- Я не поеду, - коротко сказал он, застёгивая куртку. - Сам съезжу. Мне надо... там побыть.
Я кивнула. Уже в который раз.
Могила его первой жены находилась в соседнем посёлке. Неблизко, но и не слишком далеко - минут сорок на автобусе. Андрей ездил туда каждый месяц, иногда чаще. Возвращался уставший, с покрасневшими глазами. И я всегда старалась не задавать лишних вопросов.
Мы вместе уже шесть лет. Сначала было странно - делить мужчину с памятью о другой женщине. Но я привыкла. Уважала его боль. Не лезла. Даже свечку ставила на помин её дня, хоть и не знала, когда у неё был день рождения.
- Хочешь, я испеку пирог к вечеру? - спросила я, когда он натянул шапку.
- Не надо, я заеду к Игорю. Там перекушу.
Я молча кивнула и подала ему перчатки.
Когда дверь закрылась, я осталась в тишине. На часах было девять утра. В холодильнике - борщ, котлеты, компот. Всё, что он любит. Всё, что никто сегодня не тронет.
Я пошла на кухню, налила себе чаю, но не стала пить. Почему-то мутило.
Последние месяцы меня не покидало чувство, что что-то не так.
Он стал реже звать меня с собой. А когда я предложила поехать вместе, сказал:
- Ты там никому не нужна. Это личное.
В ту ночь я не спала. В голове крутились фразы. Его редкие звонки с кладбища. Фотография старой оградки - та же, каждый раз. Как будто специально. Как будто отчитывался.
Я не сразу решилась, но всё же сделала это. Через два дня, когда он снова собрался "на могилу", я дождалась, пока автобус отъедет от нашей остановки. И поехала следом.
Он вышел не на кладбище.
Он зашёл в продуктовый. Купил пирожные. Потом свернул на улицу с двухэтажками и позвонил в домофон.
Дверь открыла женщина. Лет сорока. Симпатичная. И она... обняла его. Сразу.
А он вошёл, будто домой.
Я стояла в конце улицы, держа в руках пакет с печеньем - хотела оставить на могилке. Но теперь мне не нужно было туда идти.
Я просто села на лавочку. И не знала, кому хуже - мне или ей.
А через полчаса он вышел. С цветами. С теми, что обычно оставлял на кладбище.
Он ехал домой - снова скорбящий вдовец.
Только теперь я знала правду. И не могла сделать вид, что не знаю.
А дома он обнял меня за плечи - и сказал, как будто ничего не было:
- Спасибо, что ты у меня есть. Только с тобой я могу быть настоящим.
И я чуть не засмеялась от отчаяния.
На следующий день я проснулась раньше обычного. В голове всё ещё гудело - от бессонницы, от злости, от унижения.
Андрей лежал рядом, дышал ровно. Вчера он вернулся поздно, будто уставший, с той самой измятой охапкой гвоздик. Поставил их в вазу и грустно сказал:
- Снова всё заросло. Никто не ухаживает. Только я один.
Я молчала. Просто смотрела на него - как на чужого.
Он пил мой компот, ел котлеты, а я думала: врал ли он, глядя в глаза? Или сам себе верил?
Днём я пошла на рынок. Надо было как-то выдохнуть, отвлечься. Я выбирала капусту, когда услышала знакомый голос за спиной:
- Вы же жена Андрея, да?
Я обернулась. Передо мной стояла женщина в синем пуховике. Я её не узнала.
- Простите?..
- Наталья. Мы раньше вместе в библиотеке работали. Я ещё на похоронах его Лены была. Вы - вторая жена?
Я кивнула.
- Вот ведь время летит... Он же так по ней убивался. Говорил, что после неё - никого. А вы как-то... быстро у него появились, да?
Я не ответила. Просто улыбнулась и ушла. А внутри уже всё кипело.
Быстро - это через три года. Он тогда сказал, что не хочет оставаться один. Что ему просто хочется тёплого борща, живого человека рядом. Что я ему не замена - а шанс.
И я верила. Верила до вчерашнего дня.
Я вернулась домой и застала его в ванной. Он стоял с полотенцем на плечах и что-то искал в аптечке.
- У нас закончились пластыри? - спросил он.
- У тебя что-то болит? - машинально уточнила я.
Он показал порез на пальце.
- У неё на кухне сковородка с острыми краями. Неаккуратно вымыл.
Я замерла. Он даже не понял, что проговорился.
- У кого? - спросила я.
Он повернулся и моргнул.
- У... у Игоря. Я у него помогал жарить.
- А, - только и сказала я.
Я даже не знаю, что меня поразило больше: ложь или легкость, с которой он выкручивался.
В ту ночь я не выдержала.
Когда он уснул, я достала его телефон. Пароль был тот же - дата её смерти. Я знала, но никогда не трогала. До этого момента.
История сообщений была пуста. Ни одного чата. Ни одного вызова.
Он всё удалял. Всегда.
Но в галерее осталась фотография. Недавняя. Она и он. Она в фартуке, он с чашкой. Оба смеются. Подпись:
"Люблю, когда ты просто рядом".
Я не плакала. Я просто сидела и смотрела в экран. Пока батарея не села.
А утром он сказал:
- Я подумал... может, на годовщину съездим вдвоём? Ты ведь так и не была на кладбище.
И я впервые в жизни ответила без улыбки:
- Ты уверен, что хочешь туда со мной?
Он посмотрел на меня в упор, будто пытаясь понять - намёк ли это. Но я держала лицо.
- Конечно, - пожал он плечами. - Почему бы и нет? Всё равно ты у меня настоящая. Единственная.
Единственная. А фотография - с ней.
Я не знала, что хуже - его измена или попытка втянуть меня в спектакль.
Через пару дней мы поехали. Он нервничал. Всё время теребил ремень безопасности, хмурился, искал глазами поводы поговорить ни о чём.
- Я, кстати, заехал к Лене на той неделе. Убрался там немного. Подправил табличку. Всё в порядке.
Я молчала.
- Знаешь, я вот иногда думаю: она бы нас с тобой одобрила. Ты ведь... светлый человек. Совсем другая, чем она.
Светлый человек.
А он, выходит, тень.
Или просто умеет красиво паковать ложь.
Когда мы приехали, я поняла, что на кладбище он не был уже давно. Трава - по пояс. Цветов - ни старых, ни новых.
Я сама вытащила из сумки свечку, поставила в землю. Он просто стоял, растерянный. Как будто и правда был здесь впервые за месяцы.
- Ты помнишь, где она похоронена? - тихо спросила я.
Он вздрогнул.
- Конечно. Вот же...
Но показал на чужую могилу.
Тогда я поняла: он даже место забыл.
Мы стояли там, двое чужих людей. Он говорил какие-то формальности. Я слушала, как за спиной щёлкает зажигалка - кто-то вдалеке курил. Было холодно, но мне было всё равно.
- Поехали? - спросил он. - Здесь всё равно нечего делать.
Я посмотрела на него.
- Ты уверен, что хочешь ехать домой со мной?
Он замолчал. Я видела, как в нём всё напряглось. А потом он усмехнулся:
- А куда мне ещё? Ты же моя семья.
Семья.
Иногда этим словом прикрываются, как щитом. А внутри - пусто. Или чужая женщина с пирожными.
Вечером он ушёл на балкон. Сидел там с телефоном, прятал экран. Потом сказал, что пойдёт "в ларёк за сигаретами". Я только кивнула.
Когда дверь захлопнулась, я тихо подошла к балкону и взглянула вниз. Он стоял у калитки - не один. Она пришла сама.
Он взял её за руку. И повёл вдоль улицы. Спокойно. Словно не было всех этих лет, клятв, могил, борща.
Я стояла с пустыми руками. И впервые за всё время не чувствовала ни боли, ни ревности. Только усталость.
А потом я услышала, как щёлкнул входной замок. Кто-то повернул ключ. Снаружи.
Я подбежала к двери. Замок действительно был закрыт - снаружи. Как будто меня заперли.
И тут зазвонил телефон. Андрей.
- Прости, - сказал он, даже не дождавшись моего "алло". - Так вышло. Я... я хотел сказать всё раньше. Но не знал как.
- Ты меня запер? - я еле сдерживала голос.
- Нет, я просто... не хочу, чтобы ты ушла в порыве. Мне нужно всё объяснить. Мне нужно время.
Мне - нужно. Мне - важно. Мне - тяжело. Всегда "мне".
Я стояла в коридоре босиком, с телефоном у уха, а он что-то бормотал про чувства, про запутанность, про вину.
- Я не хочу тебя терять, правда. Просто... Я же не знал, как оно получится. Всё как-то само.
Он говорил, что не планировал. Что думал, всё пройдёт. Что она - просто вторая попытка прожить старое.
- Она напоминает мне Лену. Но ты - ты моя опора. Понимаешь? Я не могу выбрать.
А я молчала. Потому что знала: он уже выбрал. Давно.
Просто не хотел последствий. Хотел оставить и её, и меня. Как запасной аэродром.
- Ты дома? - наконец спросил он.
- Да.
- Я скоро приеду. Обещаю. Мы поговорим. Только не закрывайся.
Но мне уже нечего было говорить.
Через полчаса дверь снова открылась. Беззвучно. Как будто и не запиралась вовсе. Он вошёл, снимая куртку, а за ним - тишина.
- Всё, я здесь, - сказал он, будто не было этого спектакля. - Давай просто... начнём сначала.
Сначала.
Только вот я больше не была той женщиной, что стояла у плиты и верила словам.
- У тебя есть вещи у Игоря? - спросила я спокойно.
Он замер.
- Какие вещи?..
- Те, что ты оставил у неё. Я так понимаю, "Игорь" - это она.
Он не ответил. Только сел на табурет и уткнулся в ладони.
- Я не хотел так. Честно. Просто не знал, как уйти. Тут всё... настоящее. А там - будто сон.
- Тогда проснись, - сказала я. - Я больше не в этом сне.
Он поднял глаза.
- Куда ты пойдёшь? У тебя же ничего нет.
И вот тут я впервые улыбнулась.
- Ты ошибаешься. У меня есть всё. Кроме тебя.
Я ушла в комнату, открыла шкаф и стала складывать вещи. Не в истерике. Не вслепую. Просто спокойно.
На полу лежала старая фотография: мы вдвоём, на первом году жизни вместе. Он держит меня за плечи. Я - улыбаюсь.
Я подняла её и положила обратно. В ящик. Не с собой. Не на память.
А он стоял у порога и наконец сказал честно:
- Я не думал, что ты сможешь вот так. Без истерик. Без сцены. Просто уйти.
А я ответила:
- А ты всё-таки плохо меня знал.
Я собрала два пакета - немного одежды, документы, телефон, зарядку. Остальное не имело значения.
Андрей всё ещё сидел на табурете, будто не верил, что я действительно иду.
- Может, останешься? Переночуешь хотя бы. А завтра уже решим... - начал он.
- Завтра ты снова поедешь "на кладбище", - перебила я. - Или на рынок. Или к "Игорю". Не утруждайся. Мне уже всё понятно.
Он вздохнул.
- Слушай, я понимаю, что ошибся. Но ведь шесть лет вместе. Разве это ничего не значит?
Я повернулась к нему.
- Ты столько времени потратил на то, чтобы всё разрушить. Это тоже что-то значит.
На лестничной площадке пахло кошачьим кормом. У соседей, похоже, снова было пополнение. Я спустилась медленно, шаг за шагом, будто примеряясь к новой жизни.
Сначала пошла к подруге - к Марине. Она давно звала "просто так заглянуть".
- Анька? Ты чего?.. - открыла она в халате, с удивлением. - Господи, ты бледная. Что случилось?
- Можно я пока побуду у тебя пару дней? - спросила я. - Я потом всё объясню.
Она кивнула без вопросов. Сделала чай, достала старый плед, подложила подушку.
Мы сидели на кухне, а я рассказывала. Без слёз. Без драм. Только факты.
И впервые за много месяцев я почувствовала: меня слышат. Не перебивают. Не оправдываются. Просто рядом.
- Он... просто к другой ушёл? - тихо спросила она.
- Не сразу. Медленно. С цветами и враньём.
- Ты же знала?
- Догадывалась. Но всё равно надеялась, что ошибаюсь.
Мы помолчали.
- А она знала про тебя? - спросила Марина.
- Думаю, да. Я же его официальная жена. Везде. Он не прятался. Просто делил себя.
Ночью я не могла уснуть. В голове крутилось всё: первые годы, отпуск в Сочи, его рассказы о Лене, наши разговоры на кухне, планы на ремонт. Всё казалось таким настоящим тогда. И всё - ложью теперь.
Я встала, подошла к окну. Снизу светился подъезд. На лавочке у дома курил мужчина - не Андрей. И всё равно сердце сжалось.
Телефон мигнул.
Сообщение. От него.
"Прости. Я всё равно люблю тебя. Не могу без тебя. Вернись".
Я выключила экран - и вдруг увидела, что он прислал второе сообщение. Но не мне. Только по ошибке отправил в общий чат. Там было одно слово:
"Ушла".
Я смотрела на это слово - "ушла" - и не могла понять, кого он имел в виду. Меня? Или её?
Но ответ появился через минуту. Её сообщение:
"И правильно сделала".
Марина подошла сзади, заглянула через плечо:
- Это он?
Я кивнула.
- Похоже, он не смог выбрать. И теперь потерял обеих.
Марина сжала моё плечо.
- Может, и к лучшему. Слишком долго ты была "удобной". Пора быть собой.
На следующий день я подала заявление на развод. Без скандалов, без сцен. Просто зашла в МФЦ, расписалась, вернулась домой - к Марине.
- Ну что, - сказала она, - может, пойдём пострижём тебе чёлку? Или покрасим в рыжий?
Я засмеялась впервые за долгое время.
- Дай сначала привыкнуть к себе новой. Без него.
Через неделю я сняла небольшую студию - в старом доме, с балконом. В первый вечер сидела там с кружкой чая, смотрела, как стемнело, и понимала: это - мой воздух. Мои стены. Моя тишина.
А Андрей... он писал. Потом звонил. Потом приходил. С цветами. С обещаниями. С "давай просто поговорим".
Я открыла ему только один раз. Он стоял на пороге, с той же виноватой улыбкой, с которой когда-то просил у меня борщ.
- Я остался один, - сказал он. - Она не захотела. Ты же знаешь, я без тебя... как без воздуха.
Я смотрела на него долго.
- Ты говорил, что я твоя семья. Но держал дверь открытой с обеих сторон. А я хочу быть не запасным вариантом, Андрей. Ни для кого.
Он опустил глаза.
- Ну... если передумаешь...
- Не передумаю.
Я закрыла дверь. Без истерики. Без злости. Просто тихо.
А вечером пошла в магазин и купила себе новую кружку. Белую, с серым ободком. На ней было написано: "Сначала я".
И это было не про эгоизм. Это было про возвращение.
Про то, как я заново научилась быть собой.
А на следующее утро в почтовом ящике лежала открытка. Без подписи. Только одна фраза от руки:
"Ты всё равно была лучше".
И я улыбнулась. Не ему. Себе.
Другие истории моего канала:
Понравилась история? Поддержите лайком и подпишитесь на канал — здесь рассказывают то, что может случиться с каждым.