Вячеслав Михайлович Копейкин – ныне пенсионер. А в те уже исторические по нашим меркам времена работал заместителем начальника стапельного цеха. В 2005-м году он и ныне покойный начальник отдела испытаний Петр Васильевич Артемов были награждены правительственными наградами, присужденными им за участие в строительстве и в дальнейшем процессе передачи в эксплуатацию плавучего комплекса по переработке жидких радиоактивных отходов с очень трогательным названием «Ландыш».
Известие это, пришедшее на завод, тогда невольно натолкнуло сначала на банальную мысль о скоротечности времени, а затем – на почти пафосную: вот она, история, творимая нами собственноручно.
факт
В 1995-м году, оказавшийся «не у дел» оборонный гигант Дальнего Востока, ставший к тому времени уже акционерным обществом, принял участие в международном тендере на строительство комплекса по переработке ЖРО. Спонсором строительства и ввода в строй несамоходного судна выступило правительство Японии, а расположиться этот комплекс должен был, по условиям инвестора, на Большекаменском заводе «Звезда».
Для выигравшего тендер Амурского судостроительного началось время вхождения в эпоху рыночных отношений и первого появления на международном рынке гражданского судостроения. Оператором проекта выступила американская фирма «McDermott Shipbuilding, Iuc.», имеющая историю не менее славную и продолжительную по времени, чем сам генеральный подрядчик строительства – АСЗ. В разной степени в проекте участвовали «Croun eingest» и «B. And W». Специально для обеспечения нужд проекта на АСЗ была создана компания «МакАмур констракшн сервисез лимитед» (позже – ООО «МакАмур»).
Проектно-конструкторскую документацию разрабатывали ПКБ «Вымпел» и ЦНИИТС им. А. Н. Крылова. Первые технологии и чертежи начали поступать на завод в 1996-м, причем, именно тогда впервые, пожалуй, степень готовности проектно-конструкторской документации вызвала у специалистов АСЗ некоторое недоумение, поскольку ясно было, что она –«сырая»…
кстати
Говорят, что ландыш – самое экологически чистое растение. Там, где цветут ландыши, все в порядке с экологией, ибо цветы эти очень чутко реагируют на изменения экобаланса. Наверное, не случайно было дано название «Ландыш» (по-японски: «Цузуран») комплексу, призванному хранить и беречь чистоту вод Японского моря.
Собственно говоря, сам «Ландыш» состоял, по меньшей мере, из двух частей. Главная – собственно комплекс переработки ЖРО – располагался в центре своеобразного «пенала», который и являлся судном-баржой. Несамоходная плавучая «посудина», тем не менее, способна была в течение 30 суток находиться в автономном дрейфе, а смонтированные на ней системы и устройства обеспечивали независимую от береговых коммуникаций работу узла цементации отходов.
Изготовлением корпуса баржи, монтажом бортовых устройств и прочими корпусными работами занимался цех 17. Так случилось, что к тому времени «подоспел» и второй международный заказ – ледостойкое основание для нефтяной платформы «Моликпак». АСЗ заявил свое участие в проектах «Сахалин». Решено было разделить руководящее звено стапельного на два проекта таким образом, что два тогдашних «зама» Ю. П. Белякова (начальника ц. 17, ныне – покойного) оказались каждый на своем: В. М. Копейкин – на «Ландыше», Н. И. Шепель – на «Моликпаке».
- Впервые мы в своей работе столкнулись с иностранным заказчиком, - вспоминает Вячеслав Михайлович Копейкин, - и с новыми, непривычными для нас, требованиями. Касались они в основном подготовки корпуса судна под окраску. Именно тогда началась эпопея со специальной очисткой корпуса с помощью пескоструйки; началось использование импортных красок в больших объемах, что вызвало немало трудностей в работе малярного цеха.
Сам по себе «Ландыш», его конструктивные особенности были уникальны. Ширина его не позволяла расположить строящийся корпус классическим способом: вдоль оси дока. Тогдашнюю инженерную службу на заводе возглавлял Ю. Н. Зайцев, принявший экстраординарное решение о расположении постройки блоков поперек доков, которое созрело в результате проработки вопроса и поиска решения в недрах тогдашнего, очень сильного, техотдела. Весь корпус судна был разбит на блоки, равные ширине доков, и именно так пошло строительство.
Что еще было на тот момент остроумного, так это всеобщая установка на как можно более полное насыщение строящихся блоков в цехе, под крышей. Поскольку, сами понимаете, у нас – не Калифорния, и даже – не Сеул. В основном это касалось изготовления биологической защиты корпуса судна. Надо отдать должное и тогдашнему директору завода П. С. Белому, не внявшему истерическим настроениям определенной части участников постройки, и принявшему исключительно, считаю, правильное решение произвести в цехе все максимально возможные виды работ. Они и были сделаны: все возможные, подкрепленные поставками оборудования и материалов и состоянием технической документации.
Довольно интересен был и дальнейший процесс выкатки готовых блоков из цеха на поперечную эстакаду. Умели мы в то время еще катать блоки, имели сильный состав служб, обеспечивающих эту операцию. Механиком в цехе работал тогда В. А. Сергач, А. А. Шеин – энергетик цеха, довольно сильная команда специалистов под руководством заместителя начальника цеха В. В. Капонова сделали работу очень быстро.
И тут, с началом большой работы на «Моликпаке», я оказался на «голодном пайке», в смысле нехватки квалифицированной рабочей силы. Объемы на строящемся основании для «Моликпака» были огромны. Выручало во многом то, что я имел на строительстве очень сильный мастерский состав. Под началом старшего мастера по сборке В. П. Лозовского работали мастера А. А. Аносов и Хроменков; проверочным мастером был Г. Д. Шапарь. В «лихие» годы ушел с завода мастер А. А. Ткаченко. Работал с нами еще В. А. Лазарев.
Силен был достроечный участок под руководством старшего мастера В. П. Пенкина. Уже после постройки и сдачи заказа уволился и уехал в Тюмень Анатолий Новоселов, ушел на пенсию по инвалидности П. Г. Каргаев, еще С. И. Тарнаухов, В. Ф. Шевченко. Мои бригадиры – мощь: стыковкой руководил наш полный кавалер орденов Трудовой Славы Г. А. Савинцев, бригадиры по сварке Геннадий Черных и по достройке: Степаненко, Ковалев. Очень много классных, сильных, хороших специалистов, которые и сделали дело. За что я им, всем без исключения, благодарен. Испытанием сварных швов занимались В. Г. Ярков и В. М. Шумкин – просто асы.
Во время строительства случалось всякое. В мае 97-го, к примеру, началась стыковка блоков. Заказчик задерживает очередной платеж, мотивируя срывом срокового графика. Тогда П. С. Белый распорядился прекратить работы по стыковке. Все. До тех пор, пока не будут перечислены деньги. Мы действительно несколько дней ничего не делали. Зато потом вызывает меня и говорит: «Надо все стыки за месяц сделать». Аврал! «Давай, - говорит, - все выкладки». Срочно добавили людей. Очень помогла бригада классных сварщиков со «Звездочки». Разработан был хороший премиальный график. Люди хорошо поработали, сделали немалый объем. Если учесть, что стыки на подводном судне – большей площади, хорошего качества, вследствие чего, следом идут очистка-окраска и испытания – объем работ за один месяц выполненный, просто фантастичен.
«Ландыш» оказался первым (увы – не последним!) заказом, на котором проектная и конструкторская документация, идущая вдогонку, без конца вызывала остановки, задержки в работе, вызванные необходимостью переделывать то и дело то одно, то другое. Нервозность определенную вносила и нехватка рабочих рук, главным образом, сварщиков. «Сборная по сварке», как ее назвал В. М. Копейкин, действительно была собрана и из освободившихся на «Моликпаке», и из работников ц. 26. Надо честно признаться, работники они были те еще, и по части умений и навыков, и по дисциплине. Тем не менее, под началом у В. П. Пенкина в дни трудовых штурмов трудилось порядка 120-130 человек! Благодаря крепкому костяку из опытных, прошедших не один заказ сварщиков, трудовая победа состоялась. В том числе и благодаря цеховым технологам: Г. М. Лурпе и сменившему его Н. М. Долгих, а также Г. В. Тарасовой, Р. В. Подскребовой. Мощно работало ПРБ во главе с А. П. Кириленко; материалами занималась Н. Я. Моисеенко.
Дальнейшая работа смежников (ЭМП, 19, 2 цехи) также была высокопрофессиональной и позволила уже в начале ноября 1997 года перевести заказ на достроечную базу АСЗ. И на «Востоке» расцвел «Ландыш»…
- После большого количества кораблей, построенных нами, - продолжает Вячеслав Михайлович, - строительство «Ландыша» не казалось нам чем-то сверхъестественным. Даже в ситуациях переделок и исправлений, которых было множество, решение находилось, можно сказать, легко. Например, по предложению Игоря Букатых, бетонная защита корпуса после осуществленной переделки была заменена на свинцовую. Конечно, только благодаря большому опыту работы на основных заказах пришла человеку в голову такая идея.
В целом, работа на строительстве баржи не казалась архитрудной, просто была другая специфика. До сих пор мы имели дело с отработанными, проверенными серийно технологиями постройки. «Ландыш» - первое и уникальное судно. Но наш потенциал: кадровый, интеллектуальный в то время еще был очень высок. Я бы сказал, на порядок выше последующих. Опыт, полученный на «Ландыше», пригодился нам, бесспорно, в дальнейшем. Поуверенней мы стали себя чувствовать с иностранными заказчиками, доказав однажды, что мы – не какая-то там Верхняя Вольта… Мы – Амурский судостроительный!
Интересно, в развитии, шли наши рабочие взаимоотношения с командой «Мак-Дермотт». Главным специалистом по корпусу был американец Кен Будро, житель штата Луизиана, патриот крестообразного флага «рабовладельческого Юга». Я все время (в шутку, естественно) говорил ему: «Мы вам тут не негры, господин рабовладелец». У него под началом, что крайне для нас было интересно тогда, работали специалисты из г. Николаева, из тогда уже глубоко самостийной Украины. Поначалу-то они «крутизной» своей нас несколько позабавили, а позже стали нормальными, контактными мужиками. И сказали они мне тогда, что, мол, успели уже умыться кровавыми слезами они в своей Украине, когда строили для Турции танкера. Краска для судов была импортная, потому корпуса просто вылизывались. Сам Будро оказался подкованным в вопросах окраски корпуса, потому «обул» он нас маленечко…
Случались и штурмы у нас: человек под 200 сидели по отсекам и «лизали» огрехи.
Хорошей школой стал для нас «Ландыш», безусловно. Даже «Моликпак» после пошел более-менее по накатанной. Там были свои, специфические нюансы.