Пьеро ди Козимо (1462–1522) — один из самых необычных и недооценённых художников эпохи итальянского Возрождения. Современник Боттичелли и Леонардо да Винчи, он всегда оставался фигурой на обочине: не столько по значимости, сколько по стилю и характеру. Его работы балансируют между мистикой и натурализмом, античной мифологией и почти сюрреалистическим воображением. Он писал алтарные картины, портреты, украшал карнавалы, но по-настоящему вошёл в историю как автор фантастических, необъяснимых, тревожно-прекрасных полотен, вызывающих у зрителя не восхищение —скорее, глубокое смятение.
Пьеро родился во Флоренции, обучался в мастерской Козимо Росселли, чьё имя он и взял как часть собственного. Как и многие живописцы того времени, он начинал с выполнения заказов на религиозные сюжеты. Но вскоре его фантазия вырвалась за рамки привычного: в его алтарных сценах появлялись странные, полудикие фигуры, мрачные пейзажи, выразительные животные. Пьеро, по словам Вазари, был человеком замкнутым, подверженным страхам и одержимостям. Его боялись, но именно его и приглашали оформлять праздники, парады, похороны: никто, кроме него, не мог сделать это настолько зрелищно, эффектно и страшно.
Однажды он создал для уличного шествия колесницу смерти, влекомую буйволами, выкрашенными под скелеты. По Флоренции прокатилась волна ужаса и восхищения. Его не забывали. Его приглашали снова. За мрачностью следовал триумф. Он не боялся оттолкнуть зрителя, потому что писал не ради одобрения — ради высвобождения образа.
Именно эта способность Пьеро создавать картины вне канона привлекла к нему интерес американских коллекционеров в XIX веке. Тогда его работы часто путали с произведениями других мастеров: он не подписывал свои полотна и не заботился о том, чтобы быть узнанным. Но стилистика выдаёт его: она узнаваема по первобытной чувственности, странным и тревожным композициям, уникальной передаче характера и настроения через детали.
Картина «Смерть Прокриды» — одна из самых известных: женщина лежит на траве, рядом — собака. Всё вроде бы спокойно, но от лица Прокриды веет чем-то неотмирным, слишком застывшим, слишком немым. Строго говоря, исследователи даже не могут утверждать, что картина принадлежит кисти именно этого художника. Существует множество версий о том, что же происходит на картине. Основная рассказывает об истории Прокриды из "Овидия": на охоте муж случайно пускает копье в свою жену и убивает ее. Однако ни мужа, ни копья на картине мы не видим. Мужчина слева от Прокриды — козлоногий фавн. Миф о Прокриде в эпоху Возрождения трактовался как предостережение молодожёнам против супружеской неверности. Возможно, картина «Смерть Прокриды» также предназначалась для свадьбы.
В Лондонской Национальной галерее она была выставлена под названием «Мифологический сюжет» (A Mythological Subject), а в настоящее время под заголовком «Сатир, оплакивающий нимфу»
Сегодня многие искусствоведы называют Пьеро ди Козимо предтечей сюрреалистов. Роджер Фрай в 1920-е писал о «невероятно мрачном индивидуализме» его работ, а куратор Чик Остин отмечал «здоровую наивность» его мира. Американцы первыми поняли: этот художник говорит не с логикой, а с подсознанием. Он работает не на проповедь, а на инстинкт.
Интерес к Пьеро возрос в XXI веке: в 2015 году Национальная художественная галерея в Вашингтоне совместно с Уффици провела масштабную выставку его работ. Многие полотна прибыли из США, куда они попадали с XIX века, иногда под чужими именами. Каталог выставки, составленный Гретхен Хиршауэр и Деннисом Джеронимусом, стал крупнейшим современным исследованием творчества Пьеро ди Козимо.
Сегодня его картины хранятся в галереях Флоренции, Лондона, Берлина, Оксфорда, Шантийи и США. Одна из самых загадочных — «Портрет Симонетты Веспуччи в образе Клеопатры» — по-прежнему вызывает споры: не ясно, насколько он автопортретен и где заканчивается идеализация и начинается личная драма.
Пьеро был не просто живописцем. Он был визионером. Художником, которого одни считали безумцем, другие — пророком. Он писал мир, каким его чувствовал — диким, страшным, эротичным, непредсказуемым. Возрождение в его исполнении — не светлое и гармоничное, а тревожное, доисторическое, будто вынырнувшее из сна.
Понять Пьеро ди Козимо — значит выйти за границы учебников. Его не изучают в школе. Его сложно объяснить. Но невозможно забыть.