Музыка врезалась в уши тупым ножом. Настя поморщилась, пытаясь найти в этом грохоте хоть какой-то ритм. Четыре года назад она была завсегдатаем таких мест, а сейчас её сюда затащили подруги — «развеяться, пока твой Сергей на вахте». Вспотевшие тела, мигающий свет, запах алкоголя и духов — всё смешалось в тяжелый ком, заставляющий её то и дело тянуться к телефону. Сообщений от мужа не было.
— Настюха, хватит киснуть! — Марина, хмельная и счастливая, дернула ее за руку. — Он там вкалывает, а ты что, должна дома сидеть?
— Да я просто... — Настина фраза утонула в грохоте музыки.
Она не договорила, что просто устала после рабочей недели. Что ей тридцать три, а не двадцать три, и приходить домой в четыре утра с гудящей головой — непозволительная роскошь. Сын, ипотека, родительское собрание через три дня.
Настя сделала глоток коктейля. Сладковатая жидкость обожгла горло, мысли стали мягче, музыка — терпимее. Может, подруги и правы. Месяц без Сергея — это долго. Незачем превращаться в монашку.
Она посмотрела на танцпол. Мужчины там были разные — от лощеных мажоров до усталых командировочных. Настя усмехнулась. Здесь ей ловить нечего. Она замужем уже восемь лет, и хотя Серёжа порой раздражал своими бесконечными вахтами, своим вечным «потерпи, это хорошие деньги», она не собиралась...
Лицо — смутно знакомое — мелькнуло в толпе. Настя вздрогнула, коктейль качнулся в бокале. Показалось. Просто похож. Левая щека вдруг начала неметь, словно от внезапного сквозняка.
— Я сейчас, — шепнула она Марине.
Толпа на танцполе сопротивлялась, когда Настя пыталась протиснуться. Её толкали, обдавали жаром чужих тел, но она упрямо двигалась вперед, не зная зачем. Того человека уже и след простыл. Просто показалось. На секунду.
Мужчина стоял у барной стойки — высокий, с русыми волосами, забранными в небрежный хвост. Спина напряженная, плечи чуть опущены — она бы узнала эту осанку из тысячи. Рука сама потянулась к волосам — пригладить, проверить макияж. Идиотка. Пять лет прошло.
— Кирилл?
Он обернулся медленно, словно ожидал этого оклика. На лице промелькнуло удивление, сменившееся улыбкой — той самой, от которой у нее когда-то подгибались колени.
— Настя, — не вопрос, утверждение.
Ни «какая встреча», ни «сколько лет». Просто её имя, в котором читалось всё. Пространство между ними сжалось до размеров почтовой марки.
— Ты здесь... — она запнулась, подбирая слова, — один?
— Уже нет.
Его глаза — серые, слишком светлые для такого полумрака — смотрели внимательно, словно сканировали. Она физически ощущала, как его взгляд отмечает изменения: короткая стрижка вместо длинных волос, морщинки в уголках глаз, обручальное кольцо.
— Если ты с кем-то, я не хочу мешать, — быстро произнесла Настя.
— С деловыми партнёрами. Они уже уехали. — Он отпил из своего стакана. — Выпьешь со мной?
Вокруг них закручивался водоворот — Насте казалось, что люди двигаются в замедленной съемке, а музыка отступила, превратившись в глухой, далекий гул.
— Я с подругами, — она оглянулась, но Марину и Свету уже не было видно.
— Одну. За встречу.
Она кивнула. Что плохого в одном бокале с бывшим? Просто светская беседа. Кирилл заказал ей мартини — он помнил, что она любит.
— Как жизнь, Анастасия? — он чуть наклонился, чтобы не перекрикивать музыку.
От него пахло древесным парфюмом — не тем, что раньше. От этого запаха горячая волна прокатилась по позвоночнику. Память услужливо подбросила картинку: они у него в квартире, еще студенты, она в его рубашке, он варит кофе на крошечной кухне...
— Нормально. Замужем, — она подняла руку, демонстрируя кольцо. — Сыну пять лет, Артём. Работаю в маркетинговом...
— Счастлива? — перебил он.
Настя осеклась. Почему ей вдруг стало нечем дышать?
— А ты как? — она проигнорировала вопрос. — Всё в IT?
— Открыл свою компанию три года назад. Дела идут неплохо.
— Женился?
— Не сложилось, — он дернул уголком рта. — Хотя был близок, пару лет назад.
Его пальцы барабанили по стойке в такт музыке. Длинные, с аккуратно подстриженными ногтями. Она всегда любила его руки — они умели успокаивать и будоражить одновременно.
— Понятно, — глупо ответила она.
— Ты не ответила на мой вопрос, Настя. Счастлива?
— У меня всё хорошо. Муж на вахте, хорошо зарабатывает. Квартиру взяли в ипотеку. В сентябре Тёма пойдет в первый класс.
Кирилл смотрел на неё, чуть прищурившись, будто видел насквозь весь этот набор правильных слов.
— Я спросил не об этом.
Она отпила из бокала. Мартини горчил.
— Мы тогда могли бы... — начал он, но Настя перебила:
— Не могли. Ты уехал в Штаты, помнишь? «Там перспективы, Настя, это шанс всей жизни».
— Я приглашал тебя с собой.
— На птичьих правах. Без визы, без работы, без...
— Без гарантий, — он усмехнулся. — Да, я понимаю. Безопасность прежде всего.
Музыка сменилась на что-то медленное, тягучее. Кирилл смотрел на неё, и в его глазах было что-то болезненно-знакомое, от чего пересыхало во рту.
— Потанцуем? — предложил он.
— Я не думаю, что...
— Один танец, Настя. За старые добрые времена.
Её телефон завибрировал в кармане. Наверное, Марина ищет. Или Серёжа написал с вахты. Трижды в день он писал ей одинаковые сообщения: «Как вы там? Всё нормально?»
Она положила телефон на барную стойку. Один танец — не измена. Просто танец с человеком, которого она когда-то любила до одури.
Его рука на её талии — осторожная, словно он прикасался к чему-то хрупкому. Между их телами оставалось приличное расстояние, но Настя всё равно чувствовала жар. Они медленно двигались на краю танцпола, и ей казалось, что все смотрят только на них.
— Мой муж на вахте, — вдруг сказала она, не понимая, зачем это говорит. — В Норильске. Добывает для страны никель.
— И оставляет тебя одну, — в его словах не было вопроса.
— У него ответственная работа.
— У меня тоже. Но я бы не оставил тебя одну на месяц.
Настя почувствовала, как краска заливает щёки. Его слова, его близость, его запах — всё это было неправильно и слишком знакомо одновременно.
— Мы счастливы, — твердо сказала она. — У Сергея хорошая зарплата, мы...
— Почему ты всё время говоришь о деньгах?
Его вопрос ударил под дых. Настя замерла.
— Мы выросли, Кирилл. У нас ответственность, кредиты, ребёнок.
— И ради этого стоило отказаться от мечты?
— От твоей мечты, — она посмотрела ему в глаза. — Не моей.
Это была ложь, и они оба это знали. Когда-то они вместе представляли, как уедут, будут работать в крутых международных компаниях, путешествовать. А потом ему предложили стажировку в Америке, и всё полетело кувырком.
— Мне тогда казалось, что я рушу свою жизнь, — вдруг сказал он. — Уезжая без тебя.
— А мне казалось, что ты разрушаешь мою, уезжая.
Они замолчали. Его большой палец невесомо скользил по её спине — вверх-вниз, вверх-вниз. Такой знакомый жест. Настя закрыла глаза.
— Когда рейс? — спросила она, уже зная ответ.
— Завтра вечером. Прилетел на конференцию.
Конечно. Всё как тогда — он всегда улетал. Она оставалась. Мир не изменился.
— Мы можем выпить кофе завтра утром. Поговорить, — предложил он.
Телефон на барной стойке мигал непрочитанными сообщениями. Артёма надо забрать из садика в шесть, потом ужин, мультик, сказка на ночь. Завтра понедельник, работа, совещание в десять.
— У меня сын, Кирилл.
— Я знаю, — он улыбнулся. — Ты уже говорила. Артём, пять лет.
— Нет, ты не понимаешь. У меня нет права на ошибки. У него только я и Серёжа.
Его глаза потемнели.
— Кофе — это не ошибка, Настя.
Она знала, что врёт сама себе. Дело не в кофе. Дело в том, что произойдёт после. В том, как она посмотрит потом в глаза мужу, сыну, себе в зеркало.
— Я не могу, — она отстранилась, нарушая контакт. — Прости.
Песня закончилась. Вокруг них снова закружился шумный, пьяный мир ночного клуба.
— Настя! Вот ты где! — Марина, покачиваясь, пробиралась к ним через толпу. — Мы тебя обыскались!
Настя благодарно улыбнулась подруге. Спасена.
— Я уже ухожу, Марин, — она повернулась к Кириллу. — Приятно было встретиться.
Он смотрел на неё с какой-то обреченной нежностью.
— Удачного полёта, — добавила она.
— Я не улетал из этого города пять лет, Настя, — тихо сказал он. — Ты даже не спросила, где я живу.
У неё перехватило дыхание. Земля под ногами качнулась.
— Но ты сказал... конференция...
— Иркутск. Я завтра улетаю в Иркутск. На два дня. Прилетел на конференцию оттуда.
Марина нетерпеливо дёргала её за руку, что-то говорила про такси. Настя смотрела на Кирилла, не моргая.
— Ты вернулся? Насовсем?
— Три года назад. Открыл филиал здесь.
— Почему ты не...
— Не искал тебя? — он горько усмехнулся. — Искал. Узнал, что ты замужем, счастлива. Не хотел мешать.
«Счастлива» — снова это слово. Оно звенело между ними, как натянутая струна.
Марина тянула её к выходу. Надо было уходить. Надо было бежать от этого разговора, от этих глаз, от собственного сердца, которое предательски быстро колотилось.
— Мой номер не изменился, — сказал Кирилл, доставая телефон и глядя на экран. — А твой, вижу, да.
Она кивнула. Конечно, она сменила номер. После свадьбы. После того, как месяцами ждала, что он позвонит, вернётся, что-то изменит.
— Я запишу, — сказал он и протянул ей свой телефон. — Если захочешь поговорить.
Настины пальцы дрожали, когда она вбивала номер. Зачем? Зачем она это делает?
— Ладно, — выдохнула она, возвращая телефон. — Пока.
— До встречи, Настя, — он чуть наклонил голову. — Ты выросла. Но у тебя всё те же глаза.
Такси ехало по ночному городу. Марина дремала на плече у Светы. Настя смотрела в окно. Сердце постепенно возвращалось к нормальному ритму, но в висках всё ещё стучало.
Город за окном казался незнакомым. Неоновые вывески, пустые улицы, редкие прохожие. Где-то там, в этом же городе, жил Кирилл. Три года. И она не знала.
Телефон снова завибрировал. Сообщение от незнакомого номера: «Это был не просто танец. Мы оба это знаем».
Настя закрыла глаза. Перед внутренним взором плыли образы — прошлое, настоящее, несбывшееся.
«Не пиши мне больше», — набрала она, палец завис над кнопкой отправки.
Серёжа писал ей каждый день. «Как вы там? Всё нормально?» И каждый день она отвечала: «Всё хорошо». Её телефон снова загорелся — пришла его вечерняя СМС с вахты. Всё как обычно. Как будто ничего не произошло.
Она удалила набранное сообщение Кириллу. Вместо этого открыла переписку с мужем и долго смотрела на экран.
«Всё нормально?» — спрашивал Сергей.
Настя посмотрела на своё обручальное кольцо, потом — в тёмное окно такси, словно пытаясь увидеть там ответ.
«Не знаю», — набрала она и, подумав, стерла. «Скучаю», — написала вместо этого, впервые за долгое время.
Телефон завибрировал — новое сообщение от Кирилла: «Завтра вечером я улетаю. Терминал 2, 18:45. Если придёшь, буду знать, что у нас есть шанс».
Настя сжала телефон в руке так сильно, что побелели костяшки пальцев. Шанс на что? На разрушение семьи? На предательство? На счастье?
Будильник показывал три часа ночи. Завтра утром надо отвести Артёма в садик. Она представила его лицо, когда он увидит её — сонную, с красными глазами. «Мама, ты болеешь?» — спросит он своим звонким голосом. А она что ответит?
Настя написала мужу: «Артём скучает. Когда увидим тебя по видео?» — и отправила, наконец.
Ответ пришёл мгновенно: «Послезавтра. Я тоже скучаю по вам».
«Послезавтра» — когда Кирилл будет уже в Иркутске. «Тоже скучаю» — без вопросительного знака, впервые за долгое время.
Настя убрала телефон в сумку. Слишком много совпадений для одной ночи. Слишком много случайностей, которые не казались случайными.
Такси остановилось у её подъезда. Ночь заканчивалась. Впереди был новый день, полный решений, которые придётся принимать.
Она не знала, придёт ли завтра в аэропорт. Не знала, сможет ли удержаться, чтобы не пойти. Знала только, что эта случайная встреча разделила её жизнь на «до» и «после», и как бы она ни поступила, что-то безвозвратно изменится.
Настя посмотрела на тёмные окна своей квартиры. Там, в детской, спал её сын. Её выбор. Её ответственность. Её жизнь.
Музыка в клубе, запах его парфюма, прикосновение руки — всё это начинало казаться сном, наваждением. Но телефон в сумке хранил сообщение, которое невозможно было стереть из памяти.
«Терминал 2, 18:45».
Артём проснулся рано и капризничал всё утро. Настя измученно варила кофе, пытаясь сосредоточиться на простых действиях. Ложка, чашка, вода, турка. Она не спала всю ночь.
— Мам, а почему у папы в самолёте нет интернета? — вдруг спросил сын, ковыряя омлет.
— Потому что он летит над морем, — машинально ответила она, потом вздрогнула. — Почему ты спрашиваешь?
— Приснилось, что папа летит домой. Я спросил, когда он прилетит, а он сказал — связь пропала.
Настя поставила чашку на стол. Руки дрожали. Сновидения пятилетнего ребёнка — просто совпадение.
Телефон молчал всё утро. Ни от Сергея, ни от Кирилла.
Время тянулось, как густая патока. На работе она делала ошибки, путала цифры, забывала перезвонить клиентам. В голове крутилось: «Терминал 2, 18:45».
В обед позвонила Марина.
— Ну как ты? — голос подруги звучал обеспокоенно. — В такси ты была какая-то странная.
— Нормально, — Настя с трудом вспоминала вчерашний вечер. Всё заслонила встреча с Кириллом.
— А кто этот парень, с которым ты танцевала? Такой высокий, симпатичный.
— Старый знакомый.
— Он так на тебя смотрел...
— Марин, извини, у меня совещание, — соврала Настя и сбросила вызов.
На часах было 14:30. Четыре часа до рейса. Она может забрать Артёма из садика, отвезти к бабушке, и успеть... Успеть что? Кирилл не предлагал ей улететь с ним. Просто прийти. Посмотреть. Решить.
В 15:00 она написала свекрови: «Заберите, пожалуйста, Артёма сегодня. Срочная работа».
В 16:00 она смотрела на себя в зеркало офисного туалета. Круги под глазами, бледная кожа, потрескавшиеся губы. Кому нужна такая женщина? Мужу, который видит её раз в месяц между вахтами? Бывшему, который ищет призрак девушки пятилетней давности?
В 17:00 она сидела в такси. Водитель спросил:
— Куда едем?
Настя открыла рот и запнулась. Два адреса боролись в её голове.
— В аэропорт, — наконец сказала она. — Терминал 2.
Шум аэропорта оглушал. Объявления о рейсах, гул голосов, скрип чемоданов по полу. Настя смотрела на табло. Рейс на Иркутск, 18:45, регистрация открыта.
Она стояла посреди зала вылета, растерянная, не знающая, что делать дальше. Искать Кирилла? Ждать? Уйти, пока не поздно?
Телефон завибрировал. Сообщение от свекрови: «Забрала Артёма. Он спрашивает, почему ты не пришла сама».
Что она делает здесь? Что скажет сыну? Мужу? Себе?
И тут она увидела его — Кирилл стоял у стойки регистрации, сдавал багаж. Он не искал её глазами, не оглядывался по сторонам. Просто выполнял обычные действия путешественника. Может быть, он уже не верил, что она придёт.
Настя сделала шаг вперёд, потом остановилась. Её телефон снова загудел. На этот раз — звонок от мужа. Впервые за всю вахту он звонил, а не писал.
— Да? — её голос звучал странно, словно чужой.
— Настя? — голос Сергея был встревоженным. — У тебя всё в порядке?
— Да, почему ты спрашиваешь?
— Ты написала, что скучаешь. Первый раз за всю вахту.
Она закрыла глаза. Глупо, глупо. Один момент слабости — и вот, он почувствовал что-то неладное.
— Просто устала, — соврала она. — Много работы.
— Настя, послушай, — его голос стал серьёзным. — Я взял отгул. Вылетаю сегодня вечером. Буду дома завтра утром.
У неё перехватило дыхание.
— Зачем? Что-то случилось?
— Просто соскучился, — просто ответил он. — По тебе и Артёму.
Кирилл уже прошёл регистрацию и двигался к зоне досмотра. Ещё минута — и он скроется за дверями, в зоне, куда без билета не пройти.
— Серёжа, я... — Настя запнулась. — Я тоже соскучилась.
Кирилл обернулся — каким-то шестым чувством он уловил её присутствие. Их взгляды встретились через весь зал. Он замер, она тоже.
— Значит, завтра увидимся, — голос мужа звучал тепло, по-домашнему. — Люблю вас.
— И мы тебя, — ответила она, не отрывая взгляда от Кирилла.
Она нажала отбой. Кирилл всё ещё смотрел на неё, но не двигался с места. Настя тоже стояла, как вкопанная. Между ними было тридцать метров, сотни людей и пять лет жизни.
Оповещение о начале посадки на рейс до Иркутска разнеслось по залу. Кирилл медленно поднял руку — не призывно, а прощально. У Насти защипало в глазах.
Она не могла пойти к нему. Не могла уйти. Застыла между прошлым и будущим, между «что если» и «что есть».
Кирилл кивнул, словно всё понял. Развернулся и пошёл к зоне посадки. Каждый его шаг отдавался в её сердце тупой болью.
Она должна была окликнуть его, остановить. Или развернуться и бежать отсюда. Но она просто стояла и смотрела, как он уходит. Шаг за шагом. Навсегда.
Её телефон снова загудел. Настя машинально взглянула на экран, ожидая увидеть сообщение от Кирилла. Но это была свекровь: «Артём просит почитать на ночь. Его любимую книжку я не нашла. Где она?»
Маленький, родной, требовательный Артём. Своей настойчивостью он так похож на отца.
Настя посмотрела вслед Кириллу — он почти скрылся в толпе. Сделала глубокий вдох и развернулась к выходу.
В этот момент её телефон звякнул новым сообщением. От Кирилла: «Я понимаю. Береги себя».
Настя вышла из аэропорта, на ходу набирая ответ свекрови: «Скоро буду. Сама почитаю».