— Ну что ты, милая, всё накручиваешь! — весело отмахивался Николай, застёгивая рубашку перед зеркалом. — Командировки — это работа! А работа, между прочим, кормит нашу семью!
Ольга молча наблюдала за мужем из дверного проёма спальни. Сорок два года, спортивное телосложение благодаря абонементу в спортзал (который, кстати, оплачивала она), ухоженные руки с дорогими часами (подарок на прошлый день рождения — снова её деньги). Красивый мужчина, ничего не скажешь. Жаль только, что красота у него исключительно внешняя.
— Кормит? — хмыкнула Ольга, собирая с пола его носки (опять мимо корзины!). — Интересно, а курорты тоже к работе относятся? Или это новый вид служебной необходимости — загорать в Сочи?
— Олечка, — Николай повернулся к ней с того особой улыбкой, которая раньше заставляла её сердце биться чаще, а теперь вызывала лишь усталость. — Ты же знаешь, как проходят эти корпоративы. Начальство требует присутствия, приходится ездить. Я бы с удовольствием остался дома, с тобой.
Двадцать лет брака научили Ольгу многому. Например, тому, что мужчины врут так же естественно, как дышут. И что фраза «это по работе, зайка» — универсальная отмычка ко всем замкам совести. А ещё она научилась различать оттенки лжи: была ложь белая (про забытый мусор), ложь серая (про потраченные деньги) и ложь чёрная (про то, где он провёл вечер).
Николай был менеджером среднего звена в строительной фирме «Монолит-Строй». Не олигарх, не директор — обычный клерк с зарплатой сорок две тысячи рублей и амбициями размером с небоскрёб. Но последние полгода его «командировки» участились так, будто фирма внезапно решила завоевать всё черноморское побережье. Причём исключительно в курортный сезон.
— И сколько на этот раз будешь отсутствовать? — спросила Ольга, развешивая его рубашки в шкафу. Белые, голубые, в полоску — все качественные, дорогие. На его зарплату таких не накупишь, но ведь у них общий бюджет. Точнее, её бюджет, которым он распоряжается как своим.
— Неделька, максимум десять дней, — ответил Николай, разглядывая себя в зеркале и поправляя волосы. — Знаешь, как эти переговоры затягиваются. То один партнёр опаздывает, то другой документы не привёз...
— А где именно будешь жить? — продолжала допрос Ольга, хотя знала, что ответ будет стандартным.
— В гостинице, естественно. Фирма оплачивает. — Николай подошёл к тумбочке и сунул в карман кошелёк, ключи и... второй телефон. Тот самый, который он купил три месяца назад «для работы».
— Олечка, родная, — Николай подошёл и чмокнул жену в щёку (пахло новым одеколоном — дорогим, явно не из масс-маркета). — Не будь параноиком! Я же тебя люблю!
«Любишь», — мысленно передразнила Ольга, складывая его чистые рубашки. — А почему тогда телефон не выпускаешь из рук? И спишь с ним под подушкой, как подросток? И почему в ванной появились дорогие гели для душа, которые ты раньше считал «бабскими штучками»?»
Но вслух ничего не сказала. Она научилась молчать — за эти годы превратилась в мастера по сглаживанию углов, гашению конфликтов и делательству вида, что всё прекрасно. Семейная дипломатия, называется. Только дипломаты хоть зарплату получают за молчание, а она платила за право держать язык за зубами собственным спокойствием.
Ольга работала главным бухгалтером в частной клинике. Зарплата — восемьдесят пять тысяч плюс премии. Неплохо для их города. Николай об этом прекрасно знал, как знал и то, что именно её доходы позволяют им жить в трёхкомнатной квартире в центре, ездить на приличной машине и отдыхать летом не на даче у тёщи, а в санаториях.
— Кстати, — Николай застёгивал часы на запястье, — мне нужно будет немного наличных взять. На представительские расходы.
— Сколько немного? — уточнила Ольга, хотя уже предчувствовала ответ.
— Ну, тысяч тридцать. Может, сорок. На всякий случай.
Сорок тысяч на представительские расходы менеджера среднего звена. Интересно, с кем он собирается представляться — с министром строительства?
— Хорошо, — кивнула Ольга. — Сниму с карты.
Она всегда соглашалась. Двадцать лет соглашалась, поддерживала, верила, закрывала глаза на очевидное. Потому что любила. Или думала, что любила. А может, просто боялась остаться одна в сорок лет с пустой квартирой и воспоминаниями о том, что могло бы быть.
***
А потом случился тот самый день.
Был обычный вторник, серый октябрьский день, когда дождь стучал по окнам, а в квартире пахло кофе и одиночеством. Николай укатил в очередную «командировку» рано утром, на такси (своей машиной, естественно, пользовалась жена — ему же неудобно оставлять её на парковке аэропорта).
Ольга как обычно собиралась на работу, когда заметила на прикроватной тумбочке планшет. Николаев планшет, который он обычно не выпускал из рук.
Первая мысль была житейской — отвезти в аэропорт, вдруг срочные документы нужны? Какая же она заботливая жена! Прямо идеал самопожертвования и преданности! Двадцать лет заботы, и ни одного слова упрёка!
Но аэропорт находился в сорока минутах езды, а на работу она уже опаздывала. Ладно, подумала Ольга, если что-то срочное — позвонит, попросит отправить документы электронной почтой.
Планшет лежал на кухонном столе весь день, немой свидетель её одинокого завтрака и ужина. А вечером, когда Ольга пила чай и пыталась дочитать роман про счастливую семейную жизнь (ирония судьбы), устройство внезапно ожило от уведомления.
Экран засветился, показав сообщение в мессенджере.
«Котёнок мой, скучаю безумно! Дом готов! Завтра переезжаем! 💕💕💕»
Ольга уставилась на экран, чувствуя, как мир вокруг начинает медленно рушиться. Котёнок? Дом? Переезжаем?
Руки тряслись, когда она разблокировала планшет. Пароль знала — дата их свадьбы. Какая трогательная сентиментальность у изменщика!
Переписка открылась, и Ольга погрузилась в параллельную вселенную, где её муж был совсем другим человеком.
«Алёнушка, солнышко моё, ещё немного терпения! Скоро мы будем вместе в нашем доме!»
«Николюся, я так счастлива! Наконец-то у нас будет своё гнёздышко! Я уже купила новые занавески и постельное бельё! 😍»
«Ты такая хозяйственная, любимая! Знаешь, я никогда не думал, что буду так счастлив. С тобой я как будто заново родился!»
«А я и не мечтала, что встречу такого мужчину! Надёжного, щедрого, любящего! Мои подруги мне завидуют — говорят, что такие мужики только в сказках бывают!»
Ольга читала и не могла поверить своим глазам. Этот нежный, романтичный, заботливый мужчина — её Николай? Тот самый, который дома огрызался на любую просьбу и последний раз говорил слова любви... когда именно? Год назад? Два?
Но самое страшное было впереди.
«Котёнок, смотри какие фотографии риелтор прислал! Наш дом готов!»
Далее шли фотографии. И Ольга увидела дом своей мечты.
Двухэтажный коттедж с белыми стенами и красной черепицей, с широкой террасой и панорамными окнами. Сад с молодыми деревьями, ухоженный газон, а главное — вид на море. То самое море, о котором Ольга мечтала всю жизнь, но которое оставалось только в планах «когда-нибудь потом».
А на фоне этой красоты — Алёна.
Двадцатипятилетняя, длинноногая, с густыми тёмными волосами и лучезарной улыбкой. В белом летнем платье, с букетом полевых цветов в руках, она стояла у входа в дом и светилась от счастья. На её лице было написано всё: она выиграла в лотерею любви.
В принципе, так и было. Выиграла чужого мужа со счётом в банке.
«Алёнка, ты в нашем доме как принцесса в замке! Я так горжусь тобой!»
«Ой, Колечка, не говори так! Я краснею! 😊 А ты когда приедешь? Я приготовлю твой любимый борщ!»
«Завтра вечером буду. Соскучился по твоим рукам, по твоей улыбке... Люблю тебя, моя единственная!»
— Гнёздышко, — прошептала Ольга, листая фото. — Наше гнёздышко... Единственная...
В телефоне было ещё много фотографий. Алёна на кухне в фартуке. Алёна в саду среди цветов. Алёна на пляже в бикини. И везде — эта светящаяся от счастья улыбка женщины, которая уверена в своём будущем.
Интересно, а она, Ольга, выходит, что — квартирантка? Временная жиличка в собственной жизни? Или, может, она уже бывшая жена, просто забыли ей об этом сообщить?
Ольга пролистала переписку дальше и обнаружила ещё более интересные детали.
«Коленька, а документы на дом когда оформим?»
«Не переживай, солнышко, всё уже в процессе. Кредит одобрили, осталось только подписать бумаги.»
«А я смогу быть соконтактным лицом? Хочется чувствовать себя полноправной хозяйкой!»
«Конечно, любимая! Как только всё оформится, ты будешь полноправной хозяйкой нашего дома!»
Кредит. Значит, дом покупается в кредит. И Ольга была готова поспорить на что угодно, что кредит этот оформлен на её имя. Потому что Николаева зарплата для такого кредита маловата будет, а у неё — в самый раз.
Следующие полчаса Ольга провела в ванной, всхлипывая в полотенце и проклиная себя за слепоту. Двадцать лет брака — и она так ничего и не поняла! Как же она могла быть такой наивной? Все эти командировки, задержки на работе, внезапные «встречи с друзьями»... А она верила каждому слову, готовила ужины и ждала по вечерам.
Слёзы лились градом, смывая тщательно нанесённый утром макияж. Ольга смотрела на своё отражение в зеркале — красные глаза, размазанная тушь, жалкий вид. «Сорок три года, — думала она. — Лучшие годы отданы человеку, который меня не ценил. А теперь что? Начинать всё сначала?»
Но через полчаса рыданий что-то внутри неё щёлкнуло. Злость заменила жалость к себе. Нет, она не собирается сдаваться! Не для того она тянула эту семью на себе все эти годы, чтобы теперь просто всё отдать какой-то девочке.
Потом умылась холодной водой, тщательно стерла остатки размазанной косметики, накрасилась заново — аккуратно, со вкусом — и села составлять план. Разложила на столе листы бумаги, взяла ручку и начала методично записывать всё, что знала.
Не план мести — она не злодейка из мексиканского сериала. План спасения. Потому что интуиция подсказывала: Алёночка понятия не имеет, что её «Николюся» женат. Девочка молодая, наивная, явно влюблённая по уши. Такие не идут в любовницы сознательно — их просто обманывают красивыми словами о «великой любви» и «единственной женщине».
Ольга провела два дня, изучая страницы Алёны в социальных сетях. Читала её посты, рассматривала фотографии, анализировала комментарии. Картина становилась всё яснее: девочка работает в турагентстве, родители живут в другом городе, подруг мало. Идеальная жертва для такого, как Николай. Одинокая, мечтательная, верящая в сказки.
В постах Алёны не было ни тени сомнения или стыда. Она писала о своём «Николюше» как о принце из диснеевского мультфильма. Делилась фотографиями заходов солнца с подписями «Он показал мне этот мир», выкладывала селфи с сияющими глазами и подписью «Счастье существует». Обычная влюблённая девочка, которая просто не знает правды.
А через три дня Ольга стояла у порога того самого дома у моря. Дорога заняла четыре часа на машине — она ехала медленно, обдумывая каждое слово предстоящего разговора. В руках был букет ромашек — цветы невинности и правды.
Дом оказался действительно красивым — белый, двухэтажный, с большими окнами и террасой, выходящей к морю. «На мои деньги», — с горечью подумала Ольга. Кредит она действительно оформляла на себя — Николай попросил «для налогового планирования». А она, дура, поверила.
Алёна оказалась даже красивее, чем на фотографиях. И намного моложе — лет двадцать пять, не больше. Светлые волосы, голубые глаза, точёная фигурка. И абсолютно счастливая — до тех пор, пока не увидела на пороге неизвестную женщину с букетом ромашек.
На девушке было лёгкое летнее платье, босые ноги, никакого макияжа — естественная красота, от которой у мужчин сносит крышу. Ольга поняла, почему Николай потерял голову. Но понимание не означало прощения.
— Простите, вы к кому? — растерянно спросила девушка, поправляя выбившуюся прядь волос.
— К вам, — улыбнулась Ольга, стараясь говорить спокойно. — Я жена Николая. Законная. Уже двадцать лет как.
Алёна побледнела так, что Ольга даже испугалась — не упадёт ли в обморок? Девушка схватилась за дверной косяк, губы задрожали, глаза наполнились ужасом. Но она оказалась крепче, чем выглядела — устояла на ногах, хотя качнулась.
— Вы... что? — прошептала она. — Это невозможно. Он сказал... он клялся...
— Именно то, что слышите, дорогая, — Ольга осторожно прошла в дом, оглядывая интерьер. Всё было со вкусом, дорого, стильно. — Красиво живёте! А главное — на мои деньги. Вернее, на наши семейные. Этот кредит оформлен на меня, милочка. Я основной заёмщик.
Гостиная была оформлена в средиземноморском стиле — светлая мебель, голубые акценты, живые цветы в вазах. На камине стояли фотографии Алёны и Николая — счастливые, обнимающиеся, влюблённые. Ольге стало дурно от этого зрелища.
— Не может быть, — качала головой Алёна, слёзы наконец прорвались. — Он сказал, что разведён! Что у него нет никого! Что бывшая жена вышла замуж и уехала! Что я — единственная! Что он ждал меня всю жизнь!
— Единственная? — горько рассмеялась Ольга. — Милочка, вы у него даже не первая! Просто до вас остальные были поумнее — не требовали домов у моря! Довольствовались ужинами в ресторанах и подарками из ювелирного.
— Остальные? — Алёна опустилась в кресло, закрыв лицо руками. — Сколько... сколько нас было?
— Честно? Не считала. Но за последние пять лет точно три. О которых я знаю. — Ольга села напротив, внимательно изучая реакцию девушки. — Вы первая, кто потребовал серьёзных вложений. Остальные довольствовались романтикой и обещаниями.
То, что произошло дальше, напоминало сеанс психотерапии. Алёна рыдала навзрыд, Ольга успокаивала, обнимала, гладила по голове. Обе пили чай на террасе и проклинали Николая на разных языках — Ольга знала немецкий, Алёна свободно говорила по-английски.
Постепенно вырисовывалась полная картина обмана. Выяснилось, что девушка работает в турагентстве, познакомилась с ним полгода назад, когда он покупал путёвку «для больной матери». Больной матери, естественно, не существовало — он ездил с другой любовницей, о которой Алёна тоже не знала.
— Он был такой заботливый, — всхлипывала Алёна. — Рассказывал, как тяжело живёт его мама, как он ухаживает за ней. Я даже подарки для неё покупала, передавала через него. А он... он просто их продавал?
— Или дарил другим женщинам, — мрачно предположила Ольга. — У него такая привычка — перекладывать подарки от одной любовницы к другой. Экономично.
— Боже мой, — Алёна схватилась за голову. — А я думала, что мы будем строить семью! Он обещал жениться к концу года! Сказал, что у него есть деньги от продажи бизнеса... Что мы поедем в свадебное путешествие в Италию...
— Какого бизнеса? — удивилась Ольга. — У него зарплата сорок тысяч в месяц! И то нерегулярно — половину времени он сидит без работы! Бизнес... Да он кредит на дом взял, наверняка! На моё имя, между прочим! И платить за него буду я ещё лет пятнадцать!
— Но он показывал справки о доходах! — Алёна вскочила, побежала к письменному столу. — Вот, смотрите! Справка из банка о состоянии счёта!
Ольга взяла документ, внимательно изучила его и расхохоталась:
— Детка, это же подделка! Видите — здесь печать размазана, а шрифт не тот, что используют в этом банке. Я работаю в финансовой сфере, таких справок видела тысячи. Эту делал какой-то студент за пятьсот рублей.
***
Когда Николай вернулся вечером с цветами и шампанским, его встретили две женщины. Одна — плачущая, но уже успокоившаяся, вторая — улыбающаяся холодной улыбкой. Он замер на пороге с букетом роз в одной руке и бутылкой «Дом Периньон» в другой. Ему не понравилась ни та, ни другая.
— Ольга?! — он выронил букет, цветы рассыпались по полу. — Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашла?
— Знакомлюсь с соперницей, — невозмутимо ответила жена, поднимаясь с дивана. — Оказалось, мы обе жертвы одного мошенника. Вернее, были жертвы. Теперь мы союзницы.
Николай был в своём обычном образе «успешного бизнесмена» — дорогой костюм, купленный на деньги Ольги, швейцарские часы, подаренные ею на прошлый день рождения, итальянские туфли. Выглядел солидно, респектабельно. Жаль только, что вся эта солидность была фальшивкой, как и он сам.
— Николай, — Алёна встала, вытирая слёзы платком. Голос её дрожал, но она держалась. — Это правда? Ты женат? У тебя есть семья? У тебя есть дети?
— Дети? — переспросила Ольга. — А, ну да, ещё и детей у нас нет! Он всё откладывал — то денег мало, то время неподходящее, то ещё что-то. А оказывается, просто не хотел связывать себя обязательствами перед семьёй!
— Послушайте, я могу всё объяснить... — забормотал Николай, метляясь между двумя женщинами, как между двух огней. — Это не то, что вы думаете! У нас с Ольгой давно всё кончено! Мы живём как соседи! Я собирался подавать на развод!
— Не надо, — остановила его Ольга. — Мы уже всё обсудили. Трогательно, конечно, но поздно. Алёна, покажи ему чемоданы.
В углу прихожей стояли два больших чемодана — его вещи, аккуратно сложенные заботливыми женскими руками. Бельё выглажено, костюмы в чехлах, обувь в коробках. Даже в момент расставания женщины оставались женщинами — не могли просто швырнуть вещи в пакет.
— Алёночка, ты что делаешь? — взмолился Николай, бросаясь к девушке. — Это же наш дом! Наша любовь! Наши планы! Мы же собирались пожениться! У нас свадьба через три месяца назначена!
— Наша? — Алёна отстранилась от его рук. — На чужие деньги? С чужим мужем? Нет, Коля. Я не такая. Я не буду разрушать чужую семью, даже если эта семья уже наполовину разрушена.
— А дом останется вам, девочка, — добавила Ольга. — Кредит оформлен на меня, значит, я решаю. Живите здесь, поправляйтесь после этого удара. А когда будете готовы — продадите и купите что-то своё. Только мужиков больше проверяйте — в интернете куча способов пробить человека на честность.
Николай попытался возмутиться, заговорил громче, размахивая руками:
— Ольга, ты не имеешь права! Я строил этот дом для нас! Я вкладывал сюда душу! Выбирал каждую деталь! Планировал нашу жизнь здесь!
— Для нас? — расхохоталась жена, и в её смехе звучали ноты горечи и долго сдерживаемой боли. — Дорогой, ты его строил для измены! А теперь он достанется честной девочке, которую ты так подло обманул!
— Но это моё! — взвизгнул он, голос сорвался на высокой ноте, как у мальчишки, у которого отбирают игрушку. — Я вкладывал душу в каждый камень этого дома!
— Душу? — фыркнула Ольга. — Или деньги твоей жены? Твоё? — Она медленно достала из элегантной кожаной сумочки аккуратно сложенные папки с документами. — Давай-ка разберёмся, что здесь твоё. Вот свидетельство о браке — видишь, мы оба расписывались, но имущество записано на меня. Вот справка о том, что кредит оформлен на меня — моя подпись, мои доходы, моя кредитная история. А вот — заявление о разводе, поданное сегодня утром. Угадай, дорогой, что из всего этого действительно твоё?
Николай побледнел, рот его открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег. Двадцать лет он привык к тому, что Ольга молча решала все проблемы, а он лишь пожинал плоды её трудов. Никогда ещё он не видел жену такой — собранной, решительной, с холодным блеском в глазах.
— Но я... мы же... — он запинался, пытаясь найти слова. — Двадцать лет вместе, это же что-то значит!
— Значит, — кивнула Ольга. — Значит, что двадцать лет я была слепой дурой. Но, к счастью, ослепшие иногда прозревают.
Проводы Николая напоминали выезд циркового артиста: много шума, суеты и показной драматургии, но в итоге — мало толку. Он метался по дому, хватая то одну вещь, то другую, кричал о предательстве, о разрушенном счастье, о том, что они его не понимают, что он жертва обстоятельств и женской жестокости.
— Мои книги! — вопил он, пытаясь запихать в чемодан потрёпанные томики классики. — Мои диски! Моя коллекция марок!
— Твоя коллекция, купленная на мои деньги? — уточнила Ольга, с интересом наблюдая за этим спектаклем. — Забирай, дорогой. Заодно не забудь захватить долговые расписки — помнишь, ты занимал у моих родителей на «срочные нужды»?
— Понимаем, — устало сказала Ольга, когда его тирада достигла особенно высоких нот. — Прекрасно понимаем, что ты — эгоистичный врун, который двадцать лет жил за чужой счёт и при этом ещё умудрялся считать себя жертвой.
— Это ты во всём виновата! — заорал он, неуклюже загружая чемоданы в свою старенькую машину — единственное, что действительно было записано на его имя. — Задушила меня своей заботой! Превратила в домашнего раба! Никогда не давала мне дышать полной грудью!
— Раба? — ахнула Ольга, и на мгновение даже её железное самообладание дало трещину. — Того самого раба, который двадцать лет не работал нормально, тратил мои деньги направо и налево, а по выходным лежал на диване с пивом? Того раба, который ни разу за двадцать лет не приготовил мне завтрак, но требовал, чтобы его рубашки были выглажены?
— Ты никогда меня не понимала! — не унимался Николай, размахивая руками так энергично, что чуть не выронил чемодан. — Ты душила мою творческую натуру! А Алёнка понимала! Она меня любила по-настоящему! Она видела во мне художника, поэта!
— Любила, — спокойно кивнула Алёна, выходя на террасу в лёгком летнем платье. За эти дни она словно помолодела — исчезли тревожные морщинки возле глаз, появился здоровый румянец. — Любила до тех пор, пока не узнала правду. А правда, Коля, оказалась простой и неприглядной: ты — обычный обманщик и паразит. И любить в тебе, как выяснилось, абсолютно нечего.
— Но мои стихи! — взвыл Николай. — Я посвящал тебе стихи!
— Которые ты списывал с интернета, — добавила Алёна. — Я проверила. Даже в плагиате ты не оригинален.
Машина Николая скрылась за поворотом, оставив за собой облако пыли и запах горелого масла. Ольга и Алёна стояли на террасе, глядя в след автомобилю, и обе чувствовали странное облегчение — словно с их плеч сняли тяжёлый груз.
— А теперь что? — тихо спросила Алёна.
— А теперь живём, — улыбнулась Ольга. — Честно и открыто. Без лжи и притворства.
***
Три года спустя Ольга сидела в уютном кафе на Арбате, потягивала ароматный кофе и листала фотографии со свадьбы. Своей свадьбы. Второй по счёту, но первой по-настоящему счастливой. На фотографиях улыбались она и Михаил — врач-кардиолог, её ровесник, мужчина с добрыми глазами и крепкими руками хирурга. Человек, который знал цену честности и никогда не врал даже по мелочам.
Познакомились они на курсах психологии, куда Ольга записалась сразу после развода — «разбираться с собой», как она говорила. Михаил пришёл туда по той же причине — после смерти первой жены от рака он долго не мог найти в себе силы жить дальше.
— Мы оба пережили потери, — говорил он ей на их первом свидании. — Только ты потеряла живого человека, а я — умершего. Не знаю, что тяжелее.
— Тяжелее терять иллюзии, — отвечала тогда Ольга. — Смерть — это данность, с которой нужно смириться. А предательство — это выбор, который делает человек.
На телефон пришло сообщение от Алёны: яркое фото с пляжа, на котором девушка в бикини обнимала загорелого мужчину с испанскими чертами лица, и подпись «Спасибо за новую жизнь, дорогая подруга!». Девочка тоже прекрасно устроила судьбу — вышла замуж за врача-испанца, которого встретила в отпуске в Барселоне. Теперь жила между Испанией и Россией, вела популярный блог о путешествиях и межкультурных отношениях. Дом у моря она продала за хорошую цену и купила квартиру в центре Мадрида, а также открыла небольшую дизайнерскую студию.
А Николай... Ольга случайно встретила его месяц назад в московском метро, на переходе между станциями. Не узнала сразу — настолько он изменился. Осунувшийся, в потёртой куртке явно не первой свежести, с потухшими глазами и дешёвой стрижкой. Седина проступила неровными прядями, а когда-то гордо поднятые плечи теперь сутулились под тяжестью жизненных разочарований.
Он заметил её первым, кинулся навстречу, пытался заговорить, рассказывать о том, как скучает, как раскаивается, как понял все свои ошибки.
— Оленька, родная, — хныкал он, хватая её за рукав пальто. — Давай попробуем ещё раз? Я всё понял! Я изменился! Без тебя жизнь — это не жизнь, а существование!
— Понял? — спокойно удивилась Ольга, аккуратно освобождая рукав. — А что именно ты понял, интересно мне знать?
— Что ты была права во всём! Что я полный дурак! Что предал лучшее, что у меня было! Что женщины как ты встречаются раз в жизни!
— А понял ли ты, — спросила она, внимательно глядя ему в глаза, — что извиняться и раскаиваться надо было двадцать лет назад? Когда впервые соврал мне о работе? Или когда начал тратить мои деньги на посторонних женщин? Или когда впервые изменил? Поздновато прозрел, милый мой. Слишком поздно.
— Но я готов всё компенсировать! — он говорил всё быстрее, видя, что она собирается уйти. — Я устроился работать! В охрану! Честно зарабатываю деньги!
— Как хорошо, — искренне сказала Ольга. — Значит, сможешь содержать себя сам. Это большой прогресс.
Он пытался идти рядом, следовать за ней по эскалатору, но Ольга ловко растворилась в толпе пассажиров. У неё была новая жизнь. А место для обманщиков и паразитов в ней категорически не предусматривалось.
По слухам (Москва — большая деревня, и бывшие знакомые иногда передают новости), Николай до сих пор пытается найти Алёну в социальных сетях. Создаёт фальшивые аккаунты, пишет ей длинные послания о великой любви и готовности к прощению. Но девушка давно его заблокировала везде, где только можно. Как и Ольга. Как и большинство людей, которые когда-то знали Николая и успели разочароваться в нём.
Сейчас он живёт с пожилой мамой в двухкомнатной хрущёвке на окраине, работает охранником в торговом центре и жалуется маме на «неблагодарных современных женщин, которые не ценят настоящих мужчин». Мама кормит его борщом, штопает носки и советует поискать «девочку попроще, из хорошей семьи». Видимо, из тех девочек, которые не умеют пользоваться интернетом, проверять документы и задавать неудобные вопросы.
Правда оказалась лучшим подарком, который можно было сделать. Себе, Алёне, и даже, в конечном счёте, самому Николаю — хотя он этого пока не понимает.
Мораль истории проста: правда — как хорошее, но горькое лекарство. Поначалу неприятно, но лечит основательно и надолго. А ложь — как наркотик: сначала кажется спасением, создаёт иллюзию лёгкой жизни, но в итоге убивает всех подряд — и того, кто лжёт, и тех, кому лгут.
P.S. Николай, если ты это читаешь (а бывшие мужья имеют странную привычку следить за жизнью бывших жён), знай: мы все прекрасно устроились без твоих обманов. Твоя бывшая жена счастлива в новом браке, твоя бывшая любовница счастлива в Испании, а ты... ну, ты можешь попробовать тоже стать честным. Попробуй — вдруг понравится? Удачи в поисках себя настоящего, дорогой экс-супруг. И передавай привет маме — она-то тут вообще ни при чём.
Автор: Елена Стриж ©
Нравится рассказ? Тогда поддержите его. Автору будет приятно видеть ваши репосты, рекомендации друзьям, комментарии и лайки... )) Ну и конечно, не забудьте подписаться на канал!