— Мама, тебе не холодно?
— Нет, сынок, у меня есть плед — ты же сам мне его подарил.
Она улыбнулась и погладила мягкую ткань.
Плед был старенький, с потёртыми уголками. Но на нём были пришиты пуговицы от его детской рубашки, кусочек тёплого свитера, рисунок, вышитый руками пятилетнего мальчика: “Для мамы. С любовью.”
Всё это она хранила как золото.
Он — уже взрослый. Бизнесмен. Спешит. Торопится жить. Мама живёт одна, в маленькой квартире, где всегда пахнет яблочным вареньем и тихими молитвами.
— Приезжай как-нибудь, сынок. Плед постираем, чай попьём.
— Мам, у меня встреча. Потом, ладно?
⸻
Однажды утром он проснулся в тревоге.
Мамин голос снился ему:
“Я плед к тебе кладу под щёку,
Чтоб тёплым стал твой снежный день,
И если станет вдруг одиноко —
Пусть не пронзает сердце тень.”
Он резко встал, не успел умыться — поехал к ней.
Долго не открывали. Он забеспокоился.
Дверь открыла соседка. В глазах — слёзы.
— Она в больнице. Вчера упала. Скорую я вызвала. Вас искала…
Он поехал. Сердце билось, как в детстве, когда забывал выучить стих.
У палаты стоял растерянно. Вошёл. Мама спала. На груди — тот самый плед.
Потрёпанный, но будто живой.
Он сел рядом. Обнял её.
— Прости, мама. Я всё понял. Я остался мальчиком, а ты — всё ещё моя защита. Мой плед. Мой дом. Моё всё.
Она проснулась. Тихо улыбнулась.
— А я знала, что ты приедешь.
⸻
Прошло полгода.
На диване у него — тот плед. Бережно постиран.
А мама — рядом. Он купил дом с большим садом, где по утрам пахнет яблоками.
“Не жди, пока мама остынет в словах.
Не жди, пока голос её станет эхом.
Поговори. Позвони. Приедь.
Пока мама ещё открывает тебе дверь.”