нас есть для вас малышка,
— Анна вдруг поняла: вот оно. Вот тот самый путь, который привёл их к счастью.
Маленькая трехлетняя София, с огромными синими глазами, стала их дочкой. И когда она говорила им мама, папа …Анна вдруг осознала, что счастье материнства - это не как ребенок пришел в твою жизнь, а в том, сколько любви ты готова ему дать.
Однажды она сказала Максиму, наблюдая как он играет с Софией, я больше не жалею, что не могу иметь детей.
— Правда? Почему?
— Если бы могла… мы бы никогда не встретили её. А она — наша. Я это чувствую каждой клеточкой.
Максим только улыбнулся и крепко обнял жену.
— Смешная штука, эта жизнь, правда? Иногда то, что кажется концом света, вдруг оборачивается началом чего-то по-настоящему красивого.
— Главное — не тащить всё на себе, — тихо сказала Анна. — Главное — доверять тому, кого любишь.
И это была правда. Потому что любовь — это не про соответствие ожиданиям или идеалам. Любовь — это когда ты рядом, принимаешь и веришь. И вместе ищешь путь к своему, особому счастью.