Карина стояла у окна в свадебном платье и смотрела, как последние гости расходятся по домам. Белоснежная ткань шуршала при каждом движении, а на лице застыла усталая улыбка. День, который должен был стать самым счастливым в её жизни, превратился в какой-то странный спектакль.
Степан сидел на краю кровати и развязывал ботинки. Движения у него были резкие, раздраженные. Весь вечер он то и дело бросал косые взгляды на родителей Карины, будто они были ему что-то должны.
— Слушай, а твой отец всегда такой... показушный? — спросил он, не поднимая головы.
Карина обернулась. В голове у неё всё ещё звенело от музыки и голосов, но тон мужа её насторожил.
— О чём ты?
— Да так, весь вечер строил из себя щедрого хозяина. Ресторан снял, музыкантов нанял. А потом ещё и конверты гостей собирал, как будто...
Степан не договорил, но Карина поняла. Её щёки вспыхнули. Отец действительно собирал подарочные конверты, как это обычно делают на свадьбах. Но в том, как об этом говорил Степан, слышалось что-то неприятное.
Внизу послышались голоса. Зинаида, мать Степана, о чём-то громко разговаривала с Владиславом. Карина прислушалась — тон у свекрови был требовательный, почти командный.
— Пойду посмотрю, что там, — пробормотала она и направилась к двери.
— Да не надо, — Степан схватил её за руку. — Мама просто... она такая. Любит всё контролировать.
Но Карина уже слышала, о чём шёл разговор. Зинаида требовала отдать ей все конверты с деньгами. Мол, молодым пока рано такими суммами распоряжаться, а она лучше знает, куда их потратить.
Владислав отвечал спокойно, но в его голосе чувствовалось напряжение. Он объяснял, что деньги предназначены молодожёнам, а не родителям.
— Тебе не кажется это странным? — Карина повернулась к мужу.
Степан пожал плечами и отвернулся к окну. Жест был настолько равнодушным, что у Карины внутри что-то сжалось. Неужели он согласен с матерью?
Голоса внизу становились всё громче. Зинаида явно не собиралась отступать.
Карина сбросила туфли и босиком побежала вниз по лестнице. Подол платья путался под ногами, но она не обращала на это внимания. В груди билось что-то тревожное и злое одновременно.
В гостиной её отец стоял у стола, где лежала стопка конвертов. Лицо у него было каменное — такое Карина видела только когда он был по-настоящему зол. Зинаида размахивала руками и что-то доказывала, а рядом с ней топтался Степан, который спустился следом за женой.
— Владислав Петрович, вы же понимаете — молодые люди ещё неопытные, — говорила Зинаида сладким голосом. — А я всю жизнь в торговле, умею с деньгами обращаться.
— Зинаида Михайловна, — отец Карины положил руку на конверты, — эти деньги гости дарили Карине и Степану. Не вам.
— Подумаешь! — фыркнул Степан, входя в комнату. — Твои родители всё равно нашу свадьбу оплатили. Какая разница, кому достанутся подарки?
Он взял несколько конвертов и протянул матери. Та схватила их с таким видом, будто боялась, что кто-то передумает.
Карина замерла на пороге. Муж отдавал их свадебные подарки собственной матери, а та принимала их как должное.
— Степан, ты что делаешь? — голос Карины дрогнул.
Муж обернулся к ней с раздражением.
— А что такого? Мама права — она лучше распорядится деньгами. У неё опыт есть.
Зинаида довольно улыбнулась и сунула конверты в сумочку. На лице у неё было написано торжество победителя.
— Ну вот, детки, теперь всё как надо, — проворковала она. — А то молодёжь нынче совсем не умеет с финансами обращаться.
Владислав молча наблюдал за происходящим. Карина видела, как у него дёргается желвак на скуле — верный признак того, что отец сдерживается изо всех сил.
— Зинаида Михайловна, — сказал он тихо, — верните конверты на место.
— Что?! — женщина выпрямилась, как ужаленная. — Да как вы смеете! Степочка сам мне их отдал!
— Степочка — это взрослый мужчина, который только что женился. И решения о семейном бюджете он должен принимать вместе с женой, а не с мамой.
Степан покраснел.
— Не вмешивайтесь в наши дела! Это моя семья, мои деньги!
— Твои? — Карина шагнула вперед, и голос у неё стал звенящим от злости. — А я кто в этой семье, декорация?
Степан растерянно посмотрел на неё, потом на мать, потом снова на жену. Было видно, что он разрывается между двумя женщинами и не знает, кого поддержать.
— Карина, ну не начинай... Мама просто хочет помочь...
— Помочь? — Карина засмеялась, но смех получился горьким. — Она забирает наши подарки в свою сумочку, и это помощь?
Зинаида возмутилась:
— Я всю жизнь экономила каждую копейку! Знаю, как деньги беречь! А вы, молодые, только тратить умеете!
Владислав шагнул к ней. Движение было медленным, но в нём читалась такая решимость, что Зинаида инстинктивно отступила назад.
— Может, вы и умеете экономить, — сказал он спокойно, — но эти деньги не ваши. И я не позволю вам их забрать.
Зинаида сжала сумочку обеими руками.
— А что вы мне сделаете? Силой отнимать будете?
В её голосе звучал вызов, но Карина заметила, что руки у свекрови слегка дрожат.
Владислав не ответил. Вместо этого он достал телефон и начал набирать номер.
— Алло, Михаил Сергеевич? Владислав беспокоит. Да, всё в порядке, свадьба прошла хорошо. Слушайте, у нас тут небольшая проблема... — он посмотрел на Зинаиду. — Можете подъехать? Нужно зафиксировать факт кражи.
Зинаида побледнела.
— Какой ещё кражи?! Сын сам мне отдал!
— Сын отдал то, что ему не принадлежит. Деньги дарились семье, а не лично ему. И уж точно не вам.
Степан метался между отцом жены и матерью, как загнанный зверь.
— Папа, ну зачем милицию вызывать? Давайте мирно разберёмся...
— Я не твой папа, — отрезал Владислав. — И мирно мы уже пытались.
Карина смотрела на мужа и чувствовала, как внутри неё что-то окончательно ломается. Вместо того чтобы защитить жену, он до последнего защищал мать. А теперь испугался милиции и пытался всех примирить.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Хорошо, теперь я всё понимаю.
Все обернулись к ней.
Карина подошла к столу и взяла один из оставшихся конвертов. Развернула его — внутри лежали деньги и записка: "Карочке и Степочке на счастливую семейную жизнь. Тётя Света".
— Вот этот конверт подарила тётя Света, мамина сестра, — сказала Карина, показывая записку. — А этот — от папиных коллег. Этот — от моих одноклассниц. Каждый человек писал пожелания лично нам.
Она обернулась к свекрови.
— И вы хотите забрать всё это себе? Потому что лучше нас знаете, как тратить деньги?
Зинаида попробовала возразить, но Карина её перебила:
— А знаете, что я думаю? Думаю, вы просто жадная. И своего сына воспитали таким же.
Степан вспыхнул:
— Как ты смеешь так говорить о моей матери!
— А как ты смеешь отдавать наши свадебные подарки без моего согласия? — Карина повернулась к нему всем телом. — Мы муж и жена теперь. Или нет?
Степан открыл рот, но ничего не сказал. А Зинаида воспользовалась паузой и направилась к двери.
— Я не буду здесь стоять и слушать оскорбления! — объявила она. — Степочка, идём домой!
Владислав загородил ей дорогу.
— Сначала верните конверты.
— Да пошли вы! — огрызнулась Зинаида, и вся её показная интеллигентность слетела как шелуха. — Ничего я не верну! Сын сам отдал!
— Тогда дождётесь милиции.
Зинаида попыталась обойти его, но Владислав оказался проворнее. Для своих пятидесяти с лишним лет он был в неплохой форме — сказывались годы работы на заводе.
— Степан! — взвизгнула женщина. — Ты что, позволишь им меня задерживать?!
Степан стоял посреди комнаты, хлопал глазами и ничего не делал. Карина с отвращением смотрела на мужа. Где тот уверенный в себе мужчина, за которого она выходила замуж? Перед ней стоял испуганный мамин сынок.
— Всё, — сказала она. — Я поняла, с кем связала свою жизнь.
Карина развернулась и пошла к лестнице. Платье шелестело по полу, фата цеплялась за перила, но ей было всё равно. Хотелось одного — скорее снять эти свадебные тряпки и выбросить их подальше.
За спиной послышались торопливые шаги.
— Карина, стой! — Степан догнал её на лестнице. — Ну куда ты идёшь? Давай поговорим!
— О чём говорить? — она обернулась к нему. — О том, как ты подаришь маме ещё что-нибудь из наших вещей? Или о том, как будешь спрашивать у неё разрешения, прежде чем со мной переспать?
Степан покраснел до корней волос.
— Ты несправедливо! Мама просто волнуется за нас!
— Мама твоя — жадная эгоистка. А ты — слабак, который не может ей возразить.
Слова прозвучали жестоко, но Карина чувствовала — надо высказать всё до конца. Иначе потом будет только хуже.
— И знаешь что самое обидное? Я думала, выхожу замуж за взрослого мужчину. А оказалось — за мальчика, который до сих пор прячется за мамину юбку.
Степан схватил её за руку.
— Карина, не говори так! Я люблю тебя!
— Неправда, — она высвободила руку. — Ты любишь маму. А я — так, приложение к семейной жизни.
Внизу хлопнула дверь. Видимо, приехал участковый. Карина услышала, как Владислав объясняет ситуацию, а Зинаида пытается оправдаться. Голос у свекрови стал тонким и жалобным — она изображала из себя обиженную пожилую женщину.
— Мне сын сам отдал! — причитала она. — Я ничего не крала! Это они меня оговаривают!
Степан дёрнулся было вниз, чтобы заступиться за мать, но Карина его остановила:
— Не смей.
— Но она же...
— Она воровка. И если ты сейчас пойдёшь её защищать, то можешь собирать вещи.
Степан замер. Впервые за весь вечер на лице у него появилось что-то похожее на понимание серьёзности ситуации.
— Ты правда меня выгонишь?
— Это квартира моих родителей. И да, выгоню.
Карина зашла в спальню и села на кровать. Руки тряслись — от злости, обиды, разочарования. Свадебное платье давило на плечи как чужое, неудобное бремя.
Степан вошел следом за ней и неуверенно присел на край кровати.
— Карина, ну что мы будем делать? Не можем же мы всю жизнь ругаться из-за денег.
— Не из-за денег, — устало сказала она. — Из-за того, что ты не умеешь быть мужем.
— А что значит уметь быть мужем?
Карина посмотрела на него с удивлением. Неужели он действительно не понимает?
— Это значит защищать свою семью. Принимать решения вместе с женой, а не с мамой. Это значит...
Она замолчала. Внизу стало тихо. Потом послышались шаги по лестнице — медленные, тяжелые. Владислав поднимался к ним.
Дверь приоткрылась.
— Карина, можно?
— Заходи, пап.
Владислав вошёл и устало опустился в кресло. Лицо у него было серым, а на лбу блестели капельки пота.
— Ну что, забрали? — спросила Карина.
— Забрали. Участковый составил протокол. Конверты вернули.
Он посмотрел на Степана.
— А ваша мать пообещала подать в суд. За клевету и моральный ущерб.
Степан вскочил с кровати.
— Как за клевету? Она же действительно взяла чужие деньги!
— Попробуй это доказать, — устало сказал Владислав. — Она будет утверждать, что ты сам ей всё отдал. А свидетелей нет — мы же не думали, что понадобится.
Карина почувствовала, как внутри всё холодеет. Неужели Зинаида и правда может их засудить?
— Но участковый же видел, что конверты у неё были!
— Участковый видел, что конверты у неё есть. Но как они к ней попали — это её слово против наших. А она будет утверждать, что получила их законно, от сына.
Владислав потер виски.
— В общем, готовьтесь к тому, что будут проблемы. Такие женщины просто так не сдаются.
Степан опустился обратно на кровать. Лицо у него было растерянным и испуганным.
— Но я же не думал... Я не хотел, чтобы так вышло...
— А как ты думал? — спросила Карина. — Отдал маме чужие деньги и рассчитывал, что все будут молчать?
Степан уткнулся лицом в ладони.
— Она сказала, что положит деньги в банк под проценты. Что так будет лучше для нас.
— И ты поверил?
— А почему не поверить? Она же мать...
Карина и Владислав переглянулись. В этом взгляде было полное понимание — они оба видели, какой наивный дурак сидит перед ними.
— Степан, — сказал Владислав мягко, — твоя мать не собиралась ничего откладывать. Она хотела эти деньги потратить на себя.
— Откуда вы знаете?
— А вы спросите у неё, сколько денег на её сберкнижке. И когда она в последний раз что-то откладывала.
Степан поднял голову. В глазах у него мелькнуло сомнение.
— Но она всегда говорила, что экономит...
— Говорить можно много чего, — вздохнула Карина. — А дела показывают правду.
Она встала с кровати и подошла к окну. На улице горели фонари, изредка проезжали машины. Обычный вечер в обычном городе. А у неё жизнь переворачивается с ног на голову.
— Знаешь, что меня больше всего расстроило? — сказала Карина, не оборачиваясь. — Не то, что мама твоя жадная. Таких людей полно. Меня расстроило то, что ты её поддержал.
— Я не поддерживал! Я просто...
— Ты отдал ей наши подарки. Без моего согласия. Как это не поддержка?
Степан замолчал. Владислав тихо встал и направился к двери.
— Я пойду, оставлю вас разбираться. Только знайте — что бы вы ни решили, я вас поддержу.
Он остановился на пороге.
— И ещё. Степан, если хотите сохранить семью — учитесь расставлять приоритеты. Жена должна быть важнее матери. Иначе нет смысла жениться.
Дверь закрылась, и в комнате повисла тишина. Карина всё ещё стояла у окна, а Степан сидел на кровати и смотрел в пол.
— Карина, — сказал он наконец, — я не знал, что всё так серьёзно.
— Что именно ты не знал?
— Что мама может... ну, что она так поступит.
Карина обернулась.
— А я знала.
— Ты знала? — Степан поднял голову. — И ничего не сказала?
— А что говорить? Ты бы всё равно не поверил. Мама для тебя святая.
Карина села в кресло, где недавно сидел отец.
— Помнишь, когда мы познакомились с родителями? Твоя мать весь вечер рассказывала, какая я неподходящая. То слишком молодая, то работа не та, то образование не такое.
— Она просто волновалась...
— Она просто не хотела, чтобы у тебя появилась жена. Потому что тогда ты будешь принадлежать не только ей.
Степан попробовал возразить, но Карина продолжила:
— А потом она начала выяснять, сколько зарабатывают мои родители. Сколько они потратят на свадьбу. Какое приданое мне дадут. Думаешь, это от любопытства?
— Может быть, она хотела убедиться, что ты из хорошей семьи...
— Она хотела убедиться, что с нашей свадьбы можно будет что-то поиметь.
Слова прозвучали жестко, но справедливо. Карина вспомнила, как Зинаида расспрашивала про ресторан, про количество гостей, про подарки. Тогда это казалось обычным материнским любопытством.
— И сегодня она получила то, к чему шла, — продолжила Карина. — Забрала наши деньги и ещё обиделась, что мы сопротивляемся.
Степан встал и начал ходить по комнате.
— Но что теперь делать? Если она подаст в суд...
— А ты как думаешь, что делать?
— Может, поговорить с ней? Объяснить, что так нельзя?
Карина посмотрела на мужа с жалостью. Даже сейчас, после всего произошедшего, он ещё надеялся на маму.
— Степан, она украла наши деньги. В присутствии свидетелей. И теперь угрожает судом. С такими людьми не разговаривают — их останавливают.
— Как останавливают?
— Ставят на место. Жёстко и окончательно.
Степан остановился и посмотрел на жену. В её глазах было что-то твёрдое и непреклонное — то, чего он раньше не видел.
— Ты хочешь, чтобы я поссорился с матерью?
— Я хочу, чтобы ты выбрал между матерью и женой.
Степан сел обратно на кровать. Руки у него дрожали.
— Это нечестно. Почему я должен выбирать?
— Потому что твоя мать объявила войну нашей семье. И ты не можешь быть одновременно на двух сторонах.
Карина встала и подошла к шкафу. Достала спортивную сумку и начала складывать в неё вещи.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь. Если завтра утром ты не поставишь маму на место, я уезжаю к своим родителям.
— Карина, не надо! Мы же только поженились!
— Именно поэтому надо сразу расставить всё по местам. Иначе потом будет только хуже.
Она сложила в сумку несколько платьев, бельё, косметичку. Движения были чёткими и решительными — видно было, что решение принято окончательно.
— А если я не смогу? — тихо спросил Степан.
— Тогда наш брак закончится, не начавшись.
Карина застегнула сумку и поставила её у двери.
— Увидимся завтра. Или не увидимся — как решишь.
Ночь прошла тяжело. Степан почти не спал, ворочался с боку на бок и думал о том, что делать. Карина лежала рядом, но было ясно, что она тоже не спит. Между ними будто вырос невидимый барьер.
Утром она встала рано, приняла душ и оделась в обычную одежду. Свадебное платье висело в шкафу как напоминание о вчерашнем празднике, который закончился скандалом.
— Я поехала на работу, — сказала она, взяв сумку. — Вечером зайду за вещами.
— Карина, подожди...
— Не подожду. У тебя есть целый день, чтобы всё обдумать.
Дверь захлопнулась, и Степан остался один. В квартире было тихо и пусто. На столе лежали свадебные фотографии — вчера вечером фотограф привёз первые снимки. Счастливые лица, улыбки, поцелуи. Как будто это было в другой жизни.
Степан взял телефон и набрал мамин номер.
— Степочка! — обрадованный голос Зинаиды. — Как дела, сынок? Как молодая жена?
— Мам, нам надо поговорить.
— О чём, родненький?
— О деньгах. О том, что произошло вчера.
Тон маминого голоса сразу изменился.
— А что тут обсуждать? Эти люди меня оскорбили! Обозвали воровкой! Я уже к юристу записалась.
— Мам, ты действительно взяла наши подарки.
— Я взяла то, что ты мне сам отдал!
— Но я не имел права их отдавать. Это подарки семье, а не лично мне.
Зинаида замолчала. Потом заговорила обиженным голосом:
— Значит, ты тоже против меня? Жена настроила?
— Никто меня не настраивал. Я сам понимаю, что был неправ.
— Неправ?! Да как ты смеешь! Я тебя родила, выкормила, на ноги поставила! А ты...
— А я женился, мам. И теперь у меня есть другие обязательства.
— Какие ещё обязательства?! Перед какой-то девчонкой, которую ты полгода знаешь?!
Степан сжал телефон покрепче. Мама называла его жену "какой-то девчонкой". После всего, что произошло.
— Мам, верни деньги.
— Что?!
— Верни деньги, которые взяла вчера. Они не твои.
— Да ты с ума сошёл! — взвизгнула Зинаида. — Я ничего не верну! Эти деньги мне сын подарил!
— Я не дарил. Я ошибся и отдал то, что мне не принадлежало.
— Степан, да что с тобой случилось? Ты же нормальный мальчик был!
— Я вырос, мам. И женился. И теперь моя главная обязанность — защищать жену, а не тебя.
В трубке повисла тишина. Потом Зинаида заговорила тихим, опасным голосом:
— Хорошо. Хорошо, Степочка. Выбрал ты эту... жену. Тогда живи с ней и не звони мне больше.
— Мам...
— Я тебе не мам! У меня нет сына, который предаёт родную мать из-за чужой бабы!
Связь прервалась. Степан смотрел на телефон и чувствовал, как внутри всё переворачивается. Мама его отреклась. Просто так, в одну секунду.
Он набрал номер ещё раз, но Зинаида не отвечала. Потом отправил сообщение: "Мам, давай поговорим спокойно". Ответа не было.
К обеду Степан понял, что мать настроена серьёзно. Она не отвечала на звонки, не читала сообщения. Словно его для неё больше не существовало.
А вечером пришла Карина. Усталая, молчаливая. Села за стол и посмотрела на мужа выжидающе.
— Ну? — спросила она.
— Я звонил маме. Просил вернуть деньги.
— И что она сказала?
— Сказала, что у неё больше нет сына.
Карина кивнула, будто ожидала именно такого ответа.
— Значит, выбор сделан, — сказала она спокойно.
— Какой выбор? Она сама меня отвергла!
— Она поставила тебя перед выбором ещё вчера. Просто ты этого не понял.
Карина встала и подошла к окну. На улице зажигались фонари — ещё один обычный вечер в их жизни. Но теперь всё было по-другому.
— Знаешь, чего я боялась больше всего? — спросила она, не оборачиваясь.
— Чего?
— Что ты выберешь её. И мне придётся всю жизнь делить мужа с его мамой.
Степан подошёл к ней сзади, обнял за плечи.
— А теперь?
— А теперь я знаю, что ты способен постоять за нашу семью. Даже если это дорого стоит.
Он прижал лицо к её волосам. Пахли шампунем и чем-то родным, домашним.
— Думаешь, я правильно поступил?
— Думаю, ты поступил как мужчина. Наконец-то.
За окном проехала машина, осветив комнату фарами. В этом свете Карина показалась Степану особенно красивой и взрослой.
— А что теперь будет с мамой? — спросил он.
— Не знаю. Это её выбор.
— Но она же одна останется...
Карина обернулась к нему.
— Степан, она не одна. У неё есть квартира, работа, знакомые. Она взрослая женщина, которая сама решила поссориться с сыном из-за денег.
— Но всё-таки жалко...
— Мне тоже жалко. Но не её — а тебя. Потому что ты потерял мать из-за её жадности и глупости.
Степан молчал. В груди было тяжело и пусто одновременно. Всю жизнь мама была рядом, а теперь...
— Может, она одумается? — спросил он с надеждой.
— Может. Если поймёт, что ошибалась. Но на это способны не все.
Карина взяла его за руку.
— Главное — ты не должен винить себя. Ты предложил ей нормальный выход: вернуть деньги и извиниться. Она выбрала скандал.
Телефон зазвонил. На экране высветилось незнакомое имя.
— Степан Валерьевич? Это адвокат Петрова. Я представляю интересы Зинаиды Михайловны...
Степан включил громкую связь, чтобы Карина тоже слышала.
— Слушаю вас.
— Моя клиентка намерена подать иск о защите чести и достоинства. Вчера её публично обвинили в краже, хотя спорные денежные средства она получила от вас лично.
— Какие спорные средства? — спросил Степан. — Я ничего ей не дарил.
— У нас есть свидетели, которые видели, как вы передавали конверты...
— У вас есть свидетели того, как я совершил ошибку. Но это не значит, что деньги принадлежали мне.
Адвокат помолчала.
— Тем не менее, факт передачи имел место. И последующие действия родственников вашей супруги...
— Моей супруги, — перебил Степан, — и моей тоже. Я тоже возмущён кражей наших подарков.
— Простите, но вы же сами...
— Я сделал глупость. А потом исправил её. Или попытался исправить.
Карина сжала его руку — поддержала. Степан почувствовал, что говорит правильно.
— Передайте вашей клиентке: если она вернёт украденные деньги и извинится, мы готовы забыть эту историю.
— А если нет?
— Если нет, то мы подадим встречный иск. За кражу, клевету и вымогательство.
— Вымогательство?
— А как ещё назвать попытку забрать чужие деньги под предлогом "лучше знаю, как тратить"?
Адвокат явно растерялась. Видимо, Зинаида рассказала ей только свою версию событий.
— Я... я проконсультируюсь с клиенткой и перезвоню.
— Консультируйтесь. Но учтите — наше предложение действует только до завтра. Потом мы сами пойдём в суд.
Степан отключил телефон и посмотрел на жену.
— Нормально сказал?
— Отлично сказал. Я тобой горжусь.
Они обнялись, и Степан почувствовал, что вес на плечах становится легче. Впервые за два дня он действовал не как испуганный сын, а как взрослый мужчина.
— А что, если она не вернёт деньги?
— Тогда пойдём в суд. И выиграем.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что правда на нашей стороне. И потому что у нас есть свидетели её слов про "лучше знаю, как тратить".
Утром позвонил Владислав.
— Как дела, дети? Спали спокойно?
— Нормально, пап, — ответила Карина. — А что случилось?
— Да так, звонила одна дамочка. Интересовалась, не передумали ли мы насчёт заявления в милицию.
— Зинаида?
— Она самая. Говорила что-то про адвоката, про суд. А потом вдруг спросила, сколько стоит молчание.
Степан и Карина переглянулись.
— То есть хотела откупиться?
— Похоже на то. Предлагала компенсировать "моральный ущерб", если мы заберём заявление.
— И что ты ответил?
— А что я могу ответить? Сказал, что с вымогателями не разговариваю.
Владислав помолчал.
— Но вообще-то это хороший знак. Значит, адвокат объяснил ей, что дело дрянь. Иначе зачем предлагать деньги?
— Думаешь, она испугалась?
— Думаю, она поняла, что переоценила свои шансы.
Степан почувствовал облегчение. Получается, мать не такая уж неприступная, как казалось.
Днём раздался звонок в дверь. Карина открыла — на пороге стояла Зинаида. Постаревшая, с красными глазами, но всё ещё упрямая.
— Можно войти?
— Заходите.
Зинаида прошла в гостиную, где Степан смотрел телевизор. Увидев мать, он встал, но не подошёл — так и остался стоять у окна.
— Степочка, — начала Зинаида дрожащим голосом, — я пришла поговорить.
— Я слушаю.
— Может, мы зря всё это затеяли? Может, забудем эту глупость?
— Какую глупость, мам?
— Ну, эти деньги, скандалы... Мы же семья!
Степан посмотрел на неё внимательно. Мать избегала его взгляда, теребила сумочку, говорила неуверенно.
— Мам, ты пришла извиниться?
— А за что извиняться? Я же ничего плохого не делала!
— Значит, не за чем и разговаривать.
Зинаида вспыхнула:
— Как ты можешь так со мной говорить?! Я тебя родила!
— А я женился. И теперь мои обязательства изменились.
— Степан прав, — сказала Карина спокойно. — Если вы пришли не извиняться, то лучше уходите.
Зинаида повернулась к ней с ненавистью:
— Это ты его настроила! Он был хорошим сыном, пока не встретил тебя!
— Он и остался хорошим сыном. Просто стал ещё и хорошим мужем.
— Мужем! — фыркнула Зинаида. — Да что ты о браке знаешь? Месяц прожили!
— Знаю, что муж должен защищать жену. А не отдавать её подарки своей маме.
Зинаида побледнела. Видимо, правда больно била.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Хорошо, вы все против меня. Тогда живите сами.
Она направилась к двери, но Степан её остановил:
— Мам, подожди.
— Что ещё?
— Деньги. Верни наши деньги.
— Какие деньги? Те, что ты мне сам дал?
— Те, что я дал по ошибке. Они не мои были.
Зинаида достала из сумочки конверты — те самые, что забрала на свадьбе.
— Вот, забирайте свои проклятые деньги!
Она швырнула конверты на стол и быстро пошла к выходу. На пороге обернулась:
— И больше не звоните мне. У меня нет сына, который продался чужой женщине!
Дверь хлопнула. Зинаида ушла, а в квартире повисла тишина.
Степан подошёл к столу и взял конверты. Руки у него дрожали.
— Всё-таки она вернула, — сказал он тихо.
— Да, вернула. Значит, совесть не совсем потеряла.
Карина обняла мужа за плечи.
— Как ты себя чувствуешь?
— Странно. Одновременно и плохо, и хорошо.
— Это нормально. Ты поступил правильно, но цена была высокой.
Степан кивнул. Мать ушла из его жизни, но остался человек, который его любит и поддерживает. Человек, который стал ему ближе всех на свете.
— Думаешь, она когда-нибудь поймёт, что была неправа? — спросил он.
— Не знаю. Но это уже не наша проблема.
Карина поцеловала его в щёку.
— Наша проблема — научиться жить вместе. Строить свою семью, а не оглядываться на чужие ошибки.
Через неделю адвокат Петрова позвонила ещё раз.
— Моя клиентка отзывает иск, — сообщила она сухо.
— По какой причине?
— По личным. И просит больше её не беспокоить.
— Хорошо, не будем.
Степан повесил трубку и рассказал жене о звонке.
— Видимо, окончательно поняла, что дело проигрышное, — предположила Карина.
— Или просто устала воевать.
— А может, поняла, что потеряла сына из-за жадности.
Степан пожал плечами. Какая разница, по какой причине мать отступила? Главное — война закончилась.
В выходные они поехали к родителям Карины. Владислав встретил их с улыбкой, Инга накрыла стол, как будто ничего не произошло. Только в разговоре ни разу не упомянули Зинаиду.
— Как дела на работе? — спросил тесть.
— Нормально. Завтра выхожу после свадебного отпуска.
— А планы какие? Квартиру покупать будете?
Степан и Карина переглянулись.
— Пока копим деньги, — ответила она. — Хотим взять ипотеку.
— Правильно, — одобрил Владислав. — Молодой семье нужно своё жильё.
Инга подлила чай и спросила осторожно:
— А со свекровью как дела? Помирились?
— Нет, мам. И вряд ли помиримся.
— Жалко. Всё-таки семья...
— Семья, — согласился Степан, — но не та, которая поддерживает. А та, которая разрушает.
Владислав кивнул с пониманием.
— Бывают такие люди. Они не умеют радоваться чужому счастью. Им обязательно нужно его испортить.
— Папа прав, — сказала Карина. — Зинаида не могла смириться с тем, что Степан женился. Ей нужен был сын-неудачник, который всю жизнь будет от неё зависеть.
— А когда поняла, что не получится, решила хотя бы деньги урвать, — добавил Степан.
Инга покачала головой:
— Как же можно так со своим ребёнком? Я бы никогда...
— Мам, ты другая. У тебя есть своя жизнь, свои интересы. А Зинаида жила только сыном. И когда он стал взрослым, оказалась не готова.
Домой ехали в хорошем настроении. Карина сидела рядом со Степаном в автобусе и смотрела в окно. За стеклом мелькали дома, деревья, люди — обычная жизнь обычного города.
— О чём думаешь? — спросил муж.
— О том, как хорошо, что у меня нормальные родители.
— Да, тебе повезло.
— И тебе повезло. Теперь у тебя тоже есть нормальные родители.
Степан улыбнулся. Владислав и Инга действительно приняли его как сына. Без упрёков, без попыток переделать, без претензий.
— А знаешь, что я понял за эти дни? — сказал он.
— Что?
— Что семья — это не те, кто тебя родил. А те, кто тебя поддерживает.
Карина взяла его руку и сжала.
— И те, кого ты готов защищать.
Автобус остановился у их дома. Они вышли и пошли к подъезду, держась за руки. Впереди была обычная жизнь — работа, планы, мечты. Но теперь они знали точно: что бы ни случилось, они справятся вместе.
Через месяц Степан встретил маму случайно — в магазине возле дома. Зинаида стояла в очереди на кассе, он — в соседней. Увидев сына, она резко отвернулась, но было поздно.
— Мам, — позвал он тихо.
Она не ответила, сделала вид, что не слышит.
— Как дела? Как здоровье?
Зинаида молчала, глядя в сторону. Но Степан заметил, что руки у неё дрожат, а в глазах стоят слёзы.
— Мам, может, поговорим?
— Мне не о чём с тобой говорить, — сказала она, не поворачиваясь.
— Но ты же...
— Я тебя не знаю.
Очередь продвинулась, и Зинаида оказалась у кассы. Расплатилась, взяла пакет и быстро пошла к выходу. Степан хотел было догнать её, но передумал.
Дома он рассказал Карине о встрече.
— Она выглядела плохо. Постарела, похудела.
— И что ты чувствуешь?
— Жалость. И вину одновременно.
Карина села рядом с ним на диван.
— Степан, ты не виноват в том, что мать выбрала гордость вместо семьи.
— Но может, мне стоило попробовать ещё раз? Первому пойти на контакт?
— А что бы ты сказал? "Прости, мам, что заставил тебя вернуть украденные деньги"?
Степан промолчал. Карина была права — извиняться было не за что.
— Она сама выбрала эту дорогу, — продолжила жена. — Могла извиниться, признать ошибку, попросить прощения. Но вместо этого объявила войну.
— А если она передумает? Если захочет помириться?
— Тогда пусть сама сделает первый шаг. Ты свою часть работы уже выполнил.
Вечером они сидели на кухне и обсуждали планы на выходные. Обычная семейная жизнь — разговоры о работе, о деньгах, о том, что приготовить на ужин. Простые, но важные вещи.
— А ты не жалеешь, что вышла за такого проблемного мужа? — спросил Степан с улыбкой.
— Проблемного? — Карина подняла бровь. — Ты имеешь в виду того, кто защитил нашу семью от жадной свекрови?
— Того, у кого больше нет матери.
— У тебя есть мать. Просто она решила, что деньги важнее сына.
Зима прошла спокойно. Степан и Карина жили обычной жизнью молодой семьи — работали, копили деньги, строили планы на будущее. О Зинаиде не вспоминали, хотя иногда Степан ловил себя на мысли о ней.
В марте им позвонила соседка Зинаиды — тётя Валя, которая жила в том же подъезде.
— Степочка, это ты? — спросила она взволнованно.
— Я. А что случилось?
— Да с мамой твоей что-то не так. Уже неделю не выходит из квартиры, на звонки не отвечает. Может, заболела?
Степан почувствовал укол тревоги.
— А вы пробовали достучаться?
— Пробовала. Говорит, что всё в порядке, но голос какой-то странный.
— Понятно. Спасибо, что сообщили.
Степан повесил трубку и задумался. С одной стороны, мать сама выбрала одиночество. С другой — если с ней что-то случилось...
— Что будешь делать? — спросила Карина.
— Не знаю. Съездить проверить?
— Наверное, стоит. Всё-таки она твоя мать.
Степан поехал к матери один. Карина предложила составить ему компанию, но он отказался — не хотел провоцировать новый скандал.
Дверь мать открыла не сразу. Сначала долго спрашивала, кто там, потом возилась с замками. Когда наконец открыла, Степан испугался — выглядела она ужасно.
— Что тебе нужно? — спросила Зинаида хрипло.
— Соседи волнуются. Говорят, ты не выходишь из дома.
— И что с того?
— Мам, ты больна?
— Не твоё дело.
Но было видно, что она еле держится на ногах. Лицо серое, глаза воспалённые, говорит с трудом.
— Мам, давай я врача вызову.
— Не надо. Обойдусь.
— Ты хоть ешь что-нибудь?
Зинаида не ответила, только крепче сжала дверную ручку.
— Слушай, — сказал Степан, — давай забудем наши ссоры. Ты больна, тебе нужна помощь.
— Мне твоя помощь не нужна.
— Но ты же...
— Иди к своей жене. И больше не приходи.
Дверь захлопнулась.
Степан постоял на лестничной площадке, размышляя, что делать. Мать явно болела, но упрямо отказывалась от помощи. Заставлять силой? Но это только ухудшит отношения.
Он позвонил тёте Вале.
— Валентина Петровна, это Степан. Я был у мамы.
— И как она?
— Плохо. Точно больна, но врача не пускает.
— А что делать будем?
— Вы можете проследить за ней? Если станет совсем плохо — вызывайте скорую. А я оставлю свой телефон.
— Конечно, Степочка. Не переживай, я присмотрю.
Домой Степан вернулся расстроенный. Рассказал Карине о состоянии матери.
— Может, сходить к ней ещё раз? — предложила жена.
— Не пустит. Слишком гордая.
— А если написать записку? Оставить под дверью?
Степan задумался. Идея была неплохая — мать сможет прочитать, когда захочет, без принуждения.
— А что писать?
— Правду. Что ты волнуешься, готов помочь, но уважаешь её выбор.
Степан написал короткую записку: "Мам, если нужна помощь — звони. Несмотря ни на что, ты моя мать, и я тебя люблю. Степан". Вечером съездил и оставил под дверью.
Три дня ответа не было. А на четвёртый позвонила тётя Валя:
— Степочка, приезжай быстрее. Маму в больницу забрали.
Степан помчался в больницу. Зинаида лежала в палате интенсивной терапии, подключенная к капельницам. Врач объяснил, что у неё была пневмония, которую она запустила.
— Ещё день-два, и было бы поздно, — сказал доктор. — Хорошо, что соседи вызвали скорую.
Степан сидел у кровати матери и смотрел на её бледное лицо. Зинаида спала, дышала тяжело, но равномерно.
— Мам, — шепнул он, — ну зачем ты так? Зачем довела себя до такого состояния?
Мать не отвечала. Но когда он взял её руку, она не отдернула.
Карина приехала вечером. Принесла фрукты, термос с домашним супом.
— Как она?
— Пока спит. Врач говорит, кризис прошёл.
— Это хорошо.
Они сидели рядом с кроватью и молчали. Каждый думал о своём.
На следующий день Зинаида проснулась. Увидев сына, сначала отвернулась, но потом всё же посмотрела на него.
— Зачем пришёл? — спросила слабо.
— Ты моя мать. Куда я денусь?
— Но ведь у тебя есть жена...
— У меня есть жена и есть мать. И то, и другое важно.
Зинаида закрыла глаза. По щекам потекли слёзы.
— Степочка, я так устала...
— От чего, мам?
— От злости. От обиды. От одиночества.
Степан взял её руку.
— Мам, а давай попробуем сначала? Забудем всё, что было?
— А получится?
— Не знаю. Но попробовать стоит.
Зинаида открыла глаза и посмотрела на сына.
— А твоя жена? Она меня простит?
— Карина не злопамятная. Если ты извинишься, она поймёт.
— Извиниться... — Зинаида вздохнула. — Да, наверное, мне есть за что извиняться.
В дверь постучали. Вошла Карина с букетом цветов.
— Добрый день, Зинаида Михайловна. Как самочувствие?
Зинаида посмотрела на невестку внимательно. Карина выглядела спокойно, без злости или обиды.
— Карина, — сказала она тихо, — я хотела бы... то есть мне нужно...
— Что, Зинаида Михайловна?
— Извиниться. За то, что было на свадьбе.
Карина поставила цветы в вазу и села на стул рядом с кроватью.
— Я слушаю.
— Я поступила неправильно. Взяла ваши деньги, устроила скандал, поссорила вас... Прости меня.
Слова давались тяжело, но было видно, что Зинаида говорит искренне.
— Зинаида Михайловна, я не держу зла. Что было, то прошло.
— Правда? — в голосе мотери прозвучала надежда.
— Правда. Главное, чтобы больше такого не повторялось.
Зинаида кивнула.
— Не повторится. Я поняла... поняла, что сына можно потерять навсегда. И это страшнее любых денег.
Степан почувствовал, как внутри что-то отпускает. Мать наконец поняла свою ошибку. Признала её. Это было важнее любых извинений.
— Мам, — сказал он, — я очень рад, что ты это сказала.
— А я рада, что дожила до этого момента, — Зинаида слабо улыбнулась. — В больнице много думаешь. О жизни, о том, что действительно важно.
Карина наклонилась к свекрови:
— Зинаида Михайловна, когда вас выпишут, приезжайте к нам в гости. Я приготовлю ваши любимые блюда.
— Ты знаешь, что я люблю?
— Степан рассказывал. Творожную запеканку и борщ с фасолью.
Зинаида удивлённо посмотрела на сына.
— Ты рассказывал жене про мою еду?
— Конечно. Ты же хорошо готовишь.
— Раньше готовила... — грустно сказала мать.
— И сейчас будешь, — твёрдо сказала Карина. — Поправишься и снова будешь готовить. А мы будем приходить в гости и хвалить.
В глазах Зинаиды снова блеснули слёзы, но теперь они были светлыми.
Через неделю Зинаиду выписали. Степан и Карина забрали её из больницы и отвезли домой. Квартира за время болезни запустела — пыль, немытая посуда, затхлый воздух.
— Ой, как тут грязно, — расстроилась Зинаида.
— Ничего, сейчас приведём в порядок, — сказала Карина и принялась открывать окна.
Степан пропылесосил ковры, помыл полы. Карина перемыла посуду, протерла пыль, сменила постельное бельё. Работали дружно, без разговоров.
— Спасибо вам, дети, — сказала Зинаида, когда всё было закончено. — Не знаю, как бы я одна справилась.
— Не одна ты, мам. У тебя есть семья.
— Есть, — согласилась она и впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему.
На кухне они пили чай с печеньем, которое принесла Карина. Разговаривали о погоде, о соседях, о том, как лечиться дальше. Обычные, бытовые темы, но они сближали.
— А когда вы детей планируете? — вдруг спросила Зинаида.
Степан поперхнулся чаем. Карина покраснела.
— Пока не планируем. Квартиру сначала хотим купить.
— Правильно, — кивнула мать. — Детям нужны хорошие условия.
Она помолчала, а потом добавила:
— А когда появятся, я помогать буду. Если позволите, конечно.
— Конечно, позволим, — улыбнулась Карина. — Бабушка нужна обязательно.
— Я буду хорошей бабушкой, — пообещала Зинаида. — Не такой, как свекровью была.
— Вы и свекровью можете быть хорошей, — мягко сказала Карина. — Просто нужно помнить: у молодых своя жизнь, свои решения.
— Помню. Теперь всегда буду помнить.
Когда они собрались уходить, Зинаида обняла сначала сына, потом невестку.
— Карина, — сказала она, — прости меня ещё раз. И спасибо, что не озлобилась.
— Все мы делаем ошибки, Зинаида Михайловна. Главное — их исправлять.
— Зови меня просто мамой, — попросила Зинаида. — Если не против.
— Не против... мама.
По дороге домой Карина была задумчивой.
— О чём думаешь? — спросил Степан.
— О том, как всё странно получилось. Из-за денег поссорились, из-за болезни помирились.
— Не из-за денег поссорились. Из-за принципов. И не из-за болезни помирились — из-за любви.
— Ты прав, — согласилась Карина. — Твоя мать поняла, что может тебя потерять навсегда. И это её напугало больше, чем болезнь.
— А я понял, что не смогу жить спокойно, зная, что мама где-то одна и больна.
— Даже после всего, что было?
— Она моя мать. Плохая или хорошая, но моя.
Карина взяла его за руку.
— Ты хороший сын, Степан. И хороший муж.
— А ты хорошая жена. И, кажется, будешь хорошей невесткой.
— Постараюсь. Хотя твоя мама ещё не раз меня проверит.
— Проверит, — согласился Степан. — Но теперь это будут нормальные семейные проверки, а не война.
Дома они рассказали родителям Карины о том, как прошла встреча с Зинаидой. Владислав и Инга выслушали внимательно.
— Хорошо, что всё образовалось, — сказал Владислав. — Семья должна быть вместе.
— Но и границы соблюдать нужно, — добавила Инга. — Чтобы не повторилось.
— Не повторится, — уверенно сказала Карина. — Зинаида поняла урок.
Через месяц они пригласили Зинаиду на ужин. Мать пришла с тортом собственного приготовления и букетом цветов для Карины.
— Как здоровье? — спросил Степан.
— Лучше. Хожу на физиопроцедуры, дыхательную гимнастику делаю.
— А настроение?
— И настроение лучше. Когда есть с кем поговорить, жить веселее.
За ужином Зинаида рассказывала новости из своего дома, интересовалась работой молодых, планами на отпуск. Вела себя как обычная свекровь — заботливая, но не навязчивая.
— А помните, как мы познакомились? — вдруг спросила она у Карины.
— Помню. Вы меня два часа расспрашивали о родителях, работе и планах на будущее.
— Я хотела убедиться, что сын выбрал правильную девушку.
— И что же вы тогда решили?
Зинаида смутилась:
— Честно? Решила, что неправильную. Слишком самостоятельная показалась.
— А теперь?
— А теперь понимаю: самостоятельная жена — это хорошо. Она не будет висеть на муже обузой.
После ужина сидели на кухне, пили чай и разговаривали о будущем. Зинаида рассказала, что хочет записаться на курсы компьютерной грамотности.
— В моём возрасте? — засмеялась она. — Но хочется с миром не отставать.
— Правильно, мам, — поддержал Степан. — Учиться никогда не поздно.
— А ещё думаю найти работу. Пенсии маленькие, а сидеть дома скучно.
— На какую работу?
— Может, няней к кому-нибудь. Опыт есть — тебя же вырастила.
Карина и Степан переглянулись.
— Мам, а ты бы хотела стать няней для собственных внуков? — осторожно спросил сын.
Зинаида замерла с чашкой в руках.
— То есть вы... у вас будет...?
— Пока только планируем, — улыбнулась Карина. — Но если всё получится, помощь бабушки не помешает.
Зинаида поставила чашку и всплеснула руками:
— Внуки! Ой, как же я рада! Когда? То есть, когда планируете?
— Через год-полтора. Сначала квартиру купим.
— А что, съёмная плохая?
— Хорошая, но своя лучше.
— Понятно, — кивнула Зинаида. — А помочь с квартирой? У меня кое-что отложено...
Степан и Карина напряглись. Неужели снова начнётся история с деньгами?
— Мам, не надо. Мы сами справимся.
— Но я хочу помочь! Не как в прошлый раз — не забрать, а дать.
— Спасибо, но не нужно. Ипотеку оформим, постепенно выплатим.
Зинаида расстроилась:
— Совсем ничем не могу помочь?
— Можешь, — сказала Карина. — Когда родится ребёнок, посидишь с ним, пока я на работе.
— Правда? Доверите мне внука?
— Или внучку. И конечно, доверим.
Лицо Зинаиды засветилось от счастья. Она представляła себя бабушкой, которая водит внуков в парк, читает им сказки, печёт пирожки.
— Я буду самой лучшей бабушкой в мире!
— Мы в этом не сомневаемся, — улыбнулся Степан.
Проводив мать домой, они вернулись в свою квартиру. Мирную, уютную, наполненную планами на будущее.
— Как думаешé, получится у неё быть хорошей бабушкой? — спросила Карина.
— Получится. Она поняла главное: любовь — это не контроль, а поддержка.
Прошло ещё полгода. Степан и Карина действительно купили квартиру — небольшую двушку в новом районе. Зинаида приехала на новоселье с огромным букетом и домашним пирогом.
— Какая красота! — восхищалась она, разглядывая ремонт. — А эта комната под детскую?
— Под детскую, — подтвердила Карина.
— А когда уже...?
— Мама, не торопи события, — засмеялся Степан.
Но Карина вдруг покраснела и положила руку на живот.
— Собственно говоря... уже.
Степан замер:
— То есть как уже?
— Уже два месяца. Хотела сначала к врачу сходить, убедиться...
Зинаида ахнула и кинулась обнимать невестку:
— Карочка! Родненькая моя! Внучек будет!
— Или внучка, — поправил Степан, всё ещё не веря в услышанное.
— Всё равно! Главное — внук! То есть внучок! Ой, как же я счастлива!
Они обнимались, смеялись, строили планы. Зинаида тут же начала давать советы про питание беременных, про витамины, про врачей.
— Мам, не спеши, — остановил её Степан. — У Карины есть свой врач.
— Конечно, конечно. Я просто от радости...
Вечером, когда Зинаида ушла, супруги сидели на диване и обсуждали новость.
— Ты рада? — спросил Степан.
— Очень. А ты?
— Я в шоке ещё. Но радостном шоке.
Карина прижалась к мужу:
— А как думаешь, твоя мама справится с ролью бабушки?
— Справится. Она изменилась. Научилась уважать границы.
— Да, заметно. Сегодня ни разу не попыталась указать, что нам делать.
— Болезнь её многому научила. И наша ссора тоже.
Карина погладила живот:
— Интересно, каким он будет? Или она?
— Умным, красивым и счастливым. Как мама.
— И упрямым, как папа, — добавила Карина со смехом.
— Упрямство — не плохое качество. Главное, чтобы в нужную сторону упрямился.
Они помолчали, каждый представляя своё будущее с ребёнком.
— Знаешь, — сказала Карина, — я думаю, всё сложилось как надо. И с твоей мамой, и с нами.
— Да, через трудности, но сложилось.
— Значит, и с ребёнком сложится.
Через семь месяцев родилась девочка. Назвали Аней — в честь бабушки Карины. Зинаида была на седьмом небе от счастья, хотя и расстроилась, что внучку назвали не в её честь.
— Зинаида — старомодное имя, — объяснила Карина. — А Аня — красивое, современное.
— Да я не против! — поспешно сказала свекровь. — Аннушка — прекрасное имя!
Она стала приезжать каждый день, помогать с ребёнком. Но не навязывалась, не давала непрошеных советов, не критиковала молодых родителей.
— Мам, ты не устаёшь? — спрашивал Степан.
— Какая там усталость! Внучка у меня — радость моя!
Аня росла спокойным, улыбчивым ребёнком. Зинаида часами могла сидеть рядом с коляской, напевая колыбельные, рассказывая сказки.
— У тебя талант к бабушкингу, — смеялась Карина.
— А у тебя к материнству. Посмотри, какая Анечка довольная всегда.
— Это потому, что любви много получает. От всех.
И это была правда. Девочку окружала большая, дружная семья: родители, бабушка Зинаида, дедушка Владислав и бабушка Инга.
Когда Ане исполнился год, устроили большой праздник. Пригласили всех родственников, друзей, соседей. Зинаида испекла торт, Инга приготовила салаты, мужчины развесили украшения.
— Помните наши первые встречи? — спросила Зинаида у родителей Карины за праздничным столом.
— Помним, — улыбнулся Владислав. — Тогда мы друг друга побаивались.
— А я вас вообще недолюбливала, — честно призналась Зинаида. — Думала, слишком вы хорошие для моего сына.
— А теперь?
— А теперь понимаю: хорошие родители — это счастье для всей семьи.
Они подняли бокалы за здоровье Ани, за семейное счастье, за то, что все трудности остались позади.
— А что больше всего изменилось за эти два года? — спросила Инга.
— Я изменилась, — сказала Зинаида. — Поняла, что семья — это не собственность, а дар. Который нужно беречь, а не контролировать.
Степан обнял мать:
— Мам, ты лучшая бабушка, которую можно представить.
— И свекровь, — добавила Карина.
— Это потому, что у меня лучшие дети и внучка.
Поздно вечером, когда гости разошлись, а Аня спала в своей кроватке, Степан и Карина сидели на кухне и подводили итоги.
— Хороший был день, — сказала Карина.
— Очень хороший. И знаешь, что мне больше всего понравилось?
— Что?
— Как твоя мама с моей общалась. Как подружки старые.
— Да, они теперь вместе за внучкой ухаживают, вместе советы дают.
— А помнишь, как всё начиналось? С той истории на свадьбе?
Карина усмехнулась:
— Помню. Тогда казалось, что хуже быть не может.
— А оказалось, что это было начало чего-то хорошего.
— Иногда нужно пройти через конфликт, чтобы найти настоящие отношения.
Степан встал и подошёл к окну. На улице горели фонари, светились окна домов. Где-то жили другие семьи, переживали свои радости и трудности.
— А как думаешь, мы справимся с воспитанием Ани? — спросил он.
— Справимся. У нас есть опыт — отрицательный и положительный.
— Какой отрицательный?
— Твоей мамы. Теперь мы знаем, как не надо.
— А положительный?
— Моих родителей. Они показали, как надо.
Степан обернулся к жене:
— А мы покажем, как надо нашим детям.
— Детям? Во множественном числе?
— А почему бы и нет?
Карина улыбнулась и погладила живот — пока ещё плоский, но кто знает, что будет через год-другой?
— Посмотрим. Одну пока вырастим.