Кто-то ругает иностранные заимствования и плюётся в сторону непонравившихся чужаков, причём не гнушаясь в изобилии использовать в комментариях другие заимствованные слова. Чем эти другие лучше, понять невозможно, ибо логика у подобных комментаторов отсутствует. Другие же, и я в том числе, считают заимствования естественным явлением любого живого языка того народа, который не сидит в изоляции.
Но, оказывается, заимствовать можно не только слова, но и фразеологизмы. Причём в русском они, как и отдельные слова, тоже подстраиваются под лексический и грамматический строй языка и успешно обрусевают. Сегодня я хочу рассказать о трёх из них, хотя на самом деле их намного больше.
Гвоздь программы
Выражение употребляется в отношении какого-то именитого артиста или номера концерта, а то и в шутку по отношению к выступающему докладчику, оживившему скучную научную конференцию или совещание.
Фразеологизм этот родом из Франции, из самого что ни на есть Парижа. Выражение появилось благодаря Эйфелевой башне. История его такова. С 6 мая по 31 октября 1889 года в Париже проходила Всемирная выставка, на которой разные страны демонстрировали свои достижения в сфере промышленности и культуры. Франции, как стране принимающей, очень хотелось поразить посетителей выставки чем-то необычным. Был проведён конкурс проектов, на котором выиграл инженер Гюстав Эйфель с чертежом башни оригинальной конструкции. Арка, на которую опиралась ажурное металлическое сооружение, должна была служить входом на выставку. Кстати, саму конструкцию после выставки планировалось разобрать, но она стоит и до сих пор, став своеобразным символом Парижа. Это, несмотря на то что в конце XIX века башня у многих вызывала возмущение, считалось, что вычурная свалка металлических штырей и блоков уродует старинный город.
Этой точки зрения придерживались многие политики и известные писатели, такие как Дюма-сын, Виктор Гюго, Ги де Мопасан и другие. Как только Эйфелеву башню ни называли: и «мерзость», и «позор Парижа», и «гигантская фабричная труба», и «чернильная клякса, простирающаяся над городом», и «гигантский гвоздь». Вот последнее прозвище стало популярным среди газетчиков, которые нередко упоминали башню, называя её «гвоздём выставки» (le clou de l'exposition).
Кстати, Эйфелева башня по форме действительно напоминает старинный кованый гвоздь, поставленный на шляпку, и выражение первоначально имело прямое значение.
Выражение попало из французской прессы в русскую и стало фразеологизмом, расширив своё значение.
Пролететь как фанера над Парижем
В происхождении этого фразеологизма тоже виновата Эйфелева башня. Само выражение кажется довольно странным, и с ним явно что-то не так. Почему фанера летает и почему именно над Парижем? Происхождение этой «фанеры» не так однозначно, как «гвоздя программы», но я отмечу наиболее распространённую точку зрения, которая вполне может быть ошибочной. Но «за что купила, за то и продаю», к тому же это объяснение мне нравится, несмотря на то что связано с трагичным случаем.
В начале XX века необычайной популярностью пользовалась демонстрация летательных аппаратов самой разной конструкции. Отважные лётчики поднимались в воздух под восторженные крики публики, нередко на самолётах собственной конструкции. Не все, правда, благополучно возвращались на землю. Так, в 1908 году в Париже на Марсовом поле демонстрировал своё искусство управлять самолётом знаменитый французский авиатор Огюст Фаньер, который должен был совершить показательный полёт над Парижем. Но полёт закончился трагедией: самолёт Фаньера врезался в Эйфелеву башню и лётчик погиб.
Само же выражение появилось в России благодаря статье меньшевика Ю. О. Мартова, который в декабре 1910 года в газете «Искра» написал, что царский режим летит к своей гибели так же быстро, как г-н Фаньер над Парижем. В народе же непонятного Фаньера заменили на «фанеру», и выражение, как и многие заимствования, быстро обрусело.
Быть не в своей тарелке
Это ещё одно странное выражение, которое означает ощущение неловкости, неуверенности в непривычной обстановке. Но, думаю, всем хотелось узнать, при чём тут тарелка и как в ней оказался этот неловкий человек?
Иногда можно встретить объяснение: мол, это калька с французского, что, впрочем, не делает понятнее ситуацию с тарелкой. На самом деле здесь не столько калька, сколько проблемы с переводом. Французское слово assiette имеет несколько значений, одно из них действительно «тарелка». Так слово и перевели в XIX веке на волне увлечения переводом французских выражений на русский язык. (Ситуация тогда была аналогичной современной с англицизмами). И получилось странный фразеологизм.
Но другое значение слова assiette — положение тела при верховой езде. А само выражение во французском варианте означает «потерять равновесие» и, да, в переносном смысле —«чувствовать себя неуверенно». Но тарелка тут совершенно ни при чём.
Это не единственные иностранные выражения, которые в русском языке обрели иной смысл. К ним, например, относится «заморить червячка», «игра не стоит свеч», «он имеет на меня зуб» и т. д.
