Карина нервно постукивала пальцами по столу, глядя на настенные часы. Минутная стрелка словно застыла на месте. Кирилл молча разглядывал узор на скатерти, а Мария Юрьевна методично помешивала ложечкой остывший чай.
— Может, хватит уже этого цирка? — не выдержала Карина. — Десять лет прошло, мам. Десять!
Мария Юрьевна подняла глаза на дочь:
— А что изменилось? Ты как была упрямой, так и осталась.
— Ничего не изменилось, — вздохнул Кирилл. — Мы все ещё сидим и делаем вид, что можем общаться как нормальная семья.
— А кто виноват? — Мария Юрьевна поджала губы. — Я ведь как лучше хотела. Материнское сердце...
— Хватит! — Карина хлопнула ладонью по столу так, что чашки подпрыгнули. — Хватит прикрываться материнским сердцем! Ты просто не могла смириться, что я выбрала не того, кого ты наметила!
Десять лет назад
— Доченька, но пойми, я же о твоём будущем думаю! — Мария Юрьевна заламывала руки. — Сергей — перспективный молодой человек, у него своя фирма...
— Мам, я люблю Кирилла. Мы поженимся через месяц, точка.
— Этот твой Кирилл... — Мария Юрьевна скривилась, будто съела лимон. — Простой инженер! Что он может тебе дать?
— Любовь, уважение и поддержку! — отрезала Карина. — А не счёт в банке и статус, о которых ты мечтаешь.
— Ты ещё молода, многого не понимаешь...
— Мне тридцать четыре! Прекрати вести себя так, будто мне шестнадцать!
Наши дни
— А ведь я была права, — Мария Юрьевна поставила чашку на блюдце. — Посмотри на себя — живёте в съёмной квартире, на море выезжаете раз в два года...
— Зато мы счастливы, — тихо сказал Кирилл. — И я люблю вашу дочь больше жизни.
— Любовь любовью, а жить на что-то надо.
— Мам, — Карина устало потёрла виски. — Мы не голодаем. У нас есть всё необходимое. Просто наши ценности отличаются от твоих.
— Ценности! — фыркнула Мария Юрьевна. — А помнишь, как ты плакала, когда не могла купить себе ту дизайнерскую сумку? Сергей бы...
— Да при чём здесь Сергей?! — взорвалась Карина. — Десять лет прошло, а ты всё никак не успокоишься!
— Потому что я вижу, как ты живёшь! — в глазах Марии Юрьевны блеснули слёзы. — Думаешь, мне легко смотреть, как моя единственная дочь...
— Твоя дочь живёт так, как считает нужным, — перебила Карина. — Да, представь себе!
Семь лет назад
— Мам, я беременна! — Карина светилась от счастья.
Мария Юрьевна побледнела:
— И как вы собираетесь растить ребёнка? В вашей однушке?
— Мы накопили на первый взнос за двушку, — улыбнулся Кирилл. — Через полгода переедем.
— На окраину города! — всплеснула руками Мария Юрьевна. — В спальный район!
— Зато рядом парк и детская поликлиника, — спокойно ответил Кирилл.
— А я предлагала помочь с первым взносом на квартиру в центре...
— С условием, что я брошу «этого неудачника» и вернусь к Сергею, — процедила Карина. — Спасибо, не надо.
Наши дни
— Вот видишь? — Мария Юрьевна покачала головой. — Я предлагала помощь, а ты...
— А я выбрала быть счастливой по-своему, — твёрдо сказала Карина. — И знаешь что? Я ни разу не пожалела.
— Даже когда твой муж три месяца сидел без работы?
— Особенно тогда! — Карина взяла Кирилла за руку. — Потому что он не опустил руки, не запил, не стал жаловаться на жизнь. Он искал работу, подрабатывал фрилансом и поддерживал меня, когда я паниковала.
— А я предлагала...
— Знаю! — перебила Карина. — Ты предлагала денег. С условием развода.
Кирилл вздрогнул. Об этом он слышал впервые.
— Я хотела как лучше, — прошептала Мария Юрьевна. — Ты моя дочь, я должна...
— Должна что? — тихо спросил Кирилл. — Разрушить семью?
— Какая это семья? — вспыхнула Мария Юрьевна. — Без положения в обществе, без...
— Без твоего одобрения, — закончила Карина. — Знаешь, мам, я так устала это слышать. Десять лет ты отравляешь нам жизнь своим недовольством.
Пять лет назад
— Карина, доченька, — Мария Юрьевна протянула руку через стол. — Я же вижу, как ты выматываешься на этой работе...
— Мам, я руководитель отдела. Конечно, бывает непросто.
— А могла бы сейчас отдыхать на собственной вилле, — вздохнула Мария Юрьевна. — Сергей недавно купил дом в Испании...
— И что? — устало спросила Карина. — Мне теперь всю жизнь сравнивать себя с женой Сергея?
Наши дни
— Знаете что, — Кирилл впервые за вечер посмотрел теще прямо в глаза. — Я благодарен вам.
— За что это? — опешила Мария Юрьевна.
— За то, что вы так старательно пытались разрушить наш брак. Это сделало нас только сильнее.
Карина сжала его руку:
— Правда, мам. Каждый раз, когда ты пыталась нас поссорить, мы становились ближе.
— Я никогда...
— Нет, пытались, — мягко перебил Кирилл. — Но знаете, что самое интересное? Я всё равно уважаю вас. Потому что вы мать моей любимой женщины.
Мария Юрьевна растерянно заморгала. Такого поворота она не ожидала.
— Вы просто хотели для дочери другой жизни, — продолжил Кирилл. — Я понимаю. Но вы не видите главного.
— Чего же? — едва слышно спросила Мария Юрьевна.
— Что Карина счастлива. По-настоящему счастлива.
Три года назад
— Мама, почему ты не была на дне рождения внучки? — Карина комкала в руках салфетку. — Маша так ждала тебя...
— У меня были дела, — отрезала Мария Юрьевна. — И вообще, я считаю, что детский праздник в парке — это несерьёзно. Вот у Сергея...
— О, боже… Хватит уже! — Карина вскочила. — Ты даже день рождения внучки превращаешь в повод попрекнуть нас!
— Я просто хочу...
— Лучшего для меня, да-да, я помню. Но знаешь что? Лучшее — это когда моя дочь визжит от восторга, катаясь на карусели. А не сидит с прямой спиной за столом в пафосном ресторане!
Наши дни
— Мария Юрьевна, — Кирилл подался вперёд. — Давайте начнём сначала. Ради Карины. Ради Маши.
— Как? — она подняла на него усталые глаза.
— Просто примите нас такими, какие мы есть. Со всеми нашими несовершенствами и простотой. Перестаньте сравнивать.
— Но я...
— Мам, — Карина взяла мать за руку. — Помнишь, как в детстве ты говорила мне, что счастье не в деньгах? И даже не в их количестве, — с улыбкой добавила дочь.
— Помню, — прошептала Мария Юрьевна.
— Так почему сейчас ты думаешь иначе?
Повисла тишина. За окном шелестел майский дождь, на кухне тикали часы.
— Я боялась, — наконец произнесла Мария Юрьевна. — Боялась, что ты столкнёшься с трудностями, что будешь нуждаться. Еле-еле сводить концы с концами. Постоянно выкручиваться, чтобы дотянуть до зарплаты...
— Мам, но это жизнь. В ней всякое бывает. Главное — с кем ты проходишь через эти трудности.
Мария Юрьевна долго смотрела в окно, где капли дождя рисовали причудливые узоры. На улице уже стемнело.
— Кариш, — медленно начала она, — а ведь когда мы стали встречаться с твоим отцом, моя мама тоже была против... Не принимала мой выбор.
Карина удивлённо подняла брови:
— Ты никогда об этом не рассказывала.
— Потому что было стыдно. Стыдно, что я повторяю её ошибки, — Мария Юрьевна промокнула глаза салфеткой. — Она тоже хотела для меня «правильного» мужа. С положением, с связями...
Два года назад
— Мам, мы переезжаем в свой дом, — Карина светилась от радости. — Небольшой, но наш! Представляешь?
— За городом? — поморщилась Мария Юрьевна. — И как ты будешь добираться на работу?
— На машине, — пожала плечами Карина. — Всего полчаса езды.
— А зимой? А если машина сломается?
— Мам, ну хоть раз в жизни порадуйся за меня просто так! Без «но» и «если»!
Наши дни
— Я ведь правда горжусь тобой, — неожиданно сказала Мария Юрьевна. — Тем, какой сильной ты выросла. Тем, как ты отстаиваешь свой выбор.
Карина замерла с чашкой на полпути ко рту:
— Правда?
— Правда. Просто... я так боялась, что ты повторишь чьи-то чужие ошибки, что не заметила, как ты строишь свою собственную жизнь. Правильную. Настоящую.
Кирилл молча встал и налил всем свежего чаю. В этой тишине было что-то новое, что-то... правильное.
— Знаешь, мам, — Карина улыбнулась, — может, приедешь к нам на выходные? Машка соскучилась. Да и сад у нас зацвёл...
— А можно? — как-то по-детски спросила Мария Юрьевна.
— Нужно, — твёрдо сказал Кирилл. — Давно пора.
Они просидели за столом до позднего вечера. Говорили обо всём и ни о чём, смеялись над старыми историями, строили планы на будущее. И впервые за десять лет в этих разговорах не было яда сравнений и горечи непонимания.
А на следующий день Мария Юрьевна впервые в жизни надела джинсы и резиновые сапоги, чтобы помочь дочери с клумбами в саду. И, глядя на то, как её внучка с восторгом возит игрушечную машинку по деревянной веранде, она наконец поняла: счастье действительно не имеет ничего общего с «правильностью» и статусом. Оно измеряется совсем другими мерками.
— Девочка моя, — сказала она вечером Карине, — кажется, я наконец-то повзрослела.
— В шестьдесят лет? — рассмеялась дочь.
— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась Мария Юрьевна. — И... прости меня. За всё.
— Мам, — Карина крепко обняла её, — главное, что ты здесь. С нами. По-настоящему. И по любви😊
🎀Подписывайтесь на канал💕