Про забытую войну на Дальнем Востоке, которую выиграли не солдаты…
О ней редко вспоминают: в учебниках одна строчка, а в памяти уже почти пусто. Но в августе 1945 года, пока весь мир праздновал окончание Второй мировой войны, на дальневосточных границах СССР разгоралось нечто куда более дикое, почти подпольное. Это была не фронтовая война. Это была охота.
И охотниками были... дети.
Когда война не закончилась
9 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии. Казалось бы, последний рывок: Красная армия штурмует Маньчжурию, японские гарнизоны отступают, империю трясёт.
Только в Приамурье, в Приморье, в Забайкалье, в глухих посёлках Амурской области и на границе с Китаем всё только начиналось.
Отступая, японцы не просто уходили, они оставляли диверсионные группы — «спящие» отряды, подготовленных боевиков, облачённых в гражданскую одежду. Эти группы прятались в тайге, выходили ночью, поджигали склады, перерезали кабели связи, убивали связных. Это называлось: операции второго эшелона.
Советские военные уходили за линию фронта, а в тылу оставались подростки, женщины и старики.
Кто остался в деревне
Сибирские деревни в 1945 году — это не идиллические картинки с печкой и пижонскими лаптями. Это полуголодное, бдительное, промёрзшее пространство, где дети с 10 лет уже держали на плече винтовку. Не для героизма, просто так было надо.
Когда в военкомате не хватало часовых, на пост ставили подростков. Не сошедших с ума патриотов, а пацанов, которые до этого пасли телят и ремонтировали сани.
В районе станции Завитая (Амурская область), по рассказам местных жителей, группу из четырёх японцев поймал 13-летний мальчишка по имени Фёдор. Он услышал, как ночью в сарае хлопнула дверь, и с охотничьим ружьём пошёл смотреть. Увидел, как двое копаются в ящиках с провизией, двое стоят на стрёме. И он не убежал. Он лёг в канаву на живот и, как учили в отряде, выстрелил вверх. Это был сигнал тревоги. Через 3 минуты прибежали мужчины. Двое японцев погибли на месте, двое попали в плен.
Школьники с гранатой
В селе Чернышевка, под Благовещенском, учителя организовали ночные дежурства. Детям выдали патроны, старые гранаты, даже самодельные капканы. Они не только сторожили, они ещё и искали. Прятались у водокачек, маскировались в кочках, следили за собаками, которые чувствовали чужаков.
В воспоминаниях одного из местных старожилов есть фраза, которая цепляет:
Нам не было страшно. Мы думали, что это и есть быть взрослым.
Архивные следы
В сентябре 1945 года НКВД рассекретил оперативную сводку по дальневосточному округу. В ней — 42 случая предотвращения терактов в августе. Из них 17 — с участием несовершеннолетних. Их имен нет и большинство потом не получали ни медалей, ни звания героя. Они возвращались в школу, в поле, на реку.
Но некоторые имена остались. Например, Юра Власов из Сретенска, который один задержал диверсанта, перебравшегося через Зею. Парень учился на втором курсе техникума связи. Увидел всплеск, побежал к переправе. Мужчина в японской форме пытался скрыться в камышах. Юра догнал и отобрал нож. Поднял тревогу. Позже этот диверсант признался: он должен был заминировать узел связи.
Почему их не помнят?
Потому что это не была официальная война — это был добивочный этап, своего рода зачистка. НКВД вели такие дела. Военные рапортовали. Но герои в гимнастёрках в учебниках, а подростки с винтовкой — нет.
А ещё потому, что это не очень удобно. Малолетние с оружием не вписываются в пафос победы. Их можно любить, уважать, но в парад не позовёшь. А жаль.
Что ещё говорит история?
Советская власть официально признала действия японских диверсантов в Приамурье только в 1956 году. До этого — молчание или сухие сводки.
Между тем, вся Дальневосточная кампания августа 1945 года была настоящей бойней. За две недели погибло более 12 тысяч советских солдат. Это больше, чем во многих эпизодах на Западном фронте того же года.
И в тылу, параллельно, шла другая, незаметная война с теми, кто не сдался, кто остался под видом крестьян, лесников, сторожей.
Письма из тайги
В 1970-х в журнал «Юный натуралист» пришло письмо от бывшего школьника, который участвовал в патрулировании в селе Горинское. Он написал:
Я никого не убивал, но я видел, как собака выследила японца, и мы его повязали. Я тогда подумал, что у нас в деревне победа была своей, отдельной.
Это письмо редакция не опубликовала, но сохранила в архиве.
Почему важно про это помнить?
Потому что в истории есть не только парады, но и окопы за сараем. Не только маршалы, но и дети. Те, кто не кричал «за Родину», но, тем не менее, делал, что мог. И часто даже больше, чем взрослые.
Место для обратной связи
- А вы слышали об этой войне?
- Может, в вашей семье рассказывали о «японских партизанах», о сгоревших складах, о диверсантах в тайге?
Если да, поделитесь в комментариях. Потому что только из правды, пусть и неудобной, складывается уважение. Не к мифу, а к реальным людям и подлинной истории.
И, если вы ещё на меня не подписаны — самое время это исправить!
Здесь не сочиняют, а возвращают правду. Слово за словом. День за днём. Жизнь за жизнью.
До завтра!