В Москве есть одна улица, которая строилась с особым вниманием и заботой. Здесь не было компромиссов: никаких гипсокартонных стен, вида на трансформаторную будку или иных «эконом»-решений. Новостройка получилась достойной — просторный двор, две оборудованные детские площадки, аккуратные клумбы, не вытоптанные до земли. Лифт работает исправно, и в подъезде царит атмосфера уюта. Моя подруга Ирина купила там квартиру и говорила: «Это место будет как в настоящей цивилизации. Чаты уже есть, все здороваются, а ТСЖ — нормальное, без призраков-управляющих, которые постоянно в отпуске».
Вначале всё действительно было так. Жильцы делились рецептами кексов, обсуждали отключение воды, собирали деньги на установку домофона с голосовым приветствием. Местный электрик знал всех по именам, дворник — мужчина лет сорока — всегда кивал и однажды помог Ире поднять диван на этаж. Всё было тихо и спокойно, как будто мы оказались где-то за границей, в уютной швейцарской деревушке.
Но, как это часто бывает, однажды в доме появились новые жители, которых никто особо не ждал. Это оказалась семья мигрантов: мужчина с лицом, словно вылитым из кирпича, женщина в платке и трое детей с большими глазами и чуть насторожённым восторгом. Мальчик бегал босиком, другой держал в руке ложку даже на улице, а старшая девочка внимательно смотрела в окна, словно искала знакомых. Они не шумели и не устраивали шумных застолий, но каждую ночь, ровно в семь часов, в подъезде начинал распространяться особый запах.
Сначала мы не могли понять, в чём дело. Потом догадались — дело в кучках, которые появляются возле почтовых ящиков. Изначально это казалось чем-то безобидным: детские игрушки, коробочки от конфет, носки — всё с определённой задумкой и смыслом. Оставляли и стикеры, и игрушки, и даже коробки от шоколадных яиц. Решили не паниковать.
— Может, у ребёнка несварение, — предположила Ирина.
— Или мстят почтовые службы, — пошутил я.
Но вскоре кто-то выложил в чат кадр с камеры наблюдения. На видео — пятилетний мальчик, спокойно делающий свои дела под табличкой «Уважаемые жильцы, соблюдайте чистоту». Мать стоит рядом, поправляет куртку, всё — в полном достоинстве и спокойствии.
Началась дипломатия. В дом заходили пенсионерка с третьего этажа и бывшая воспитательница. Вежливо объясняли: так нельзя, это общие пространства, тут живут люди, камеры — на всякий случай. В ответ слышали: «А у нас в кишлаке — так было всегда. Это наша культура. У вас в квартирах холодно, грязно, всё с бумажками. Мы — простые люди, чистые и честные». Воспитательница возразила: «Простые — не значит, чтобы гадить где попало». Тогда последовала трагикомичная реплика: «Ах вы русские расисты! Мы тут не любим насмешек, потому что не такие».
Этот диалог расколол дом на две части. Одни начали говорить о толерантности и свободе культурного выражения, другие — поглядывать на цены билетов в Узбекистан. Ирина в это время практически исчезла из чатa, стала реже появляться. Я спросил её: «Ну что, пожаловались в ТСЖ?» — «Да, только там теперь боятся — говорят, если поднимем шум, могут пожаловаться в прокуратуру за разжигание».
Тогда Ирина решила поступить иначе. Без громких лозунгов и петиций — она зашла на сайт миграционной службы, написала деловое заявление. В нем она указала факты: трое несовершеннолетних детей без регистрации, они не ходят в школу, родители — тоже без регистрации, подъезд в запущенном состоянии.
Прошло три дня. Вечером тишина, утром — пусто. Квартира закрыта, на звонки никто не отвечает. Через неделю туда заехал айтишник с кофемашиной и псом по имени Цербер. В разговоре в чате кто-то спросил, что случилось. Ответ был простым: «Видимо, уехали. Наверное, ностальгия по родине, знаете ли».
Плитку в подъезде помыли, коврики вернули, и чат ожил. Ирина сказала: «Я просто хотела жить спокойно. Не обсуждать каждое утро фекалии». А я понял одну важную вещь: даже в идеально построенном доме, с хорошими соседями и честным ТСЖ, всегда найдется кто-то, кто всё испортит, скажет: «У нас в кишлаке было иначе». И тогда приходится либо объяснять, терпеть, либо обращаться за помощью — к миграционной службе, которая с кнопки «отправить заявку» может решить проблему.
Так устроена демократия в нашем современном мире — с заявками, жалобами и возможностью выбора.